Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера
— Наверное, я мог бы догадаться.
— Он говорит, что это был актер Брайан Мартин. Как вам это правится? Человек, который даже не был знаком с лордом Эджвером!
— Тем более капитан Марш должен был удивиться, увидев его входящим в дом лорда Эджвера, да еще со своим ключом.
— Ха! — презрительно выдохнул Джепп. — К вашему сведению, Брайана Мартина не было в тот вечер в Лондоне. Он ужинал с одной юной дамой в Моулси. В Лондон они вернулись после полуночи.
— Меня это не удивляет, — спокойно отозвался Пуаро. — А юная дама тоже актриса?
— Нет. Она хозяйка шляпного магазина. И не кто иная, как подружка мисс Адамс — мисс Драйвер. Надеюсь, вы согласитесь, что ее показания не вызывают подозрений.
— Соглашусь.
— То-то же. И хватит сопротивляться, — снова засмеялся Джепп. — На смех придуманная история — вот что это такое. Никто не входил в дом номер семнадцать, и в соседний дом тоже. А из этого следует, что его светлость лжет.
Пуаро грустно покачал головой.
Джепп, дружески улыбаясь, поднялся со своего стула.
— Ну хватит, хватит, мосье Пуаро, все ясно.
— Что такое «Д., Париж, ноябрь»?
Джепп пожал плечами.
— Какая-нибудь старая история. Неужели девушка не могла получить полгода назад подарок, который не связан с преступлением? Будьте благоразумны.
— Полгода назад, — пробормотал Пуаро, и неожиданно глаза его засверкали. — Dieu, que je suis bete![68]
— Что он говорит? — спросил у меня Джепп.
— Слушайте! — Пуаро тоже встал со своего места и даже легонько ткнул пальцем Джеппа в грудь. — Почему горничная мисс Адамс не узнала шкатулку? Почему ее не узнала мисс Драйвер?
— Что вы имеете в виду?
— Потому что шкатулка появилась у мисс Адамс совсем недавно! Возможно, кто-то хочет, чтобы мы считали, будто она получила ее в ноябре. Но она получила ее недавно, а не тогда! Ее купили только что! Джепп, друг мой, умоляю вас, проверьте это! Перед нами новая версия! Ее купили не здесь, а за границей. Может, в Париже. Если бы ее купили здесь, кто-то из ювелиров сообщил бы вам. Ее фотографии и описание помещались в газетах. Да-да, Париж. Скорее всего Париж. Умоляю вас, выясните это. Мне очень, очень нужно знать, кто такой Д.
— Ладно, — добродушно ответил Джепп. — Хотя меня эта идея, честно говоря, не слишком вдохновляет. Но я постараюсь выяснить. Дополнительная информация не помешает.
И он вышел от нас в отличном расположении духа.
Глава 23
Письмо
— А теперь пойдемте обедать, — сказал Пуаро и, улыбаясь, взял меня под руку.
— У меня появилась надежда, — пояснил он. Я был рад, что он снова стал похож на себя, хотя и был по-прежнему убежден в виновности Рональда Марша. Мне подумалось, что в глубине души Пуаро согласен со мной и Джеппом, а просьба найти покупателя шкатулки — всего лишь последняя попытка достойно выйти из затруднительной ситуации.
За ресторанный столик мы уселись в самом благодушном настроении.
Увидев, что в противоположном конце зала обедают Брайан Мартин и Мэри Драйвер, я не слишком удивился. Из того, что рассказал Джепп, вполне следовало, что у них может быть роман.
Они нас тоже заметили, и Мэри помахала рукой. Когда мы приступили к кофе, Мэри, оставив своего спутника, подошла к нам. Она, как всегда, была полна бодрости и выглядела очень эффектно.
— Можно мне присесть и поговорить с вами минутку, мосье Пуаро?
— Разумеется, мадемуазель. Счастлив видеть вас. Отчего бы и мистеру Мартину к нам не присоединиться?
— Я велела ему оставаться на месте. Видите ли, я хочу поговорить с вами о Карлотте.
— Да, мадемуазель?
— Вы спрашивали, не было ли у нее особых отношений с кем-нибудь из мужчин?
— Да-да.
— Я все это время думала. Понимаете, иногда трудно вспомнить сразу какие-то слова и обмолвки, на которые в свое время не обращаешь особого внимания. Так вот, я все думала, вспоминала и пришла к выводу.
— Да, мадемуазель?
— Я думаю, что ей нравился — или начинал нравиться — Рональд Марш. Тот самый, который унаследовал титул.
— Почему вы так считаете, мадемуазель?
