Рекс Стаут - Смерть содержанки
Джулия помотала головой.
– Я не могу вам ничего обещать.
– Хотя бы пообещайте, что не расскажете до понедельника. А в понедельник мы поговорим. Я расскажу вам, почему... Словом, все расскажу.
Я вмешался, поскольку Флеминг должен был знать, что немного времени у него еще есть.
– За мисс Джекет обещать я не имею права, – сказал я, – но от своего имени обещаю, что ничего не скажу вашей жене, пока вы не вернете деньги – если вы их вернете в понедельник, конечно. А дальше видно будет.
– Хорошо, – произнесла Джулия. – Раз Арчи обещает, то я тоже пока подожду.
Флеминг нахлобучил на голову шляпу. Если бы он осознал, что надевает шляпу в гостях у дамы, да еще в присутствии дамы, то пришел бы в ужас. Он хотел еще хоть что-то сказать, но так и не решился и одеревенело зашагал к двери. И вновь позабыл хорошие манеры, неплотно прикрыв за собой дверь. Джулия захлопнула ее, повернулась ко мне и спросила:
– Ну, как я сработала?
– Отвратительно. Сначала вы обратились ко мне: «мистер Гудвин», а потом назвали «Арчи».
– Подумаешь. Я думала, что самое главное – вынудить его убить меня.
– Попытаться убить. Так звучит лучше. Особенно после того, как я с вами познакомился поближе.
– Да, но вы все испортили. Я же говорила, что лучше вам было сидеть в другой комнате. Теперь ему придется убить еще и вас.
– Не обязательно. Разве я вам не объяснял? Сядьте.
Я пошлепал возле себя по дивану, и она присела рядом.
– Все крайне просто. Флеминг думает, что без вас за убийство его не притянут, поскольку вы единственная, кто знает, почему он убил Изабель. Вы, конечно, не сможете присягнуть на суде, что Изабель рассказала вам, как говорила ему о том, что собирается открыть глаза Стелле на вымогательство, но Флеминг этого не знает. Он также думает, что пусть не в понедельник, а позже, но вы все равно расскажете про него Стелле. Это его сильно гложет – не знаю, почему; должно быть, он видит в своей жене что-то такое, чего не вижу я. Так что вы для него представляете смертельную опасность, а я нет. Я знаю все от вас понаслышке. И судьи, и Стелла поверят только вам, но не мне. У нас с Вульфом против него нет ни одной улики, но вот если он вручит вам пять кусков, тогда у нас появится улика. Так что он на это не пойдет. А вас, следовательно, ему придется убрать. Извините за резкость.
– Вы меня втянули в эту историю, а теперь еще извиняетесь?
– Втянул по самые ушки. А извиняюсь только за одно. Я должен был предупредить, что, согласившись, вы отрежете себе пути к отступлению. Еще раз извините.
– Я не собираюсь отступать. Думаю, что он убил Изабель.
– Конечно, он.
– Что нам делать теперь?
– То, что у вас запланировано. При условии, что я буду присутствовать, естественно. Сейчас три часа дня. Если у вас дела в городе, мы будем сопровождать вас вместе с Саулом Пензером. Если вы останетесь дома, то я буду сидеть в вестибюле.
– Вы играете в джин-рамми?
Я сказал, что играю, потом спустился и сообщил Саулу, что до конца дня он свободен, если договорится с Фредом, чтобы тот без пяти семь подошел ко входу в «Мейдстоун» и был готов провести ночь в вестибюле девятого этажа после нашего возвращения из «Десяти маленьких индейцев». Три часа игры в джин-рамми облегчили мой бумажник на восемь долларов семьдесят пять центов. Не то чтобы она так здорово играла или мне так не везло, но я решил, что несправедливо обыгрывать девушку, которая и так проиграет десять долларов Саулу. Впрочем, надо отдать ей должное, играла она очень аккуратно. Так играл еще, пожалуй, Лон Коэн. В шесть часов мы кончили играть, заказали и съели сандвичи с кофе, после чего Джулия переоделась.
