Эрл Гарднер - Дело о зарытых часах
– Да, ваша честь. Уже четыре часа, и…
– Приступайте к перекрестному допросу, мистер Мейсон, – сказал судья, не обращая внимания на слова Мак-Ниира.
Мейсон повернулся к свидетелю:
– Вам поручено работать по данному делу, мистер Джеймсон?
– Что вы имеете в виду?
– В ваши обязанности входит обнаружение вещественных доказательств?
– Да, сэр.
– А вы проверили каньон, куда, по словам обвиняемой, она бросила оружие?
– Вряд ли это необходимо, – улыбнулся Джеймсон.
– Почему же?
– Револьвер спрятали там, где его и нашли.
– Известны ли вам слова миссис Хардисти, сказанные сестре, что она бросила оружие через парапет?
– Да, она так заявила.
– И вы, полицейский офицер, возглавляющий расследование, проверили правильность ее заявления?
– Нет. Я предпочел осмотреть то место, где она на самом деле его запрятала…
– А вы уверены, что это тот самый пистолет?
– Ну… Наверное…
– И вы можете присягнуть: на дне и на склонах каньона нет оружия, о котором говорила миссис Хардисти?
– Присягнуть я не могу, но готов поспорить на тысячу долларов…
– Отвечайте только на вопросы, – одернул судья, – нас не интересует, на сколько вы можете поспорить.
Мейсон иронично улыбнулся Джеймсону:
– Итак, вы не знаете, то ли это оружие, которым был убит Хардисти. Вы не знаете, спрятала ли его обвиняемая в том месте, где вы его нашли. И все же вы не потрудились обыскать то место, на которое она сама указывала. Так?
– Могло ли у нее быть два револьвера, как вы полагаете, мистер Мейсон?
– А я ничего не полагаю. Я задаю вопросы, хочу выяснить, какого рода расследование производилось.
– Так вот, в каньоне оно не производилось.
– Хотя, по имеющимся данным, миссис Хардисти могла выбросить оружие именно в каньон?
– Да…
– И это мог быть именно тот пистолет, из которого застрелили собаку?
– Теоретически, почему бы и нет. Обвиняемая убивает собаку, зарывает ее у гаража доктора Мейкома, а потом несется в каньон, чтобы выбросить там оружие, – попытался иронизировать Джеймсон.
– Благодарю вас, это очень интересно. Но вы не думаете, что это так и было?
– Нет, не думаю.
– А почему?
– Возле домика не было никакой собаки.
– Откуда вы знаете?
– Ничто не указывало на ее присутствие.
– А что должно было указывать?
Джеймсон растерялся:
– Не было там собаки, вот и все.
– Как вы узнали?
– Я просто знаю. На основании следов!
– А вы их искали?
– Да, сэр.
– Собачьи?
– Да, сэр.
– До того, как появилась «собака» в данном деле?
– По всей вероятности… да.
– Итак, вы искали собачьи следы?
– Не совсем…
– Значит, не искали?
– Мы обследовали участок.
– И не заметили собачьих следов?
– Нет, сэр.
– А следы койотов?
– Вы знаете, я не могу поручиться, что там не было следов животных.
– Но вы не желаете заявлять, что там таковые были?
– Совершенно верно.
– Так все же, были там собачьи следы?
– Валяйте, издевайтесь!
– Свидетель, призываю вас к порядку! – сурово сказал судья. – Отвечайте защите!
– Я не знаю… – буркнул Джеймсон.
Мейсон снисходительно улыбнулся:
– Благодарю вас, мистер Джеймсон. Это пока все.
Судья посмотрел на часы, потом на обескураженного прокурора.
– Вот теперь, – сказал он, – можно объявить перерыв.
Глава 24
Перри Мейсон шагал по кабинету в своей излюбленной позе: голова поднята, большие пальцы засунуты за лацканы пиджака.
Делла Стрит, сидевшая за своим столом, следила за ним с участием.
Вот уже час продолжалось это хождение. Мейсон останавливался только для того, чтобы закурить новую сигарету или бросить окурок.
Примерно к девяти часам он мрачно заявил:
– Если не придумаю какой-нибудь астрономический трюк в этом деле, я проиграю его!
Делла обрадовалась: если Мейсон заговорил, значит, наступила какая-то разрядка.
– Разве вы не можете дать часам говорить самим за себя?.. Не случайно они были поставлены на звездное время!
– Сначала нужно доказать, что эти треклятые часы имеют отношение к убийству.
– Но ведь их нашли неподалеку?
– Мало ли что. Так и вижу ледяной взгляд судьи. Он вправе недоумевать, а что я отвечу?
– Не знаю, – вздохнула Делла.
– Вот именно, я тоже. Звездное время используется для определения положения небесных тел, а не земных…
– Как вы считаете, шеф, она виновна?
– Зависит от того, как понимать. Если она его и убила, это могло быть случайностью, вызванной какими-то непредвиденными обстоятельствами, а не заранее обдуманным действием. Но она могла спустить курок, я не сомневаюсь.
– Почему она молчит о смягчающих обстоятельствах?
– Боится повредить кому-то еще, но самое примечательное, Делла, тут – двухступенчатое преступление.
– То есть?
– Так оно выглядит. Перед тем как расправиться с Хардисти, кто-то завладевает его добычей. Сначала вводит ему скополамин, и он проговаривается… А может быть, и проще. Кто-то выследил его и забрал деньги.
– Не доктор и не Милисент?
– Ни в коем случае. Иначе деньги были бы уже на своем месте, в банке у мистера Блейна.
– Да, конечно.
– Вот и получается, тут действует третий… И он, черт возьми, Делла, обязан быть каким-то образом связан с часами! Это надо объяснить.
В дверь постучали, и тут же просунулась лукавая физиономия Дрейка. Он вошел в комнату, сияя.
– Задал же ты работенку, Перри! Видел бы ты, как они лазают по каньону с фонариками! Джеймсон поклялся доказать, что никакого револьвера там и в помине не было.
– Я знал, он туда полезет, – рассеянно подтвердил Мейсон. – Наша беседа в суде меня позабавила, но не подсказала, как часы могут быть связаны с убийством.
– Астрология! – важно изрек Дрейк.
– Для дураков. Судья Кенпильд на такую приманку не клюнет.
– Как сказать… Есть вовсе не глупые особы, которые увлекаются астрологией. Я выяснил кое-что в отношении миссис Пейсон.
– Господи, а она-то при чем?
– Увлекается звездами.
Мейсон нахмурился.
– И это еще не все… Ты был прав и в отношении второго осколка, Перри.
– Да?
– Я побывал у окулиста. Он заявляет: осколки от разных стекол. Тот, что находится у Мак-Ниира, может быть от очков Хардисти, но тот, который нашел ты, – от других очков, вообще другого человека. Значит, были разбиты две пары очков. Причем вторая принадлежит человеку в возрасте около сорока лет. А Джеку было тридцать два, Милисент – двадцать три, Блейну – пятьдесят два, Адели – двадцать шесть, Витону – тридцать пять… А вот Мирне Пейсон может быть около сорока, хотя она и выглядит моложе. Не хочет старить себя очками, вот и скрывает…
