Фрэнк Томас - Шерлок Холмс и Золотая Птица
Холмс тщательно подбирал слова:
— Когда я впервые увидел изумруд, он лежал в футляре, который находился в моих руках. Я откинул крышку и…
— Так, так?
— Мне показалось, что комната вспыхнула зеленым огнем.
— Ах! — из глубин немощного тела вырвался почти экстатический стон. — Вы здорово описали это. Я почти могу видеть его, — он бросил на меня быстрый, проницательный взгляд.
— Он из копей Клеопатры в Верхнем Египте, вы знаете. Египетские изумруды лучше центрально-американских.
Селкирк ненадолго задумался. Его голова опустилась и снова поднялась, старик окинул нас своим птичьим взглядом.
— Красивая женщина, эта Клеопатра. У меня в коллекции монет много египетских статеров.
В глазах Холмса вспыхнул озорной огонек:
— Бьюсь об заклад, что ваши статеры старой птолемеевской чеканки, а не те, что выпущены в обращение последней царицей Нила.
Селкирк снова тихонько захихикал и смеялся до тех пор, пока у него на глазах не выступили слезы. Наконец он промакнул их платком. Огромная дверь позади нас открылась, и старик раздраженно замахал руками.
— Прочь! Прочь!
— Но, мистер Селкирк… — донесся из тени протестующий голос.
— Я сказал, уйдите. Я позвоню.
Когда дверь тихо закрылась, Селкирк пришел в себя, хотя его рот все еще скалился в улыбке, напоминавшей маску смерти.
— Молодой дурак! Но он, похоже, знает свое дело. В любом случае, мистер Холмс, вы заработали очко. Я слышал о ваших способностях. — Неожиданно его взгляд переметнулся на меня, заметив мое удивление, старик пояснил: — Клеопатра снизила серебряное содержание статера с девяноста процентов до тридцати трех. Немногие знают об этом. Но вы знаете, — добавил он, снова пронзая Холмса своим приводящим в замешательство взглядом. — У вас есть с собой папиросы? — неожиданно спросил он.
Холмс кивнул и вытащил золотой портсигар, внезапно его рука остановилась в воздухе.
— Вам вредно курить?
— Разумеется, иначе у меня был бы свой табак.
Холмс подал портсигар старику и помог ему зажечь папиросу; миллионер с наслаждением затянулся.
— Все, что нравится человеку, вредно для него. Но вы не беспокойтесь, — добавил он, заметив мою гримасу профессионального медицинского неодобрения. — Я такой старый мошенник, что это не имеет никакого значения.
Мне бросилось в глаза, что зажатая между неестественно тонкими пальцами сигарета не дрожала, когда он откинулся на спинку кресла и хитро посмотрел на нас.
— Теперь поговорим о деле.
Я не знал, что сказать, и беспомощно посмотрел на молчавшего Холмса.
— Начинайте, начинайте. Я еще не выжил из ума. Для чего вы пришли? Ведь не для того, чтобы посмотреть на обломок прошлого или порадовать старика описанием изумруда Мидаса. Вам что-то нужно.
— Мне нужна Золотая Птица, — просто ответил Холмс.
— Она нужна всем.
— Этот факт вызывает у меня недоумение.
Миллионер глубоко затянулся и его голова снова по-детски склонилась набок.
— Вы не умеете замечать необычное.
— Она у вас? — настойчиво спросил Холмс.
— У меня есть соображения о том, как прибрать ее к рукам.
— Я представляю интересы законного владельца. Если это необходимо, я могу получить ордер на обыск.
— Вы зря тратите время, Холмс. Когда я загнал в угол зерновой рынок Канады, три государства не смогли остановить меня. Если я захочу иметь эту золотую статуэтку, я ее получу, это факт.
Разговор, несомненно, заинтересовал Селкирка. Он выпрямился в своем кресле и словно помолодел.
— А вы хотите ее иметь?
— Я заинтригован. Но не из-за ее ценности.
Холмс полузакрыл глаза и задумчиво произнес:
— Из-за того, что кто-то еще так настойчиво стремится завладеть ею.
Селкирк восхищенно захихикал:
— Вы действительно разбираетесь в этом деле. Разумеется, вы правы.
— Азиат, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Холмс.
— Проклятый бандит! — Старик напрягся и его тонкие губы скривились в пугающей гримасе. — Как странно, что, несмотря на болтовню благочестивых церковников, именно ненависть может заставить кровь бежать быстрее, хотя бы и на короткое время. Но я не испытываю ненависти к этому китайцу. Это ревность, джентльмены, поскольку он стал более крупным мошенником, чем я. Точнее, чем был я, — добавил он с сожалением. — В любом случае вы правы.
Я понял, что Холмс решил перейти в наступление. Взаимное прощупывание окончилось.
— Позвольте мне кое в чем разобраться, — сказал мой друг. — Китаец охотится за Золотой Птицей, и вы не знаете почему?
Селкирк быстро кивнул, лукаво глядя на Холмса, как бы ожидая новых откровений знаменитого мастера дедукции и бросая ему вызов.
Поведение старого финансиста ни в малейшей степени не смутило Холмса. Он продолжал:
— Азиат обнаружил Птицу в Стамбуле и послал за ней своих людей. По вполне понятным причинам вы послали вслед за ними Гридли.
Язвительность финансиста исчезла, его глаза засветились от удовольствия.
— Я уважаю людей, которые не тратят времени на бесполезные вопросы, мистер Холмс. Но мало кому удавалось узнать о моих поступках. Как вы догадались о моем шаге?
— Вы сами сказали об этом. Вы говорили, что Птица не представляет большой ценности — по крайней мере такой, которая могла бы возбудить ваш интерес. Очевидно, вы узнали, что ваш восточный соперник охотится за скульптурой. Вы, конечно, почувствовали, что он знает что-то, неизвестное вам, и присоединились к охоте.
Селкирк удовлетворенно кивнул:
— Вы правы. Мне кажется, мистер Холмс, что нам стоит заключить сделку, поскольку вы можете оказаться мне полезным. Скажите, что вы хотите узнать. Если я пожелаю ответить, я скажу правду.
Это неожиданное предложение, похоже, нисколько не удивило Холмса. Он приступил к делу со своей обычной методичностью.
— Вы не знаете, что заставляет азиата преследовать Золотую Птицу, но не могли бы вы отважиться на догадку?
Миллионер отрицательно покачал головой.
— Знакомо ли вам имя Васил Д'Англас?
— Специалист по редким металлам, живущий в Берлине. Очень искусен. Я знаю, что он купил Птицу у торговца в Стамбуле. Насколько мне известно, он не коллекционер.
— Возможно, то, что он коллекционирует, находится вне сферы ваших интересов, — сухо сказал Холмс. — Он сообщил, что страсть к Птице охватила его семью и его самого.
Селкирк пожал плечами, давая понять, что готов принять такое объяснение, и Холмс переключился на другую тему:
— Мне показалась интересной история этого предмета. В течение веков сохранялись сведения о существовании Птицы.
