Эллери Куин - Последний удар
Вскоре после обеда позвонили из Нью-Йорка. Вызвали Эллери. Он взял трубку в библиотеке, предварительно прикрыв дверь.
— Докладывает инспектор Куин, — доложил инспектор Куин. — Как прикажете подать вашу астрологию — прямо или окольным путем.
— Как всегда, прямо, — мужественно сказал мистер Куин.
— Ты говорил, что эта крошка Расти Браун нарисовала восемь мужских прищепок и четыре дамские брошки и на каждой — свой знак зодиака?
— Именно это я и говорил.
— У тебя с арифметикой неладно. Восемь и четыре будет двенадцать, по крайней мере, было, когда я в школу ходил. Но дело в том, что у Мойлана сказали, что изготовили тринадцать вещиц. — Когда на другом конце провода надолго замолчали, инспектор спросил: — Эллери, ты умер или как?
— Прихожу в себя после сердечного приступа, — слабым голосом ответил Эллери. — Говоришь, сделали тринадцать? По заказу, конечно, не по ошибке?
— Естественно, по заказу. У Мойлана не ошибаются.
— И еще скажи-ка, — голос Эллери становился все крепче. — Тринадцатая вещь изготовлена не по отдельному рисунку? На ней тоже знак зодиака, точное повторение одного из двенадцати?
— Да, это был…
— Стоп, ваше величество. Сам догадаюсь. Дубликаты изображали козлов, точнее, Козерогов? Два зажимчика для Козерога. Как мои успехи?
— Колоссально, — ответил отец, действительно изумленный. — Как это ты, сынок, узнал?
— Ты мои методы знаешь, — скромно ответил Эллери. — Впрочем, от тебя у меня секретов нет. Джон Себастиан родился шестого января. Шестое же января подпадает под знак Козерога.
— Да ну? А как же ты узнал, что два украшения делали для Себастиана?
— Это занятная байка. Но не могу ее рассказать по телефону. Папа? Ты слышишь?
— Слышу, — невесело ответил инспектор Куин. — Иногда и сам не пойму, почему не высылаю тебе ежемесячный счет за услуги. И что на этот раз?
— У тебя есть дельный человек, которого ты мог бы выделить на пару деньков для конфиденциальной работенки? Вроде, например, сержанта Вели?
— Лучших людей у меня забираешь! Ну, ладно. И что должен делать Вели?
— Я хочу, чтобы он покопался в обстоятельствах рождения Джона Себастиана.
— Рождения?
— Ты правильно расслышал. Я об этом знаю только вот что: родителями Джона были мистер и миссис Джон Себастиан из Ри, штат Нью-Йорк. Миссис Себастиан звали Клер. Вечером пятого января тысяча девятьсот пятого года — записываешь, пап?
— Да, сэр, — инспектор вздохнул, — «пятого года».
— Себастианы ехали на машине домой из Нью-Йорка в метель. Около Маунт-Кидрон они перевернулись. В результате аварии у миссис Себастиан начались преждевременные схватки. Она умерла в родах, а отец Джона умер примерно неделю спустя от травм. Вот все, что мне известно. Но я хочу знать об аварии и об accouchement[Преждевременные роды (фр.).] больше — много больше.
как Валентина, Мариус и Эллен соревнуются в лепке снежных баб. А Расти наблюдала за Джоном, который не выглядел особенно радостным.
Эллен воплем приветствовала Эллери. Он в ответ лишь улыбнулся, помахал рукой и обратился к Джону:
— Можно на пару минут позаимствовать твою невесту?
— При условии, что не станешь отговаривать ее выходить за меня замуж. Кстати, ты в нее тоже влюблен?
— Безумно, — сказал Эллери и отвел Расти в сторонку. Розовые щеки Эллен сделались пунцовыми, а когда Мариус сказал ей что-то, она схватила пригоршню снега и кинулась на него.
— Не понимаю, зачем я вам понадобилась, — сказала Расти. — К тому же я уже ангажирована. Эллен свободна.
— Потому что Эллен не может ответить на вопрос, который я хочу задать, — Эллери улыбнулся. — А вы можете.
— Какой вопрос?
— Расти, как вышло, что вы не упомянули тринадцатый подарок со знаком зодиака?
— Ах это? — сказала Расти. — А что, забыла?
— Забыли, — ласково сказал Эллери.
— Да, я действительно его заказывала. Это была копия того, что предназначался Джону.
— А почему вы заказали дубликат?
— Потому что Джон попросил. Еще вопросы, мистер Куин?
— Один. Почему Джону понадобилось два зажима с Козерогом?
— Я могла бы ответить, что скорее всего потому, что шестого января Джон получит кучу денег и одного ему не хватит. Но это будет праздный домысел. — Расти держалась невозмутимо. — На самом же деле, мистер Куин, я просто не знаю зачем.
— И вы не спросили?
— Конечно, спросила.
— И как он ответил?
— Он засмеялся, поцеловал меня и сказал, что мы пока еще не муж и жена. Почему бы вам самому не спросить его?
— Пожалуй, так и поступлю, — сказал Эллери. — Даже рискуя получить от него поцелуй.
Его напускная серьезность скрывала серьезность подлинную. Но Эллери никак ее не выказал, когда отвел Джона в сторонку.
— Так как же, Джонни-малыш? — спросил он, — откуда два Козерога?
— Как ты узнал? — неприязненно спросил Джон. — Расти сболтнула?
— Нет. Она лишь подтвердила то, что мне и так было известно.
Джон очень невесело сказал:
— Выходит, ты наводил обо мне справки?
— Да так, нужно было одну идейку проверить. А что, Джон, ты против того, чтобы о тебе справлялись?
— Да, против, — медленно ответил Джон.
— Послушай-ка, друг. В этом доме произошло убийство…
— Боже мой! — воскликнул молодой поэт. — Ты полагаешь, что я к этому как-то причастен? Эллери, да я не больше твоего знаю, кто этот старик и как его угораздило оказаться здесь убитым!
— Тогда почему ты мне не рассказал о двух Козерогах?
Джон хладнокровно ответил:
— Потому что пока я предпочитаю этого не делать. Еще вопросы будут?
— Пожалуй, нет.
Эллери на мгновение задержался. Джон же присоединился к компании, что-то сказал Расти, получил в ответ восторженный поцелуй и сразу же принялся лепить снежную бабу при радостном содействии Расти.
Эллери неспешно направился к дому. Как только он вышел из их поля зрения, он заметно прибавил шагу. Тихонечко войдя в дом, он столкнулся там со старым мистером Гардинером и Оливетт Браун, буркнул что-то такое насчет намерения пойти вздремнуть, устало протащился вверх по лестнице… и единым духом влетел в комнату Джона.
Это была очень большая комната с громадным эркером, собственным камином, гигантской постелью и невероятных размеров встроенными шкафами для одежды. Стены были обвешаны старыми вымпелами колледжей и всякими трофеями подросткового возраста — табличками с надписью «СТОП», «ПАРКОВКА ЗАПРЕЩАЕТСЯ», «ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ» — скрещенными рапирами, покрытыми пятнами ржавчины, траченным молью хвостом енота, плакатами, рекламирующими путешествия по Франции, и множеством других вещественных напоминаний о днях ранней юности Джона.
