Гэл Годфри - Дьявольский эликсир
— О, они часто ссорились. С бедной мисс Августой Семафор, как вам известно, бывало порой тяжеловато, но мисс Прюденс никогда не держала на нее зла.
— Миссис Уилькокс, да в ваших глазах, как я погляжу, она просто ангел! В таком случае мне больше нечего сказать. Я вас предупредила.
— Вовсе нет, — поспешно отозвалась миссис Уилькокс. — По-моему, все это дело само по себе — позор и ужас, и чем скорее я спроважу мисс Прюденс Семафор, тем лучше. Мне сейчас же нужно переговорить с капитаном Уилькоксом. Но убийство! Нет, в это я не могу поверить.
— Неужели вы позволите этой преступнице, настоящему Каину, руки которого обагрены кровью, избежать правосудия?
— Но вы только подумайте, как мы оскандалимся! — взмолилась миссис Уилькокс. — Это попадет в газеты, мы разоримся, да к тому же наверняка-то нам ничего не известно! Мисс Августа Семафор, может быть, жива и здорова. Только представьте себе, в каком дурацком положении мы окажемся, если поднимем историю, а она цела и невредима!
— Вы ошибаетесь, — мрачно проговорила мисс Лорд. — Никогда ни в одном преступлении не было таких очевидных улик. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы раскрыть его.
— Но чего же вы от меня хотите?
— Раз я сообщила вам обо всех фактах, вы должны довести их до сведения полиции. Вы хозяйка этого дома, и если вы такое допускаете, то порядочным людям не стоит здесь жить.
Миссис Уилькокс в отчаянии заламывала себе руки.
— Но если все же мисс Августа Семафор жива, — обратилась она к миссис Дюмареск и миссис Уайтли, — то тогда нас четверых из-за неосторожно сказанного слова могут обвинить в клевете. Может быть, то, что говорит мисс Лорд, правда, но, пока мы все не выясним, пока не узнаем чего-нибудь более определенного о суде о деле с детским приютом и о том, как с ним связана мисс Прюденс Семафор, нам лучше молчать и по-тихому удалить ее из дома. Даже если никто не видел, как уходила мисс Августа Семафор, — это еще не означает того, что она не могла выскользнуть незаметно, хотя, признаюсь, это кажется мне невероятным.
— Делайте что хотите, — чуть не плакала от обиды мисс Лорд. — Я не стану принимать участия в укрывательстве. Моя обязанность ясна, и, как бы она ни была тяжела, я ее исполню.
— Но клевета-то, мисс Лорд! — напомнила миссис Уайтли. — Ведь миссис Уилькокс права: если мисс Семафор объявится, ее сестра может привлечь вас к суду.
Это несколько отрезвило медицинскую даму.
— Ну, — сказала она более примирительным тоном, — что же, по-вашему, надо делать?
— По-моему, — ответила миссис Дюмареск, — по-моему, дипломатичнее подождать, когда дело разберут в суде, или где там еще. Если мисс Августа Семафор жива, то она, наверное, тут появится. Подозрения властей уже пали на Прюденс, но мы точно не знаем, что нужно было от нее сыщику. Что ж, подождем. Пойдем в суд и послушаем, что там будут говорить. Если она не оправдается по делу с приютом и если ее сестра так и не появится, то я думаю, вам, миссис Уилькокс, лучше было бы сказать прокурору, чтобы он расспросил ее о месте пребывания ее сестры. Если мисс Прюденс Семафор не сможет ответить и если всплывут какие-то страшные факты, то ее заподозрят в совершении преступления. Дело расследуют, а мы будем свободны от всякой ответственности.
— Отличная мысль, — поддержала миссис Уилькокс. — А теперь, дамы, очень прошу вас, обо всем этом никому ни слова. В таком доме, как наш, лишняя осмотрительность не помешает. Пока мы не узнаем всю правду, незачем сообщать кому-либо о наших предположениях. Вы мне обещаете молчать?
Миссис Дюмареск и миссис Уайтли согласились; после некоторых увещеваний и медицинская дама выдавила из себя обещание молчать, по крайней мере до окончания суда.
XIX
Отказ от квартиры
Странным чутьем, свойственным больным, Прюденс чувствовала: что-то неладно. Вокруг нее царила атмосфера тревоги. Несмотря на то что хозяйка пансиона и пыталась вести себя и разговаривать как обычно, мисс Семафор заметила ее хмурость и строгость тона, когда та спросила, как она себя чувствует и не думает ли, что уже завтра сможет ненадолго встать с постели. Не укрылось от Прюденс и то, что ее давний враг, мисс Лорд, и вовсе не смотрела в ее сторону, но бедняжка была слишком слаба, чтобы принимать все это близко к сердцу или спрашивать, не случилось ли чего неприятного.
Она была теперь почти равнодушна ко всему. Вероятно, полиция уже следила за ней. Она была преступницей, скрывавшейся от закона. Ее накроют, уличат во лжи, публично опозорят. Августа, ее бедная Августа, что с ней теперь сталось? В каком состоянии ее найдут? Слезы печали и слабости покатились по щекам бедной леди, но физический отдых, тишина и отсутствие новых волнений мало-помалу успокоили ее нервы, и она смогла подумать над тем, что делать дальше.
Ей не оставалось ничего другого, кроме как явиться в суд и рассказать всю правду. Хитростей и лжи с нее было довольно. Она поведает свою историю, а поверят ей или нет — это уж как им угодно. В отчаянии Прюденс думала, что, вероятно, не поверят, но время покажет, что она говорила правду, ведь Августа когда-нибудь снова научится говорить и подтвердит ее показания, если только у нее сохранится память о событиях, связанных с ее прошлой жизнью. Видимо, придется подождать года два или три, но с этим уж ничего не поделаешь. Между тем саму Прюденс могли посадить в тюрьму, но она была к этому готова. С отчаянной храбростью она шла навстречу всему, что ожидало ее впереди. Во всяком случае, ей казалось, что будущее не могло быть хуже тех мук, которые она уже перенесла.
Когда через два дня снова пришел сыщик из Скотленд-Ярда, мисс Семафор была уже в состоянии его принять. Их встреча состоялась в святилище миссис Уилькокс, так как строгая леди не пожелала впустить посетителя в гостиную. С таким чувством, будто все это она уже испытывала раньше, Прюденс прочла, что «Виктория, Божьей милостью королева», вызывала ее в суд на Ароу-стрит в качестве свидетельницы в следующий понедельник «по делу королевы против Сары Анны Браун, иначе…» и т. д. и т. д.
Худшие времена настали, но она как-нибудь справится. Что ее ожидало по окончании суда, она не решалась даже предполагать. Мисс Семафор не сомневалась, что если она попала в когти закона, то ее будущее становилось весьма смутным. Куда она пойдет, если ей удастся бежать из тюрьмы? Имя ее будет во всех газетах, о ней будут говорить повсеместно. Даже дама, продавшая омолаживающий эликсир, никогда не слышала о том, чтобы это средство превратило взрослую женщину в грудного ребенка. Прюденс предчувствовала одно: все подумают, что она укокошила Августу и что ребенок… Нет, об этом она отказывалась даже думать.
