Голи Смарт - Фотографическая карточка
— Странное дело… — бормотал он. — Все обернулось против Фоксборо, и сам он немало этому поспособствовал. Если мистер Фоксборо невиновен, то почему же он прячется? Он как сквозь землю провалился, с тех пор как уехал из Бенбери. Я уже начал думать, что мы ищем не того, пока эта девушка не узнала нож. Но как бы там ни было, почему Джеймс Фоксборо не явился в полицию? Все только и делают, что говорят об этом убийстве: он должен знать, в чем его обвиняют. Странно, что провинциальные агенты ничего не знают о Фоксборо, а между тем человек, имеющий отношение к театру, должен быть известен среди своих собратьев по ремеслу.
Далее… Для меня не очевидно, что Фосдайка убили в спальне. Я ничего не сказал доктору Ингльби, но тем не менее согласен с его предположением: несчастного закололи в гостиной. Конечно, когда нож оставляют в ране — случайно или умышленно, — это останавливает кровотечение, но все-таки странно, что следов крови нигде не нашли. Старик Ингльби — человек проницательный; его версия вовсе небезосновательна.
Тут Сайлас Ашер опять набил свою трубку и налил себе немного виски. Глядя на пламенеющие угли и выпуская густые клубы дыма, сыщик продолжал рассуждать:
— Бьюсь об заклад, что ключ ко всему — то самое письмо. Если бы его можно было найти… Но Фосдайк, наверно, уничтожил его. Я был бы не удивлен, если бы мисс Хайд пролила свет на это дело. Она точно что-то знает о Джеймсе Фоксборо, но не хочет компрометировать себя. Если бы мы поймали Фоксборо и доказали, что он тот самый «номер одиннадцать» из «Веточки хмеля», тогда все было бы очень просто. Но при том, что мы имеем сейчас, никакие присяжные не признают его виновным. Обвинить и признать виновным — совершенно разные вещи. Улики недостаточно убедительны. Как нам добраться до Фоксборо? Следить за домом в Риджентс-парке бесполезно — он там не появлялся, да и вряд ли появится. Я завтра же сниму наблюдение, оно ничего нам не даст. Такой человек, как Фоксборо, запросто проведет весь Скотленд-Ярд, ведь недостатка в деньгах у него нет, а убежище он себе легко отыщет. Если мы не найдем Джеймса Фоксборо через несколько дней, я уверюсь в том, что он тот, кто нам нужен… Хорош же этот старикашка Тотердель! Не удивлюсь, если и он как-то тут замешан. Такой сплетник и болтун сведет с ума кого угодно, а то и заставит перерезать горло…
Утомленный размышлениями, Сайлас Ашер докурил трубку, допил виски и лег спать.
То, что присяжные обвинили Фоксборо в умышленном убийстве, не имело для Сайласа Ашера большого значения. Обвиняемого еще не нашли, и его вина не была окончательно доказана.
Между тем газеты и публика упрекали полицию в бездействии.
На другое утро, сразу после завтрака, Сайлас Ашер принялся внимательно читать о судебном следствии в утренних газетах. Покуривая трубку и размышляя о прочитанном, он, наконец, пришел к определенному заключению. Ключ к разгадке этой истории следовало искать не в Тэптен-коттедже. Если Фоксборо и был убийцей, то, по мнению сыщика, его жена и дочь ничего не знали о причинах, которые вынудили его совершить преступление. Нет, не в Тэптен-коттедже следовало искать. Во всяком случае, оттуда помощи ждать не приходилось. Дамы, при всем своем желании, мало что могли сообщить ему. Было четыре зацепки, которые могли привести к истине. Во-первых, письмо, заставившее Джона Фосдайка приехать в Бенбери; во-вторых, мисс Хайд, которая могла что-то рассказать о Джеймсе Фоксборо, если бы захотела; в-третьих, следовало еще раз осмотреть комнаты гостиницы. И, наконец, сержанту сдавалось, что этот надоедливый Тотердель мог сказать что-нибудь важное, если взяться за него как следует и слушать несколько часов подряд его глупую болтовню.
Итак, сыщик не сомневался, что искать следует в Бомборо. Арестовать Фоксборо могли и без него, но вот до главных подробностей дела можно было добраться только с помощью четырех зацепок, известных только ему одному. Сайласу Ашеру на своем веку уже не раз приходилось распутывать и не такие клубки. Он обладал основными качествами хорошего сыщика — терпением, хладнокровием и способностью делать выводы. И хотя Ашер и говорил себе, что надежды мало, он все же решился отправиться в Бомборо, доложив об этом начальству в Скотленд-Ярде. В тот же вечер сыщик приехал в город.
Прежде всего, он отправился к доктору Ингльби, и тот его сразу принял.
— Вы напрасно приехали, — сказал доктор, качая головой. — К сожалению, письмо так и не нашлось и, говорю вам прямо, вряд ли найдется. Искали везде. Миссис Фосдайк и мисс Хайд, хотя и не читали письма, в один голос уверяют, что оно было уничтожено. Судя по тому, что у них произошло в тот роковой день за завтраком, — продолжал доктор Ингльби, — я думаю, что это было не простое приглашение к ужину. Бедный Джон казался чрезвычайно встревоженным… А если бы он взял письмо с собой, то его обнаружили бы в «Веточке хмеля».
— Инспектор Трешер тщательно обыскал его одежду и вещи еще до моего прибытия. Я узнал о существовании этого письма только тогда, когда поехал с вами в Дайк. Я внимательно осмотрел все комнаты, но, по правде сказать, искал следы борьбы или какие-нибудь другие улики. Разумеется, он мог взять письмо с собой, но я не думаю, что Трешер его не заметил. Может, он не так опытен, как я, но искал-то он наверняка везде. Я полагаю, что инспектор Трешер оценил бы всю важность такого документа, если бы нашел его. Боюсь, что теперь мы вряд ли найдем это письмо… Поверьте мне, доктор, оно многое разрешило бы в этом загадочном деле.
— Да, — ответил доктор Ингльби задумчиво. — Какие отношения были между этими людьми, не известно. Впрочем, как мне помнится, когда у нас шли споры о театре в Бомборо, Тотердель говорил, что Фосдайк разбирается в театральных делах, и даже спрашивал его об этом на совете…
— А! — воскликнул сыщик.
— Однако Фосдайк не стал тогда ничего ему рассказывать. Вы знаете, что они были не в ладах?
— Нет. Благодарю вас за эти сведения, сэр… Еще один вопрос. Нельзя ли мне поговорить с мисс Хайд?
— Сейчас это совершенно невозможно. Да и что вам от нее нужно? — спросил доктор с удивлением.
— Я убежден, что ей что-то известно о Джеймсе Фоксборо. Расспросите ее за меня. Она сказала, что никогда его не видела, но наверняка что-то знает о нем.
— Я ничего не имею против, но я предупрежу ее, что разговариваю с ней по вашей просьбе.
— Предупредите, конечно, предупредите… А теперь мне пора. Я зайду к вам завтра. Прощайте, сэр.
Сыщик целый день беседовал с горожанами и внимательно прислушивался ко всем разговорам в городе. О чем бы ни говорили: о торговле, политике, скачках, ценах на пшеницу или рогатый скот, — в конце концов разговор сводился к убийству в Бенбери.
