Эрл Гарднер - Прокурор бросает вызов
— Мне была назначена встреча…
В то же мгновение она была на ногах.
— Да, мистер Селби. Мистер Стэплтон вас немедленно примет.
Она провела его мимо нескольких дожидавшихся приема посетителей и распахнула дверь в пышно обставленный личный кабинет хозяина завода.
Чарльз де Витт Стэплтон был в Мэдисон-Сити крупной фигурой. Президент сахаросвекольной компании, он полностью контролировал основную статью доходов городского бюджета, и его манера держать себя наглядно свидетельствовала о том, что он не испытывал недостатка информации относительно собственной значимости. Одетый в дорогой костюм, высокий и грузный, с изысканными манерами, но холодными глазами и жестким ртом под коротко подстриженными седыми усиками, он имел славу человека, пропускающего посетителей сквозь свой кабинет с невероятной скоростью.
— Добрый день, Селби, — произнес он, пожимая руку окружного прокурора. — Вы отлично выглядите, мой мальчик! Похоже, бремя ответственности пошло вам на пользу. Проходите и усаживайтесь… Вон туда, к столу… Хотите сигару? Их делают для меня в Гаване.
Изображая гостеприимство, Стэплтон царственным жестом холеной пухлой руки откинул крышку шкатулки и протянул ее Селби. Аромат душистого гаванского табака расплылся по комнате.
— Благодарю вас, — ответил Селби, — но я убежденный курильщик трубки. В крайнем случае — сигарет.
По лицу Стэплтона проскользнуло разочарование. Он подержал крышку шкатулки еще секунду открытой, затем захлопнул ее и опустился в большое крутящееся кресло позади стола.
— Вы давненько не бывали у меня в доме, Селби, — произнес он. — Раньше вы с Инее много играли в теннис, практиковались в верховой езде. Надеюсь, вы не позволите служению общественным нуждам превратить вас в развалину?
— Думаю, нет. Хотя сейчас, конечно, у меня стало гораздо меньше свободного времени, чем когда я работал практикующим юристом.
— С этим приходится мириться. Вы занимаете важный пост… Очень важный пост. Но вы должны помнить, Селби, что ваш первый долг — это долг по отношению к собственному организму. Ваше тело — это машина, которая мчит вас по жизни… Впрочем, я, пожалуй, не слишком подхожу для такой проповеди. Вечно в бегах, на совещаниях, которые затягиваются далеко за полночь… Однако вы ведь пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мои дела, и я не стану отнимать у вас время обсуждением ваших.
Я хотел побеседовать с вами о своем сыне, Джордже. Не знаю, хорошо ли вы его помните. Он вряд ли бывал дома, когда вы заходили к Инее. У него не домашний характер. Я даже не осмелюсь утверждать, что он проводит в своей комнате хотя бы один вечер из тридцати… Но такова нынешняя молодежь. Джордж мальчик неплохой, но сейчас он подошел к возрасту, когда мать его уже больше не понимает. Их жизни текут теперь в разных направлениях. Миссис Стэплтон, как вы, наверное, знаете, ведет большую благотворительную деятельность. Положение моей супруги… равно как и сознание своего общественного долга, — поспешно добавил он, — обязывает ее проводить значительную часть времени вне дома. Меня же дела заставляют постоянно курсировать между Мэдисон-Сити и Нью-Йорком.
Тут он сделал долгую паузу, чтобы Селби как следует прочувствовал контраст между человеком, олицетворяющим неотъемлемую часть национальной экономики, и обыкновенным окружным прокурором.
— Так вот, вернувшись из последней поездки, — продолжил Стэплтон, — я обнаружил, что в мое отсутствие Джордж слишком распустился. Он не только тратил больше отведенной ему суммы, но и раздавал долговые расписки и выписывал чеки будущим числом. Очевидно, он поигрывал в карты. Насколько я понимаю, вам об этом тоже кое-что известно.
Селби кивнул.
— Да, не далее как сегодня ночью я поймал его сидящим за карточным столом. Игра была в самом разгаре, и ваш сын был одним из ее участников.
— Я знаю, — сказал Стэплтон. — Кстати, по поводу этой самой «Пальмовой хижины». Мой сын признался, что встречал там кое-какую публику, к слову сказать, довольно приятную, но, как я понял, прошлое этих людей было не совсем чистым. Джордж сказал, что одного из них вы публично обвинили в том, что он профессиональный шулер. Это заставило его задуматься. Он всегда считал этого типа каким-нибудь мелким бизнесменом… к примеру, страховым агентом, имевшим пристрастие к карточным играм. Но ваши слова и то, как этот человек на них отреагировал, заставили Джорджа увидеть вещи в ином свете. Он понял, что его попросту надували. Так же, как поступали там с другим завсегдатаем, бывшим брокером по фамилии Нидхэм. По сути дела Джордж…
— Сколько он спустил? — спросил прокурор. Стэплтон нахмурился.
— Довольно значительную сумму. Но я хотел обсудить с вами другое, Селби.
— Что конкретно?
— Мне кажется, что «Пальмовая хижина» превратилась в реальную угрозу для нашей молодежи. Она должна быть уничтожена, вырвана с корнем.
— Там больше не будет игорного притона, это я вам обещаю, — произнес Селби, нахмурившись.
— Прекрасно. В крайнем случае, когда наступит время переоформлять лицензию, можно будет им в этом отказать. Ну а пока, если бы вы смогли привлечь владельца к суду на основании какого-нибудь конкретного факта игры, это послужило бы ему хорошим уроком.
— Я подумаю. Конечно, для возбуждения судебного дела необходимо располагать уликами. Однако надеюсь, что добытого мной сегодня утром вещественного доказательства будет достаточно для обоснования иска.
— Могу я узнать, о каком доказательстве идет речь?
Селби вынул из кармана пиджака сложенную вдвое долговую расписку Джорджа.
— Когда сегодня утром шериф и я накрыли игроков, Триггс, владелец «Хижины», пытался было утверждать, что компания перекидывалась в карты просто на интерес и что никакие деньги в игру вовлечены не были. Однако я слышал, как ваш сын объявлял ставку, и в подтверждение этого на кону имелась долговая расписка на сто долларов за его подписью. Таким образом, можно смело утверждать, что…
Стэплтон нахмурился.
— Извините, что перебиваю, Селби, — произнес он. — Я понял ситуацию и, видимо, знаю, что вы собираетесь сказать. Что ж, я двумя руками за то, чтобы прикрыть эту «Пальмовую хижину». Я уверен, что от этого наш город вздохнет свободней. Но я очень не хотел бы, чтобы в скандал оказалась замешана моя фамилия. Будет лучше, если вы опустите все, что касается сегодняшней игры, и попробуете возбудить дело на основании какого-нибудь иного факта.
Прокурор аккуратно сложил расписку и убрал ее обратно в карман.
— К сожалению, других улик у меня нет, — произнес он.
Лицо Стэплтона помрачнело.
