Александр Эсаулов - Хозяин Зоны
— Лет двадцать — двадцать два? — недоверчиво переспросил главный, отлепившись наконец от двери и сделав шаг в сторону Алексея. Теперь он стоял так близко, что Алексей почувствовал исходивший от него неприятный запах перегара. — Такой молодой?
— Да студент, честное слово! Вчерашний выпускник…
— Как ты сказал? Повтори!
— Что повторить?
— Ну, как он выглядит.
— Зеленый пацан совсем, может, только вчера школу окончил, может, в институте учится… Одним словом, студент.
Главный помолчал, осмысливая полученную информацию. Его глаза блеснули, и он еще раз внимательно посмотрел на Алексея.
— А чего это ты, Леша, в такую жару в пиджаке ходишь? Неужто холодно? — Он кивнул бойцам, и те в одно мгновение сорвали с Алексея пиджак. От резкого движения из кармана выпала и шлепнулась на пол тугая пачка цветных иностранных денег.
— Оля-ля-ля, как говорят французы! — Главный сделал движение рукой, и пиджак был тут же подан ему одним из бойцов. Выпавшую пачку боец сунул обратно в карман и, взвесив пиджак на руке, пробормотал: — Ого…
Главный повернулся и зашел в комнату, куда уже заволокли Алексея, находившегося в полуобморочном состоянии. Главный, держа на весу пиджак Алексея, начал выкладывать из него на стол пачки денег. Закончив, кивнул бойцам. Те, все так же молча и согласованно, отчего Алексею стало еще страшнее, обшарили пленника и бросили на стол еще четыре пачки, вынутые из карманов брюк. Главный неторопливо пересчитал пачки, горкой лежавшие на столе.
— Хм… Двести штук евро… Неслабо хапнул, а? Ну и что ты молчишь? Разве тебе не говорили, когда ты на работу устраивался, что крысятничать нельзя?
Не спеша, с улыбочкой главный подошел к Алексею и неожиданно, без размаха, со страшной силой ударил его под дых. Алексей согнулся пополам, у него перехватило дыхание. Один из бойцов схватил его за волосы и заставил выпрямиться. Главный вперил в него свой страшный взгляд, который, казалось, проникал в самую душу. И Алексей понял, что спасения нет. И даже не потому, что он присвоил эти двести тысяч. А потому, что так распорядилась судьба: поманила красивой жизнью, а когда он в это поверил, повернулась к нему спиной.
— На двести штук клиента обжулил! Кто же нам потом верить будет? А ты знаешь, кто этот клиент? Может, это эсбэушники себе на масло к черствому хлебу подрабатывают, а ты у наших друзей последнее забрал? Чтобы они нам потом вендетту устроили? Или это кто-то из окружения Президента детишкам на молочишко тяжким трудом зарабатывает, а ты у детей крадешь, а? Грешно у детей воровать, ой как грешно! Что, не так?
— Мне клиент сам дал, за срочность… — пытаясь хоть как-то оправдаться, промычал Алексей.
— Ах ты ж, свиненок! А что надо было сделать, если клиент деньги дал? Ну? Тебе что, не говорили? Отвечай, гаденыш!
Алексей молчал. Крыть было нечем, да и незачем. Крой не крой, что докажешь? А за двести штук…
Негромкого хлопка выстрела он не услышал. Просто на стене, куда он смотрел, вдруг образовался огромный огненный шар. Он наливался сиянием и мощью, и в нем проступали контуры какого-то лица, но Алексей не успел разобрать, чьего именно. Широко открытые глаза, укоризненные и печальные, блеснули на прощание, а потом шар потух. Наступила темнота и покой, и никакие деньги ему теперь не были нужны.
Глава 13
— Какая зацепка? — оживившись, спросил Зам.
— Многие из контор-«бабочек», занимающихся обналичиванием, крышуются ментами. Неужто никто не заметил и не заинтересовался такой крупной суммой денег? Да ни за что не поверю! Надо думать, кто-то оказался слишком жадным, а может, увидел возможность продолжения дела и решил присвоить себе не только деньги, но и саму тему вместе со связями. Яблочко вычислить было не сложно. «Баттерфляй» зарегистрирована на юридический адрес института — значит, директор при делах. Да и взяли его очень уж профессионально. Чтобы мои опера не заметили, надо очень постараться! Они же, хоть и говнюки, но профессионалы!
