Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака
– Да, знала.
– Как вы об этом узнали?
– Мы с Дугом назначили встречу в этом парке. Когда что-нибудь случалось, или наши условные сигналы не помогали, или же нам нужно было как-то связаться друг с другом, мы всегда встречались в этом пауке. Там я его и нашла мертвым, а рядом валялся мой револьвер. Должно быть, когда он шел на свидание со мной, кто-то следовал за ним. И он оказался сильнее Дуга, одолел его, вынул из кармана оружие и выстрелил ему в затылок. Труп лежал на том самом месте, где мы должны были встретиться, а рядом на земле револьвер. Я просто не знала, что делать.
– Могу себе представить, – сухо заметил Мейсон. – Теперь расскажите, что же вы все-таки предприняли, но заранее предупреждаю: говорите правду.
– Я подняла револьвер и все время ужасно боялась, как бы меня не застали с оружием в руках. Наконец я нашла подходящее место, где бы его можно было спрятать. Это была не то норка, не то ямка, выкопанная собакой. Я углубила ее, сунула в нее револьвер, завалила сверху землей, потом набросала сухих листьев и веточек. Мне казалось, что найти его – один шанс из тысячи.
– А потом? – торопил Мейсон.
– Я подумала, что если меня найдут в парке без одежды, то я могу объяснить, что была с Дугом, что на нас напал неизвестный, который застрелил его и хотел меня изнасиловать, что мне удалось вырваться, и вот теперь я брожу по парку и не могу прийти в себя.
– Так, продолжайте, – сказал Мейсон.
– Тогда я кинулась домой и буквально сорвала с себя всю одежду. Потом взяла один из плащей Этель и побежала обратно в парк. Там я прямо-таки вспахала каблуком землю, будто это следы борьбы, и разбросала обрывки одежды. Затем я спрятала в кустах плащ и пошла по парку, пока не наткнулась на автомобиль. Я пошла прямо к машине, делая знаки женщине. Я подумала, что нужно сделать вид, будто я стесняюсь предстать в таком виде перед мужчиной. Я рассчитывала на помощь женщины, и... ну а дальше вы знаете, как все было. Женщина накинулась на меня с гаечным ключом, думая, что я завлекаю ее приятеля. Тогда я бросалась бежать и громко закричала. Потом я спохватилась и поняла, что положение мое просто кошмарное. Обратно я уже не могла вернуться и потому решила вернутся домой и придумать какой-нибудь выход. Я собрала разбросанные лоскутья одежды, скрутила их в узелок и зарыла в другой ямке, которую нашла неподалеку, а затем...
– Где они сейчас? – спросил Мейсон.
– Я думаю, там, где я их оставила.
– Что было дальше?
– Потом я отыскала в кустах плащ, накинула его на себя и вернулась в квартиру Этель Билан... И вот тогда я ощутила на себе руку судьбы. Я поняла, что все, что я делала, делала неправильно. Когда же меня арестовала полиция, я не знала, что говорить, да и на размышление не осталось времени. И тут я вспомнила одну неприятную историю, когда один знакомый врач посоветовал мне сослаться на потерю памяти. Тогда все обошлось благополучно. Вот и теперь я решила воспользоваться старым методом. Но, видимо, на сей раз не вышло.
– Если вас пригласят для дачи свидетельских показаний и вы расскажете все это присяжным, – сказал Мейсон, – районный прокурор на перекрестном допросе разорвет вас в клочья.
– Насколько я понимаю, – сказала Элеонор, глядя Мейсону прямо в глаза, – все зависит от того, сумеем ли мы опровергнуть заявление о камнях. Если их видели у меня, суд сочтет, что камни я нашла в то время, пока Сюзанна Гренджер была в Лас-Вегасе, и именно из-за них у нас с Дугом произошла ссора.
– Совершенно верно, – сухо согласился Мейсон. – При доследовании или при перекрестном допросе может выясниться, что для Дуга Хепнера это был вопрос жизни, вопрос заработка. Прокурор обязательно будет упирать на это. Если вас вызовут для дачи свидетельских показаний, он убьет вас именно этим обстоятельством. Если же нет, он все равно воспользуется им, и мне не удастся представить никаких контрдоказательств.
– В общем, я рассказала вам всю правду. Это все, что я могла.
Глава 14
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк обедали в номере ресторана и вполголоса обсуждали события.
– Что собираешься делать? – спросил Дрейк.
– Будь я проклят, если знаю, что делать, – раздраженно ответил Мейсон. – Судя по всему, шансов у нас нет.
Подошел официант, положил на стол счет.
– Может быть, все-таки стоит рискнуть и выпустить Элеонор? Пусть расскажет свою историю, как бы невероятно она ни звучала, – высказал предположение Пол Дрейк, когда официант ушел.
Мейсон снова покачал головой.
– Тогда, может быть, учинить какую-нибудь карусель, лишь бы звучала правдоподобно? Или выставить Сюзанну Гренджер в этаком зловещем свете? А может быть, обвинить ее в контрабанде драгоценных камней и сказать, что она, мол, хранит их в тюбиках с краской? Предположим, что краски были у Элеонор. Это значит, что Сюзанна должна будет предпринять какие-то меры для их спасения. Допустим, что Элеонор отдала их Дугу Хепнеру. Тогда у тебя появится и мотив и возможность. Черт побери, Перри, устрой этой Гренджер хорошенькую трепку на перекрестном допросе, поиздевайся над ней, над ее страстью к искусству, попробуй заподозрить ее в контрабанде. А еще спроси, почему она не сообщила полиции о разгроме, учиненном в ее квартире. Устрой ей мясорубку.
Мейсон снова покачал головой.
– Но почему же нет? – спросил Дрейк.
– Больше всего на свете я боюсь неправды, – сказал Мейсон. – Моя клиентка рассказала мне историю, в которую почти невозможно поверить. Если я, ее адвокат, поверю этому рассказу, то, по крайней мере, хоть буду спокоен за свою профессиональную репутацию. Я могу предположить, что все это ложь, но ведь я могу этого и не знать. Если я сочиню какую-нибудь синтетическую историю, тогда я точно буду знать, что она насквозь фальшива, а фальши-то я больше всего и боюсь. Адвокат обязан найти истину.
– Однако версия клиента, насколько я понял, не является правдивой? – сказал Дрейк.
– Очень может быть. Однако не исключена возможность, что она оказалась в плену обстоятельств, в плену целой серии событий, которые могут погубить ее, узнай о них суд. Если Хепнера убила она, ей крышка. Если же нет, то только правда сможет ее спасти. Ее страх перед правдой может вылиться в то, что присяжные ей просто не поверят. И мой долг открыть эту правду и убедить в ней и суд и присяжных.
– О, конечно, – саркастически заметил Дрейк, – Тогда тебе придется выставить Этель Билан лгуньей, Сюзанну Гренджер – контрабандисткой, а Элеонор – этакой непорочной и невинно обвиненной девочкой. Посмотрим, куда все это тебя заведет. – Пол Дрейк взглянул на часы. – Насколько я понимаю, Перри, – сказал он, – мы прямым ходом отправляем клиентку в камеру смертников.
