Эрл Гарднер - Дело о мрачной девушке
Мейсон нахмурился в задумчивости и начал постукивать пальцами по столу.
– Я точно не знаю, чего хочу, Харри, – признался он.
Харри Неверс с мрачным видом покачал головой:
– Я работаю на прожженных и видавших виды ребят. А ты, парень, если точно не знаешь, чего хочешь, ничего не получишь взамен. Если ты намерен заключить с нами сделку, давай прямо сейчас оговорим все условия.
– Хорошо, я расскажу тебе, что мне требуется в общем и целом, – сказал Мейсон. – Через какое-то время я попытаюсь сделать так, чтобы пара-тройка интересующих меня лиц оказалась в доме Нортона при условиях, примерно сходных с теми, что были во время убийства. Я пока не знаю, как мне удастся добиться подобного. В какой-то момент я заявлю, что «Бьюик», об угоне которого сообщил в полицию Нортон, на самом деле даже не выезжал из гаража. От тебя требуется, чтобы об этих двух вещах сообщалось в прессе, причем не просто упоминалось вскользь, а рассказывалось подробно.
– Подожди минутку, – прервал его Неверс. – Ты говоришь, что собираешься утверждать, что «Бьюик» не выводили из гаража. Ты хочешь сказать, что его на самом деле брали, но перевели назад показания спидометра или вообще отключали спидометр во время езды?
– Нет, – ответил Мейсон. – Он вообще оставался в гараже.
Впервые за время нахождения в кабинете в голосе Харри Неверса появилась заинтересованность.
– Очень любопытный подход для тебя, – заметил он.
– Мы все обсудим, когда придет время. Сейчас я просто говорю тебе, что мне требуется. Итак, мы заключаем сделку?
– Думаю, да, – ответил Неверс.
– Ты случайно не прихватил с собой фотографа?
– Естественно, прихватил. Сидит и ждет в машине. К тому же в редакции специально оставили место на первой полосе для фотографии, когда узнали, что я еду к тебе.
Мейсон позвонил Делле по внутреннему телефону.
– Дозвонись до доктора Прайтона, – попросил он почти шепотом. – Выясни, в какой клинике Фрэнсис Челейн. Пусть он выпишет ее и сообщит нам, как только все будет оформлено. Скажи ему, что Фрэнсис Челейн должны предъявить обвинение в убийстве, и я не хочу, чтобы он оказался каким-то образом замешанным в это дело. Выясни номер клиники, а после того, как доктор Прайтон сообщит, что все сделано, сама дозвонись до Фрэнсис. Я хочу переговорить лично с ней.
Мейсон повесил трубку.
– Послушай, ты окажешь мне услугу? – спросил Неверс.
– Какую? Мне казалось, что одну я тебе уже оказываю. У тебя получается эксклюзивное интервью с фотографиями, что тебе еще надо?
– Не кипятись. Я прошу совсем о простой вещи.
– О чем?
Неверс сел прямо и сказал заговорщическим тоном:
– Попроси девчонку показать ножку. Фотография будет напечатана на первой странице, я хочу, чтобы она привлекла повышенное внимание. Возможно, мы сделаем снимок крупным планом на первую страницу, а ножку – на вторую или куда-то там еще. Но я хочу, чтобы у меня было несколько снимков с ножкой.
– Почему бы тебе самому ее об этом не спросить? Ты можешь быть с нею откровенен.
– Естественно, я буду с ней откровенен, – ответил Неверс, – но ты-то ее адвокат, тебе она доверяет. Иногда сложно заставить этих дамочек позировать, если они сильно возбуждены. Ты можешь проследить, чтобы она села как нужно?
– Ладно, сделаю что смогу, – согласился адвокат.
Харри Неверс достал сигарету, закурил и оценивающим взглядом посмотрел на Перри Мейсона.
– Если бы она смогла прийти в редакцию «Стар» и сдаться нам, то мы присмотрели бы, чтобы с ней обошлись как можно лучше, – заметил журналист.
– Нет, – категорично ответил Мейсон. – Вы получаете эксклюзивное интервью и снимки. Это все, что я могу для вас сделать. Она сдастся окружному прокурору, и я хочу, чтобы между нами не оставалось недоговоренностей. Другими словами, я требую, чтобы читателям вы сказали всю правду.
Неверс зевнул и посмотрел на телефон:
– Интересно, секретарша твоя уже дозвонилась или…
Как раз в это мгновение зазвонил телефон, и Мейсон схватил трубку. Он услышал возбужденный голос Фрэнсис Челейн:
– Что случилось? Они мне не дают здесь газет.
– Спектакль начинается, – ответил адвокат.
– Что вы имеете в виду?
– Полиция арестовала Роба Глиасона по обвинению в убийстве.
Адвокат услышал, как на другом конце провода охнули от изумления, и продолжил:
– Они идентифицировали трость, которой убили Эдварда Нортона. Она принадлежит Робу Глиасону.
– Но Роб его не убивал! – воскликнула она. – Он заходил к моему дяде, и они страшно поругались, но… Роб забыл свою трость у дяди в кабинете и…
– Это неважно, – прервал ее Мейсон. – Есть шанс, что нас подслушивают. Возможно, полиция посадила своих людей, которые подключаются ко всем моим телефонным разговорам. Вы мне все расскажете, когда приедете в офис. Берите такси, немедленно отправляйтесь ко мне и будьте готовы сдаться полиции.
– Вы хотите сказать, что они и меня арестуют?
– Да, я сам сдам вас под стражу.
– Но они еще не предъявили мне обвинения в убийстве?
– Собираются. И я заставлю их поторопиться.
– А вы должны это делать?
– Вы сказали, что верите мне. Я утверждаю, что должен.
– Я буду у вас примерно через полчаса.
– Жду вас, – сказал Мейсон и повесил трубку.
Минуту спустя он снова связался по внутреннему телефону с секретаршей.
– Делла, позвони в окружную прокуратуру. Я хочу переговорить с Клодом Драммом.
Адвокат повесил трубку и посмотрел на журналиста.
– Послушай, – заговорил Неверс, – ты здесь наступаешь на собственную мозоль. Если ты сообщишь окружному прокурору, что собираешься сдавать девчонку, то они установят слежку за твоей конторой и заберут ее, как только она подъедет к зданию. Они предпочтут сами арестовать ее.
– Именно поэтому, – кивнул Мейсон, – я и хочу, чтобы ты послушал, что я буду говорить представителю окружного прокурора. Чтобы не осталось недопонимания.
Зазвонил телефон, и Мейсон снял трубку.
– Алло! Алло, мистер Драмм? Говорит Мейсон. Да, Перри Мейсон. Насколько я понимаю, Робу Глиасону предъявлено обвинение в убийстве Эдварда Нортона?
– Ему предъявлено обвинение как одному из соучастников, – голос Драмма был холодным и осторожным.
– А есть еще и второй? – спросил Мейсон.
– Да, возможно.
– Обвинение уже официально предъявлено?
– Пока нет.
– Маленькая птичка сообщила мне, что вы хотите назвать Фрэнсис Челейн второй соучастницей.
– И что же из этого? – тем же тоном спросил Драмм. – Зачем вы мне звоните?
– Чтобы сообщить вам, что Фрэнсис Челейн сейчас направляется к вам в прокуратуру, чтобы сдаться под стражу.