— В плотных рядах нашего криминалитета тоже профессионалов достаточно. Они еще и твоим операм нос утрут! Обналичка без банка не обойдется, а в банках пасутся все, кто может дорваться: и наши, и менты, и бандиты. Так что никакая это не зацепка, так… Предположение… И что оно нам дает?
За тяжелыми шторами замовского кабинета вовсю полыхало летнее солнце, но сюда жара не проникала. При всей своей приверженности к старой обстановке, Зам поступился принципами и установил в кабинете мощный кондиционер, который уже в начале дня работал в полную силу. Генерал нажал кнопку селектора и попросил секретаршу занести городскую сводку происшествий за вчерашний день. Несколько листков, сколотых скрепкой, были немедленно положены на стол шефа. Взяв в руки карандаш и водрузив на нос тяжелые, в золотой оправе очки, Зам начал внимательно просматривать криминальные новости. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, он отчеркнул карандашом абзац и подал листок подполковнику.
«22.50. По адресу ул. Головина, 35, кв. 7 пришедшим с работы гражданином Резниковым Василием Николаевичем, 1980 года рождения, уроженцем Винницкой области, пгт. Гайсин, работающим в салоне игровых автоматов по улице Катукова, 32, обнаружен труп гражданина Курченко Алексея Свиридовича, 1985 года рождения, уроженца Винницкой области, пгт. Гайсин, с признаками насильственной смерти — пулевым ранением в области затылка. По показаниям Резникова, Курченко, с которым Резников снимал квартиру на паях, работал в какой-то фирме „гонцом“. Названия фирмы, каких-либо ее реквизитов, а также конкретного содержания работы „гонца“ Резников не знает. Труп Курченко отправлен на патологоанатомическое обследование. Ведется работа по опросу соседей и знакомых».
— Хм… — Подполковник на секунду задумался. — Вроде как в цвет. Алексей, через которого проводилась обналичка?
— А что, не похоже? Гонец — он и в Африке гонец. Вот откуда информация на Яблочко.
— Не думаю, господин генерал. Что может знать «гонец»? Его дело — взять и передать что-либо такому же «гонцу». Деньги-то от Алексея получал Студент, а не директор. Может, они уже и его взяли? А может, и нет… Черт его знает… Такое дело запутанное… Слишком много предположений, но ничего определенного, ни одного установленного факта.
* * *Швисс нервничал еще больше, чем в тот день, когда Яблочко сообщил ему о пропаже секретных материалов. Нервничал он потому, что сам Яблочко тоже пропал. Его мобильный телефон не отвечал, в приемной, куда он попросил позвонить переводчика, секретарь сдавленным голосом сообщила, что директор второй день не выходит на работу и где он, неизвестно. Если бы Швисс получил доказательства, что его обманули или, как говорят русские, кинули, он бы успокоился, поставил крест на этих пяти миллионах евро и продолжил бы заниматься начатым делом с кем-нибудь другим. Начиная этот проект, он понимал, что риск лишиться определенной суммы очень велик. Но все дело заключалось в том, что, несмотря на пропажу Яблочко, в прессе и по телевидению продолжались выступления в нужном для Швисса ключе. Честно говоря, это не столько радовало, сколько беспокоило его. Если дело продолжают делать в отсутствие Яблочко, значит, кто-то этим занимается и этот кто-то наверняка многое знает. Возникает вопрос: кто и что знает? Насколько глубоко этот таинственный «кто-то» изучил организованный ими процесс? Осведомлен ли он о роли Швисса и Концерна в этом деле? Если «зеленые» в Германии раньше времени пронюхают, что он делает подкоп под запрет атомной энергетики, его ждут большие неприятности, очень большие! А если в Украине утрачен контроль над текущими событиями, в которых он, Швисс, замешан, это уже не просто настораживает, а очень сильно тревожит.