— Во-первых, однажды Карлотта в самых общих чертах заговорила со мной о том, что если человеку все время не везет, он меняется в худшую сторону. Что даже порядочный человек начинает поступать некрасиво. В общем, «виноват не он, виноваты обстоятельства» — первое, чем дурачит себя женщина, когда влюбляется в мужчину. Столько раз я слышала эту песню! И при всем своем уме Карлотта не нашла ничего лучшего, как повторить ее, будто только что родилась. «Ага, тут дело нечисто», — подумала я. Имени она не называла — разговор шел «абстрактный», но почти сразу же она упомянула о Рональде Марше и о том, как к нему несправедливы родственники. Поскольку она сказала это как-то вскользь, между прочим, я не связала ее слова с тем, что она только что говорила, но теперь я.., не знаю. Мне кажется, она с самого начала имела в виду Рональда. Как вы думаете, мосье Пуаро?
И она серьезно посмотрела на моего друга.
— Я думаю, мадемуазель, что вы, вероятно, снабдили меня весьма ценными сведениями.
— Замечательно! — И Мэри захлопала в ладоши. Пуаро благосклонно смотрел на нее.
— Вы, по всей видимости не слыхали еще, что джентльмен, о котором вы говорите, Рональд Марш — лорд Эджвер — только что арестован.
— О! — изумилась она. — Значит, я со своими догадками немного опоздала.
— Нет, мадемуазель, я узнал о них своевременно. Благодарю вас.
— Ну как, Пуаро? — сказал я, когда Мэри вернулась за столик к Брайану Мартину. — Еще одно подтверждение, что вы ошибаетесь?
— Напротив, Гастингс. Подтверждение того, что я прав.
Несмотря на этот геройский ответ, я подумал, что его наверняка точит сомнение.
В последующие дни он ни разу не упомянул о деле Эджвера. Если я заговаривал о нем, Пуаро отвечал односложно, не выказывая никакого интереса. Другими словами, он умыл руки, поскольку вынужден был признать, что правильной была его первая версия, а не та, которая зародилась в его эксцентричной голове позднее, и что Рональд Марш виновен в смерти дяди. Но, будучи Пуаро, он не мог открыто этого заявить и предпочитал делать вид, что ему все равно.
Именно так я воспринимал тогда происходящее и, казалось, был прав. Он совершенно не интересовался тем, как продвигается дело в суде, хотя и узнавать было особенно нечего. Он занимался другими делами и, повторяю, проявлял полнейшее равнодушие к делу Эджвера.
Прошли целых две недели со времени событий, описанных мной в предыдущей главе, прежде чем я понял, что оценивал поведение своего друга совершенно не правильно.
Мы завтракали, и у тарелки Пуаро, как обычно, лежала стопка писем. Когда он стал перебирать их своими ловкими пальцами, я вдруг услышал радостное восклицание. В руках у него был конверт с американской маркой.
Он открыл его специальным маленьким ножичком, и я внимательно следил за ним, поскольку мне хотелось узнать, что его так взволновало. Внутри было письмо с довольно увесистым приложением.
Прочитав письмо дважды, Пуаро взглянул на меня.
— Хотите посмотреть, Гастингс?
И он протянул его мне. Вот что писала Люси Адамс:
«Дорогой мосье Пуаро! Ваше доброе, полное сострадания письмо чрезвычайно тронуло меня. Я не нахожу себе места! Мало того, что случилось такое ужасное горе — я все время слышу какие-то оскорбительные намеки, касающиеся Карлотты, самой доброй и нежной сестры, какую только можно себе представить. Нет, мосье Пуаро, она не принимала наркотики, в этом я уверена. Она их ужасно боялась и много раз говорила мне об этом. Если она и сыграла какую-то роль в смерти того несчастного человека, то совершенно невинную, и ее письмо ко мне — тому доказательство. Я посылаю его вам, поскольку вы об этом просите. Мне очень тяжело расставаться с последним письмом, которое она мне написала, но я знаю, что вы сохраните его и впоследствии отдадите мне обратно, а если оно поможет, как вы пишете, решить загадку ее смерти — тем более оно должно быть у вас.
Вы спрашиваете, кого из друзей она упоминала в своих письмах особенно часто. Она писала о многих, но никого не выделяла особо. Мне кажется, чаще всего она виделась с Брайаном Мартином, которого мы знали много лет, с Мэри Драйвер и с капитаном Рональдом Маршем.
Я очень хотела бы вам помочь. Вы так добры. По-моему, вы понимаете, что мы с Карлоттой значили друг для друга.
Искренне ваша,
Люси Адамс.
P.S. Только что приходил человек из полиции. Он хотел забрать письмо, но я сказала, что уже отослала его вам. Это, конечно, не правда, но мне почему-то хочется, чтобы вы прочли его первым. Кажется, оно нужно Скотленд-Ярду как доказательство виновности убийцы. Отдайте его им, но умоляю — сделайте так, чтобы они вернули его когда-нибудь. Понимаете, это последние слова Карлотты, обращенные ко мне».
— Значит, вы написали ей, — сказал я, откладывая письмо. — Зачем вам это понадобилось, Пуаро? И почему вы попросили ее прислать оригинал письма Карлотты Адамс?
