Агата Кристи - Унесенный потоком
— Видите ли, — произнес тот, — моим дядей был Гордон Клоуд.
— Я все знаю о Гордоне Клоуде, — перебил его Пуаро.
— Очень хорошо, — продолжил Роули. — Мне легче. Не придется многое объяснять. За несколько недель до смерти мой дядя женился на вдове капитана Андерхея. После смерти Гордона Клоуда она вместе со своим братом проживает в Уормсли-Уэйле. Мы все были уверены, что ее первый муж умер от лихорадки в Африке. Но сейчас на этот счет появились сомнения.
— Вот как? — Пуаро выпрямился. — А что привело вас к такому заключению?
Роули рассказал о том, как мистер Энок Арден появился в Уормсли-Уэйле.
— Возможно, вы читали в газетах…
— Да, читал.
И вновь голос Пуаро прозвучал ободряюще.
Роули продолжал свой рассказ. Он описал свое первое впечатление при встрече с Арденом, рассказал о посещении «Оленя», о письме, полученном от Беатрис Липпинкотт и, наконец, изложил разговор, который она подслушала.
— Конечно, — сказал Роули, — нельзя быть полностью уверенным в точности того, что она рассказала. Она могла что-нибудь приукрасить или даже исказить.
— А она сообщила об этом разговоре в полицию?
Роули кивнул.
— Да, я посоветовал ей это сделать.
— Тогда, простите, не понимаю, зачем вы пришли ко мне, мистер Клоуд? Вы хотите, чтобы я расследовал это убийство? Ведь это, насколько я понимаю, убийство.
— О боже! Конечно, нет, — сказал Роули. — Расследования убийства мне не нужно. Во-первых, Арден мертв, а, во-вторых, это дело полиции. Нет, меня интересует совершенно иное. Мне бы хотелось, чтобы вы разузнали, что это за тип.
Пуаро прищурился.
— Ну, а что вы сами думаете, мистер Клоуд?
— Мне кажется, что Энок Арден — вымышленное имя. Да будь все проклято! Ведь это имя из произведения Теннисона[5], имя героя, который, вернувшись домой, узнает, что его жена вторично вышла замуж. Я сверялся с текстом.
— Следовательно, можно предположить, — спокойно заметил Пуаро, — что под именем Энока Ардена скрывался сам Роберт Андерхей?
— Такую возможность, — думаю, в этом вы со мной согласитесь, — медленно произнес Роули, — исключать нельзя. Совпадают возраст, внешность, да и многое другое. Я несколько раз разговаривал с Беатрис, но она, естественно, не в состоянии точно вспомнить, что Арден и Хантер говорили друг другу. Этот тип сказал, что Роберт Андерхей вернулся в мир, но у него очень плохо со здоровьем, и он нуждается в деньгах. Он ведь мог говорить о себе, разве не так? Похоже, он упомянул о том, что появление Андерхея в Уормсли-Уэйл вряд ли было бы на руку Дэвиду Хантеру. Это прозвучало так, как если б он сам был Андерхеем, скрывающимся под вымышленным именем.
— А на дознании его личность была установлена?
Роули отрицательно покачал головой.
— Нет. Служащие «Оленя» утверждали, что он жил там, зарегистрировавшись под именем Энока Ардена.
— А его документы?
— У него их вообще не было.
— Как? — воскликнул в удивлении Пуаро. — Совсем никаких бумаг?
— Абсолютно. Среди его вещей были обнаружены смена белья, зубная щетка и прочие мелочи.
— Ни паспорта? Ни писем? Ни продовольственных карточек?
— Ничего.
— Интересно, — сказал Пуаро. — Очень интересно.
— Дэвид Хантер, — продолжал Роули Клоуд, — брат Розалин Клоуд, виделся с Арденом вечером того дня, когда последний прибыл в гостиницу. Хантер за явил в полиции, что получил от этого типа письмо, в котором тот якобы утверждал, что является другом Роберта Андерхея и просил оказать ему помощь. По просьбе своей сестры Хантер пошел в «Олень», встретился с этим человеком и дал ему пять фунтов. Таков его рассказ, и, поверьте мне, он будет упорно его держаться! Конечно, полиция с сомнением относится ко всему тому, что слышала Беатрис.
— Дэвид Хантер утверждает, что он никогда не встречался с этим человеком?
— Да, это так, но Хантер, насколько я знаю, никогда не видел и Андерхея.
— А что говорит Розалин Клоуд?
— Полиция попросила ее взглянуть на тело убитого. Она заявила, что видит покойного впервые.
— Eh bien, — сказал Пуаро. — Вот и ответ на ваш вопрос!
— Неужели? — резко спросил Роули. — Не думаю. Если покойный — Андерхей, тогда Розалин не является женой моего дяди и не имеет права на его состояние. Как вы считаете, при таких обстоятельствах она опознала бы его?
— Вы не доверяете ей?
— Я никому из них не доверяю.
— Наверняка найдется немало людей, которые смогут с точностью сказать, является ли покойный Андерхеем.
— Это не так-то просто, поэтому я и обращаюсь к вам. Разыщите кого-нибудь, знавшего Андерхея. Правда, у него вряд ли найдутся родственники или знакомые в Англии, так как он всегда избегал общества, предпочитая одиночество. Но почему-то мне кажется, что можно разыскать кого-нибудь из его старых слуг или друзей, хотя война, конечно, сильно пораскидала людей. Я не знаю, как приступить к делу, иначе бы я не терял времени. Я — фермер, и у меня практически нет ни одной свободной минуты.
— Но почему именно я? — спросил Эркюль Пуаро.
Роули выглядел смущенным.
С огоньком во взгляде Пуаро посмотрел на Роули.
— По указанию свыше? — насмешливо спросил он.
— О боже! Конечно, нет, — в ужасе произнес Роули. — Просто, — колеблясь добавил он, — один знакомый рассказывал мне о вас. Он заявил, что вы просто чародей в подобных делах. Я, правда, не знаю о ваших гонорарах. Догадываюсь, что они очень высокие, а мы сейчас в довольно стесненных обстоятельствах, но я уверен, что все вместе мы сможем собрать необходимую сумму. Конечно, если вы возьметесь за это дело.
— Пожалуй, — медленно произнес Эркюль Пуаро, — я смогу вам помочь.
И сразу же перед мысленным взором Пуаро возникла ясная картина разговора в клубе — майор-зануда, шуршание газет, монотонный голос.
Как же звали майора? А ведь он точно слышал его имя. Ну, ничего, вспомнит. Если нет, всегда можно опросить у Меллона… Хотя нет, вспомнил — Портер. Майор Портер.
Эркюль Пуаро вскочил на ноги.
— Сможете ли вы зайти ко мне сегодня днем, мистер Клоуд?
— Ну… не знаю. Думаю, что да. Но вряд ли вы сможете что-нибудь сделать за такое короткое время.
Роули вопросительно посмотрел на Пуаро. Но Пуаро не был бы самим собой, если б не испытывал искушения покрасоваться.
— У меня свои методы, мистер Клоуд, — произнес он с важным видом.
Он явно удачно подобрал нужные слова. Лицо Роуги приобрело выражение крайней почтительности.
— Да, да… конечно… Я ведь не знаю, как это делается.
