Джон Карр - Читатель предупрежден
Сандерс ждал этих слов, чтобы иметь возможность завершить приветственные формальности. Он поклонился и с интересом взглянул на девушку. Хотя она была примерно в его возрасте, то есть около тридцати лет, свойственная ей теплая, мягкая жизнерадостность делала ее значительно моложе: она ощущалась и в ее фигуре, и в манерах, и даже в голосе. При этом она не производила впечатления изнеженной особы. Ее также нельзя было назвать красавицей, потому что она не обладала классическими признаками красоты. Ее голубые глаза и темно-каштановые, коротко подстриженные волосы были настолько обыкновенными, что вы никогда не обратили бы на нее внимания, если бы не удивительное обаяние, исходящее от всей ее особы. И, взглянув на нее один раз, трудно было отвести взгляд. Кроме того, Сандерсу редко случалось встретить человека с такой свободой дружеского общения и такими спокойными движениями. Она сидела на краешке фонтана в своем темном и просторном платьице, но о ее присутствии невозможно было забыть. К тому же у нее была очень приятная улыбка.
– Удивительно, – задумчиво продолжал Чейз, – каким одиноким выглядит дом без прислуги. Странно, вся наша шестерка оказалась замкнутой здесь на весь уик-энд, и нет никого, кто мог бы вести этот корабль!
– Да? – заинтересовалась Вики. – И что ты видишь здесь странного?
Хотя она возражала против этого, Сандерс ощущал ту же самую атмосферу, которую не смог точно определить Чейз. Куртины Форвейза как будто отгородили их от мира. Из комнаты, прилегающей к оранжерее, доносился мерный стук часов. Чейз поколебался какое-то мгновение.
– Хм-м, сам не знаю. Может быть, я поддаюсь общей склонности к метафизике? А кроме того, бедный старина Сэм заработает инфаркт, если будет отсутствовать его бесценный Паркер. Кто приготовит ему ванну или вставит запонки в манжеты? Виктория, – быстро добавил он, меняя тему, – из одной компании с нами. Она работает в прокуратуре. Она готовит материалы для юристов, ты режешь покойников, я защищаю или обвиняю. Как удастся! Мы прекрасная стайка стервятников, не так ли?
– Ты прав, – серьезно согласилась Вики. Она повернулась к Сандерсу. – Вы приятель сэра Генри Мерривейла, правда?
– Да, во всяком случае, один из многих.
– Я слышала, он приезжает сюда в воскресенье?
– Вероятно.
– Вики опасается, что могут быть неприятности с нашим приятелем, ясновидящим, – заметил Чейз. Он говорил с какой-то откровенной нежностью, как будто объяснял что-то маленькой девочке.
– Меня уже обвинили в излишке воображения, помешательстве и мании преследования. – Вики с интересом рассматривала собственные ногти. – Позвольте мне задать вам один вопрос. Я хочу вам представить одну гипотетическую ситуацию. Допустим, Пенник обладает способностями, на которые претендует, и при соответственном усилии может прочитать любую мысль, которая придет нам в голову. Я не поручусь заранее, что мы не имеем дело с подлинным ясновидящим, хотя ни на одном представлении подобного рода мне не было так… так не по себе. Но допустим, что он обладает подобным даром. Вы отдаете себе отчет в том, что из этого может выйти?
На лице Сандерса, должно быть, мелькнуло недоверие, потому что Вики отбила его взгляд с ловкостью опытного фехтовальщика. При этом она усмехнулась.
– Доктор не верит в ясновидящих?
– Сам не знаю, – искренне признался Сандерс. – Но продолжайте дальше. Если мы примем вашу гипотезу, что из этого вытекает?
Она пристально смотрела в фонтан.
– Я говорила с Ларри по поводу пьесы «Опасный поворот». Ее главная мысль, если вы помните, заключается в том, что во всех разговорах с друзьями или родственниками, любое, даже самое банальное замечание может превратить невинную болтовню в истинное бедствие. Большей частью мы успешно минуем эти опасные повороты, но иногда колеса случайно соскальзывают. И тогда выходит наружу какая-либо тайна. Но если ты уже оказался на этом повороте, то тебе приходится съезжать по дороге в самый низ. Раскрытие этого секрета ведет к раскрытию следующего, касающегося другого человека, и, в конце концов, тайная, внутренняя жизнь каждого оказывается вытащенной на дневной свет. Это не самое приятное зрелище.
Такой поворот достаточно опасен. Но это только поворот, взятый случайно или в результате стечения обстоятельств. Но допустим, что существует кто-то, сделавший это сознательно, зная, где находится такой поворот и к чему он может привести? Допустим, что есть человек, способный читать мысли. И он может узнать самые сокровенные из них. Лучше вообще не думать о том, к чему это может привести. Может быть, я не права?
Она говорила спокойно, как бы объясняя. И только в конце подняла глаза. На лице Лоуренса Чейза было написано удивление, сомнение и некоторое раздражение.
– Это для меня слишком из области теории…
– Нет, Ларри. Сам знаешь, что нет.
– А, кроме того, я начинаю подозревать, моя дорогая, что ты слишком обобщаешь.
– Может быть. Честно говоря, сама не знаю. Но я заметила, что люди всегда обвиняют оппонента в том, что с его рассуждениями что-то не в порядке, когда он вынуждает их к размышлениям.
– Я имел в виду, что ты слишком далеко заходишь в своих обобщениях, – сказал Ларри.
До сих пор он говорил небрежным тоном, бросая взгляды на Сандерса, как бы внушая ему, что не следует серьезно относиться к высказываниям девушки. Теперь он внезапно выпрямился, и его острые лопатки четко обозначились под пиджаком.
– Ты права. Мы будем смертельно серьезными. Обратимся к пьесе, которую ты упоминала: насколько я помню, прежде чем они закончили разгребание тайн, обнаружилось, что герои пьесы нарушили практически все Десять Заповедей. Черт бы все это побрал! Не думаешь же ты серьезно, что это может относиться к какой-либо группе людей?
– Нарушили заповеди! – Вики усмехнулась. – Я задам тебе один вопрос. Допустим, что каждая мысль, которая придет тебе в голову в течение дня, будет записана, а потом прочитана перед твоими приятелями…
– Сохрани Бог!
– Ты не был бы от этого в восторге?
– Я бы скорее предпочел, что бы меня сварили в масле, – заявил Чейз.
– А ведь ты не совершил никакого преступления, я, разумеется, имею в виду настоящее преступление?
– Нет. Во всяком случае, ничего такого, что бы не давало мне спать спокойно.
Наступила тишина.
– И еще одно, – с упрямым блеском в глазах продолжала Вики. – Оставим преступления в стороне. Можем даже исключить ваши мужские победы или намеченные завоевания. Ты можешь даже не признаваться в таких грешках, как то: познакомился с какой-либо девушкой, она понравилась тебе, ты пригласил ее куда-нибудь и подумал: «Все идет хорошо, легкая добыча», хотя в самом деле ничего о ней не знал. Люди говорят о секретах, но обычно имеют в виду тайные мысли о пережитых, либо не пережитых, любовных приключениях…
