Эрл Гарднер - Дело о смертоносной игрушке
А пока, если это дело рук полиции, они сейчас пытаются выяснить, что именно совершил Роберт Селкирк и что ему вообще известно. Завтра утром я подготовлю «хабеас корпус» для Норды Эллисон.
Если Роберт находится в полиции, нет смысла что-либо предпринимать в отношении его, однако нужно выяснить, точно ли он у них и что он им рассказал. Ты в состоянии это сделать, Пол?
Дрейк покачал головой:
– Нет, Перри, если они сами не захотят открыть имеющуюся у них информацию, то ее не раздобыть. Спрячут где-нибудь Роберта с няней – и все. В крайнем случае сообщат Бартону Дженнингсу, что ребенок находится у них и волноваться не нужно.
– Предположим, они сообщат, что тогда? – спросил Мейсон.
– В таком случае Роберту будет разрешено поддерживать связь с матерью и отчимом.
– А если нет?
– Это значит, что Роберт рассказал полиции что-то такое, что очень ей не понравилось. Но в таком случае у них пропадает уверенность в виновности Норды Эллисон.
– Продолжайте следить за Бартоном Дженнингсом, – велел Мейсон. – Если он начнет беспокоиться и нервничать, мы тут же предпримем меры, чтобы начать предварительное слушание по делу против моей клиентки.
Снова зазвонил телефон. Дрейк взял трубку:
– Алло!
Какое-то время сыщик, задумчиво хмурясь, слушал отчет, задал несколько вопросов и повернулся к Перри Мейсону.
– Абсурд какой-то! – сказал он.
– Ты о чем? – не понял Мейсон.
– Нашелся станок, на котором печатались конверты, адресованные Норде Эллисон. Его обнаружили в кустах на территории загородного клуба «Святой Себастьян». Здание клуба расположено на холме. Пресс был спрятан у подножия, в двадцати ярдах от дороги, проходящей позади здания. Это в двухстах ярдах от того места, где умер Мервин Селкирк.
Прежде чем Мейсон успел открыть рот для вопроса, Дрейк закончил рассказ еще одной фразой:
– А на стальном диске, смазанном чернилами, остался прекрасный отпечаток правого среднего пальца Норды Эллисон.
– М-да, это открывает массу новых возможностей, – только и мог сказать Мейсон.
– И что ты думаешь по этому поводу, Перри?
Мейсон на минуту задумался, потом принялся рассуждать:
– Если Норда Эллисон все рассказала честно, то она оставила отпечаток пальца на прессе сегодня рано утром.
– И, кстати, Мервина Селкирка убили приблизительно в два или три часа ночи. Полиция пока не в состоянии точнее определить время смерти, – добавил Дрейк.
– Значит, печатный станок отвезли в загородный клуб уже после смерти Селкирка, – заключил Мейсон. – Таким образом, нам удастся втянуть в это дело Бартона Дженнингса.
– Ты упустил один момент, Перри, – сухо заметил Дрейк.
– Какой?
– Ты принимаешь за аксиому, что твоя клиентка сказала правду о том, когда она оставила отпечаток на станке.
– Я всегда исхожу из того, что клиент не врет.
– Знаю, – ответил Дрейк. – Но подумай хорошенько, Перри. Предположим, она нашла печатный станок у него в машине, вынула его, проехала по той дороге, что проходит за зданием клуба, и выбросила станок в кусты.
Мейсон обдумал сказанное детективом.
– Вполне очевидно, что кто-то пытается подставить Норду Эллисон, – сделал вывод адвокат.
– Кстати, – не унимался Дрейк, – Мервин Селкирк уже несколько лет состоит в членах клуба «Святой Себастьян». Две недели назад он бронировал номер. Они сдают две дюжины комнат, в основном на выходные, но Мервин Селкирк сообщил, что ему требуется номер на месяц.
Мейсон еще на некоторое время задумался, затем резко повернулся к Делле Стрит:
– Собирайся, Делла. Нанесем визит Хорасу Ливермору Селкирку и предложим ему подать заявление на «хабеас корпус», требуя у властей освободить его внука Роберта Селкирка.
– Ты намерен открыть ему то, что сумел разузнать? – удивилась Делла Стрит.
– А также еще и то, что я подозреваю, – с улыбкой ответил Мейсон.
Глава 12
Дом Хораса Ливермора Селкирка располагался на вершине холма, со всех сторон освещаемого солнцем.
Нижняя часть холма, высушенная беспощадной жарой и длительной засухой, стала коричневого цвета. На вершине, где стоял дом и находилась площадка для игры в гольф, зеленела свежая трава, а высокие кустарники и деревья создавали желанную тень. Дом был построен из нержавеющей стали, стекла и алюминия.
Подъездная дорога петляла по склону. На границе участка, принадлежавшего Селкирку, поднимался забор из проволочной сетки высотой в десять футов. Поверху шла колючая проволока. Домик привратника располагался за воротами с электронным замком.
Мейсон притормозил перед забором.
Привратнику на вид было лет пятьдесят. На его рубахе была приколота звезда шерифа, из кобуры торчал револьвер. Он подошел к забору и оценивающим взглядом осмотрел Мейсона и Деллу Стрит.
– Я Перри Мейсон, – представился адвокат. – А это моя секретарша. Мы хотели бы встретиться с мистером Селкирком.
– По какому вопросу? – спросил мужчина.
– Мистер Селкирк поймет, в чем дело, едва вы назовете мою фамилию.
– Мы не беспокоим мистера Селкирка, если не знаем зачем, – сообщил привратник.
Мейсон холодно оглядел его с головы до ног.
– Я намерен обсудить дело, которое очень интересует мистера Селкирка, – произнес он тоном, каким делал заявления в суде. – Я – Перри Мейсон, и я никогда не поехал бы сюда, если бы не считал, что вопрос чрезвычайно важен.
– Почему вы не позвонили предварительно, чтобы назначить встречу?
– Потому что я так решил. Я собираюсь выложить на стол кое-какие карты, и от того, как мистер Селкирк воспримет мою информацию, будет зависеть, сколько карт я выложу.
Мужчина некоторое время колебался, затем сказал:
– Подождите минуту.
Он вернулся в домик и поднял телефонную трубку.
Быстро переговорив с кем-то, он нажал кнопку.
Огромные стальные ворота отъехали в сторону. Они не создавали никакого шума, видимо, все детали механизма были прекрасно смазаны.
Привратник жестом позволил Мейсону въехать на территорию. Адвокат нажал на газ. Машина двинулась по дорожке, с обеих сторон ограниченной ухоженным газоном. Перед парадным входом Мейсон затормозил.
Хорас Селкирк вышел на огромное крыльцо, чтобы встретить гостей. Он проводил их во внутренний двор, где находился бассейн, был установлен мангал для шашлыков, а неподалеку стоял большой стол и удобные кресла.
Внутренний двор был хитроумно спроектирован таким образом, что его можно было или полностью открыть солнцу, или закрыть крышей и стеклянными дверьми. Мокрые следы на цементе показывали, что кто-то недавно купался в бассейне. К одному из берегов прибилась игрушечная лодка. Резиновая лошадка, забытая кем-то в воде, с серьезным видом кивала при дуновениях легкого ветерка. На столе остались стаканы, один из них был на четверть наполнен. Кубики льда в стаканах почти растаяли.
