Эрл Гарднер - Дело бывшей натурщицы
– Снимаю вопрос, – не дал договорить ему Декстер. – Я хотел сэкономить время.
– А я хочу соблюсти конституционные права обвиняемой, – поставил точку Мейсон.
– Итак, делала ли вам обвиняемая еще какие-либо заявления?
– Да, делала. Я высказал предположение, что она назначила встречу Перри Мейсону в определенном месте, но она это отрицала. Затем я задал вопрос относительно времени ее встречи с Перри Мейсоном, и она ответила, что в последний раз видела адвоката около девяти тридцати вечера тринадцатого. Потом она решила навестить сестру и отдала ключ от квартиры мисс Стрит. Я спросил, хорошо ли она знала покойного Коллина Дюранта. Вначале из ее ответа следовало, что они едва знакомы. Потом она отказалась от своих слов и признала, что одно время они были в приятельских отношениях, но после ее переезда в Лос-Анджелес стали встречаться лишь время от времени.
– Вы задавали вопрос о том, был ли у нее ребенок? – спросил Декстер.
– Одну минуту, – раздался голос Мейсона, – я протестую. Вопрос наводящий. Он совершенно недопустим и не относится к существу дела.
– Согласен с тем, что вопрос неправомерен, – согласился судья Мэдисон, – по крайней мере в данной формулировке.
– Хорошо, я сформулирую по-другому, – резко отреагировал Декстер. – Спрашивали ли вы у нее о ребенке, которого она родила от покойного Коллина Дюранта?
– В то время – нет. Нет.
– А позднее?
– Да.
– Что она ответила?
– Я протестую против всех этих вопросов, как наводящих и…
– Да, они наводящие, – согласился судья Мэдисон, – но обвинение пытается разобраться в этой конкретной ситуации. Я намерен отклонить протест и считаю, что вопрос в данном случае уместен, так как помогает разобраться в мотивации поступка.
– И что она ответила? – продолжал Декстер.
– Она отрицала.
– Отрицала то, что родила ребенка, или то, что его отцом был Дюрант?
– Одну минуту, – опять вмешался Мейсон. – Прежде чем вы ответите на этот вопрос, я, с позволения суда, хочу возразить. Я считаю, что вопрос, заданный таким образом, является неправомерным. Суд уже признал, что вопрос о том, имела ли обвиняемая ребенка, не имеет отношения к сути дела, если только ребенок не был отпрыском Коллина Дюранта. Формулируя вопрос таким образом, прокурор ставит обвиняемую в положение, когда она будет лишена сочувствия публики, когда газеты сочинят свою историю и…
– Нет нужды продолжать, мистер Мейсон, – прервал его судья Мэдисон. – Суд уже сделал заявление по этому поводу и напоминает обвинению, что вопрос является неправомерным. Суд позволил задать вопрос только о том, имела ли обвиняемая ребенка от Коллина Дюранта, и получить ответ на него.
– Она это отрицала, – ответил Трэгг.
– Проводите перекрестный допрос, – резко сказал Декстер.
– Лейтенант Трэгг, а вы не спрашивали у нее, имела ли она ребенка от Томаса Альберта Декстера, окружного прокурора?
Декстер вскочил:
– Ваша честь, это… это неслыханно! Это неуважение к суду!
– Почему же? – спросил Мейсон. – Вы задали лейтенанту наводящий вопрос, следовало ли из его разговора с обвиняемой, что у нее есть ребенок от Коллина Дюранта. Вполне очевидно, что оснований для подобного вопроса не больше, чем для вопроса о том, являлись ли вы отцом ребенка обвиняемой. Я просто хотел объяснить свою точку зрения. И, – с улыбкой добавил Мейсон, – если пресса назовет ваше высказывание разрывом бомбы, кульминацией этого дела, то я бы хотел, чтобы мой вопрос оставался наивысшей кульминационной точкой.
– Переходим к другому вопросу, мистер Мейсон, – с улыбкой разрешил судья Мэдисон. – Я думаю, вы достаточно убедительно объяснили свою точку зрения.
– Вы признаете, что у обвиняемой есть сестра, миссис Хомер Хардин Стиглер, проживающая в Юджине, штат Орегон?
– Да, сэр.
– И что она получила телеграмму от обвиняемой и выслала по ее просьбе двадцать пять долларов?
– Да, сэр.
– У меня больше нет вопросов, – сказал Мейсон.
– Я не уяснил себе один момент, – начал Декстер. – Обвиняемая объяснила вам, как она вступила в контакт с Мейсоном тринадцатого вечером?
– Она звонила ему с автовокзала около семи пятнадцати. Не застав его в конторе, она позвонила в агентство Пола Дрейка и попросила их связаться с мистером Мейсоном и передать ему номер телефона на автовокзале. Мистер Мейсон позвонил около восьми пятнадцати и договорился о встрече с ней через сорок пять минут у дома, где живет мисс Делла Стрит. Именно поэтому она встретилась там с адвокатом и мисс Деллой Стрит и дала мисс Стрит ключ от своей квартиры.
– Вы задавали ей другие вопросы?
– Но на другие вопросы она отказалась отвечать. Мы объяснили, что пока ни в чем не обвиняем ее, что дело находится в процессе рассмотрения и наши вопросы задаются для того, чтобы она помогла прояснить некоторые обстоятельства этого дела.
– Вы желаете продолжить перекрестный допрос? – осведомился Декстер.
– У меня больше нет вопросов, – последовал ответ Мейсона.
– Вызывается доктор Филип С. Фоули, – провозгласил Декстер.
Выйдя вперед, Фоули присягнул и назвал себя врачом-экспертом и хирургом при коронере округа.
– Я обусловливаю право на перекрестный допрос с целью выяснения профессиональной квалификации доктора Фоули, – заявил Мейсон. – Однако прошу понять меня правильно – меня интересует его квалификация не сама по себе, а только кажущиеся достоверными некоторые данные. И с этой целью я бы хотел провести перекрестный допрос.
– Очень хорошо, – согласился судья Мэдисон. – Продолжайте, мистер прокурор.
– Речь идет о теле Коллина Макса Дюранта, которое было опознано и зарегистрировано под номером 3674В в конторе коронера округа?
– Да, сэр.
– Кто производил вскрытие трупа?
– Я.
– Когда оно производилось?
– Приблизительно в два часа дня четырнадцатого.
– Когда вы впервые увидели тело?
– В десять часов утра. Точнее, было уже начало одиннадцатого. Три или четыре минуты, не более пяти минут одиннадцатого.
– Как вы считаете, доктор, сколько времени прошло с момента наступления смерти до момента осмотра тела? Или, точнее, в котором часу наступила смерть?
– Я бы обозначил момент наступления смерти между семью сорока и восемью двадцатью вечера тринадцатого.
– Вы установили причину смерти?
– Да, сэр. Три пулевых ранения. Одно из них оказалось роковым. Два других тоже были почти смертельными. Пулевое ранение, которое, я полагаю, было первым, поразило позвоночник на уровне четвертого позвонка. Вторая пуля, которая, как я считаю, вызвала немедленную смерть, поразила восходящую часть дуги аорты. И еще одна вошла в легкие. Стреляли в спину.
