Дороти Сэйерс - Почерк убийцы
— Да, дядя говорит, у меня совсем нет чувства такта. Еще он говорит, у меня такой характер, потому что я ходила в школу и играла в хоккей.
— Может быть, он прав. Но в этом нет ничего плохого. Не переживай. Кстати, давай немного пройдемся.
— Я и не переживаю. Просто теперь я осталась на попечении у дяди, а он считает, что мне не надо ехать в Оксфорд… А куда вы смотрите? На южные ворота?
— Видишь, какая ты проницательная. Да, я смотрел на ворота. Я думаю, что преступник мог привезти тело на машине, а от ворот донести его на руках. Это не так сложно. А что это там? Колодец?
— Да. Из этого колодца мистер Готобед берет воду для уборки в храме. Я думаю, он довольно глубокий. Раньше там был установлен насос, и, когда деревенский колодец пересох, люди стали использовать воду отсюда для питья. А мистеру Венейблсу пришлось прекратить это, так как он считал, что вода здесь грязная и для питья непригодна. Падре на свои деньги нанял рабочих, которые углубили деревенский колодец и привели его в порядок. А этот колодец уже очень старый. Когда мистеру Готобеду нужна вода, он черпает ее ведром. Это не очень-то удобно и он частенько ворчит и жалуется, что воду доставать становится все тяжелее и тяжелее. Кроме того, земля вокруг колодца слишком влажная и, особенно зимой, копать здесь могилы очень сложно. Но мистер Готобед говорит, что раньше, до того, как мистер Венейблс осушил территорию кладбища, было еще хуже.
— Мистер Венейблс сделал многое для этого прихода.
— Да, очень. Мистер Венейблс принимается за любое дело, если оно хоть как-то связано с церковью. Многое делает и миссис Венейблс. Пожалуй, осушение — это даже больше ее заслуга. А почему вы спросили про колодец?
— Я хотел знать, используется он или нет. А раз он используется, то никому бы не пришло в голову прятать там что-либо.
— Вы хотите сказать — тело? Конечно, преступник не стал бы его туда прятать.
— Да… — сказал Уимзи. — О, смотри! Прости, что спрашиваю, но… ты, наверное, знаешь, какой памятник твой отец хотел поставить на могиле твоей мамы? Он говорил тебе?
— Не знаю. Папа ненавидел памятники и даже говорить на эту тему ни с кем не хотел. Страшно подумать, что теперь ему самому нужен памятник.
— Ясно. Значит, никто не знал о его выборе. Может быть, он собирался положить плоскую плиту на могилу, а может, сделать мраморную ограду и середину засыпать щебнем?
— Нет, нет, этого бы он точно не сделал. Он ненавидел все подобное.
— О, а убийца знал о вкусе твоего отца?
— Простите, я не понимаю, о чем вы.
— Извини, виноват. Я хотел сказать вот что. Вокруг есть огромное количество удобных мест для того, чтобы спрятать тело, причем никто никогда не нашел бы там погибшего. Ну, ты понимаешь — плотины, сточные ямы, дренажные канавы. Зачем преступник решил рисковать и хоронить убитого на кладбище, да еще и в чужой могиле? Ведь тело мог бы с легкостью обнаружить, например, каменщик, который бы снимал слой земли, чтобы засыпать могилу щебнем? Я знаю, тело находилось в двух футах под землей — его бы все равно обнаружили, когда бы ставили памятник. Значит, преступник знал о том, что твой отец не собирается ничего такого делать… Видимо, он никак не рассчитывал, что могила будет вскрыта так скоро. Странно, все это очень странно. И подумай, преступник приехал сюда ночью, раскопал могилу, похоронил покойного. Не стоит забывать про следы от веревок на руках бедняги, значит, некоторое время он был связан. На основании этих фактов могу сделать вывод, что преступление и процесс захоронения трупа были заранее тщательно спланированы.
— Значит, убийца не мог спланировать это еще при жизни моей мамы, то есть до Нового года. Раньше могилы просто не было.
— Да, конечно. Это могло случиться в любое время после Нового года.
— Нет, не в любое. Самое позднее — через неделю после похорон.
— Почему ты так думаешь?
— За неделю могила заметно оседает, и если бы ее потревожили позже, мистер Готобед заметил бы это. А ведь преступник не хотел, чтобы заметили? Значит, он должен был сделать все в первую неделю после смерти мамы, когда земля еще рыхлая. Тогда на могиле еще лежали венки, которые закрывали землю, и это помогло скрыть следы преступления. Венки пролежали на могиле ровно неделю, а потом я попросила мистера Готобеда убрать их. Так что у преступника было не так уж много времени.
— Хорошая идея, — сказал Уимзи. — Я и не подумал об этом. Представь себе, я даже не знал, когда проседают могилы… Что ж, надо будет расспросить об этом мистера Готобеда. А ты помнишь, как долго шел снег после смерти твоей мамы?
— Так, сейчас вспомню. — Она наморщила лоб, и рыжая прядь упала ей прямо на глаза. — Снегопад прекратился в день Нового года и падре расчистил дорожку к южной двери в храм. Но снег не таял до… подождите! Я знаю! Снег шел ночью второго числа. На улице уже потеплело, и снег шел мокрый. Теперь я вспомнила. Могилу маме копали третьего числа, и было очень слякотно. А в день похорон шел дождь. Это было просто ужасно. Наверное, я никогда не забуду тот день.
— И дождем, конечно, смыло весь снег.
— Да.
— Значит, к могиле можно было спокойно подойти, не оставляя следов. Вот еще что хочу спросить. Когда ты в последующие дни приходила на могилу, ты сама не замечала, что венки немного подвинуты или лежат не так, как в день похорон?
— Нет, ничего такого я не замечала. Да я и не часто приходила. Папа очень плохо себя чувствовал, и я была рядом с ним. Да и потом — я старалась не думать о том, что мама здесь. Лорд Питер, я вот думаю, что иметь дело с могилами — это просто ужасно и отвратительно. О, а знаете, кто мог заметить что-либо? — Миссис Гейтс наша экономка. Она приходила на могилу к маме каждый день. Миссис Гейтс пыталась говорить со мной о кладбище, но я не хотела ее слушать. Так что не знаю, что она хотела мне рассказать. Знаете, она очень милая и добрая женщина. По-моему, она должна была жить в викторианские времена, когда все носили шелковые платья… О, дядя Эдвард уже ищет меня! Похоже, он не очень доволен нашей с вами беседой. Я представлю вас ему… Дядя Эдвард, это лорд Питер Уимзи. Он сказал, что у меня хорошее воображение и что я стану писателем.
— О! Как поживаете? — Мистер Эдвард Торпс, мужчина лет сорока, с манерами государственного служащего, учтиво поклонился лорду Питеру. — Я знаком с вашим братом, герцогом Денверским. Надеюсь, у него все в порядке? Что ж… Очень мило с вашей стороны проявить интерес к жизненным целям моей племянницы. Все женщины в молодости стремятся достичь многого, не правда ли? Но я говорю ей, что писательство — хорошая палка, но плохая опора. Это очень утомительная работа. Я буду очень расстрой если она свяжет свою жизнь с этим занятием. С ее-то положением, люди ждут от нее… чтобы она… вступила… разделила их…