Я на своем веку перевидал немало увеселительных заведений в Манхэттене, главным образом в компании Лили Роуэн, но «Десять маленьких индейцев» не посещал ни разу. Правда, сидел я в основном в гримерной Джулии, крохотной комнатенке, примерно шесть футов на восемь. Когда Джулия выступала, я стоял за кулисами, а Фред дежурил в зале, ближе к входной двери. Джулия, признаться, стоила той тысячи в неделю или даже больше, что ей платили. Поскольку род ее занятий не имеет прямого отношения к описываемым событиям, я ограничусь только одним: Джулия честно отрабатывала свой гонорар. И посетители явно были со мной согласны – публика ревела от восторга. Один из поклонников даже исхитрился пробраться в ее гримерную ближе к полуночи; воздыхатель так набрался, что, когда я его выталкивал, засыпал на ходу.
Когда мы наконец высунули носы на стужу и ветер, такси уже поджидало у входа – у Джулии была постоянная договоренность с одним водителем на четверть второго. По дороге Джулия с Фредом возобновили разговор, который затеяли еще по пути в кабаре; они договорились, что на лето Фред сдаст Джулии в аренду одного из своих четверых детей, и теперь обсуждали цену и другие условия. Зная Фреда, я надеялся, что Джулия раскусит бесхитростную шутку, а зная Джулию, я надеялся, что Фред догадается, что она валяет дурака.
Когда такси подкатило к «Мейдстоуну», швейцар уже ждал. Он услужливо открыл и придержал дверцу. Мы вылезли на тротуар, и такси отъехало. Заходить в гостиницу я не собирался; мне предстояло сменить Фреда в десять утра, и по плану я должен был уснуть еще два часа назад. Мы так и стояли кучкой на тротуаре – Джулия между мной и Фредом, – когда грянул первый выстрел. Я среагировал на выстрел – резкий громкий хлопок, а Фред среагировал на пулю, хотя в тот миг я еще этого не знал. Словом, Фред упал. Второй выстрел прозвучал не то до, не то после, не то как раз тогда, когда я сбил Джулию с ног и навалился на нее. Если вы станете возражать, что настоящий джентльмен просто прикрыл бы девушку грудью, я соглашусь, но отвечу, что джентльмену следовало знать, откуда стреляют. Я, между прочим, тоже прикрыл Джулию, когда свалился на нее. Вывернув шею, чтобы осмотреться, я увидел, что тупица-швейцар застыл с открытым ртом у дверей и глазеет куда-то через улицу. Других выстрелов не последовало.
– Лежите и не шевелитесь, – приказал я Джулии и поднялся. Тут послышался голос Фреда:
– Этот гад попал в меня.
Фред приподнялся на руках, опираясь на одно колено. Я спросил, куда его ранило. Он ответил, что в ногу. Швейцар сказал:
– Я видел его, он был там, у стены.
Джулия молчала. Молодец. Я оглянулся. Из гостиницы вышел портье. На углу остановилась парочка, мужчина и женщина, и в испуге таращилась на нас. С другой стороны вприпрыжку приближался фараон. Я снова велел Джулии не шевелиться и быстро перебежал улицу. Вдруг убийца решил дождаться, пока она встанет? Мне пришлось подтянуться на руках, чтобы заглянуть за стену. Парк был погружен во тьму, но снега было достаточно, чтобы на белом фоне разглядеть человека. Его там не было. Когда я вернулся к «Мейдстоуну», полицейский склонился над Фредом и сказал портье, чтобы тот вызвал «скорую». Джулия лежала в прежней позе. Я помог ей подняться, сказал Фреду, что вернусь, а сам повел Джулию в гостиницу. Полицейский окликнул меня и сказал, что ему нужны имена свидетелей, но я ответил, что он слышал, как я пообещал вернуться, и продолжил свой путь. Джулия храбрилась, стараясь унять дрожь, и я решил, что она в состоянии пройти от лифта до двери своего номера, не опираясь на мою руку.
