Пьер Вери - Завещание Базиля Крукса
Каучо улыбнулся и опустил в воду свою жирную руку.
— По правда говоря, я сам часто задавался тем же самым вопросом. Но Родериго не из тех, кто поверяет свои тайны ветру. По-моему, возможны только два объяснения — Родериго или сошел с ума, или влюблен.
Каучо внезапно замолчал, увидев, что лицо собеседника как-то посерело. Присмотревшись к «Альдебарану», он заметил на нем два очень близких друг к другу силуэта. Это был капитан Родериго и синьора Тейа.
— Впрочем, — пролепетал доктор, — я не так выразился. По моему мнению, совершенно ясно, что капитан сумасшедший.
ГЛАВА 5.
На борту «Альдебарана»
Капитан Родериго показал рукой по направлению к Сантандеру.
— Это не ваш муж в лодке вместе с Каучо?
— Он, — ответила синьорина Тейа. — Он знал, что я направилась сюда, чтобы проститься с вами. Не верьте ему! И что только нужно ему здесь?
Капитан презрительно улыбнулся.
— Уф! — воскликнул Каучо, дыша как паровоз. — Хорошая штука это море, но только с берега.
— Да и я, — заметил Тейа, — далеко не моряк. А вы, капитан, наверное, в такой же мере ненавидите твердую землю.
— Совершенно верно! За исключением случаев крайней необходимости я провожу время на борту.
Тейа саркастически улыбнулся: ему вспомнился таинственный офицер, которого он видел ночью в трактире «У бурой коровы».
Чтобы прервать наступившее неловкое молчание, Каучо сказал:
— Ну, капитан, для людей которым дали снотворного, ваши матросы выглядят не слишком дурно.
— Да, все уже проснулись. Я полагаю, что произошел несчастный случай, так как я не обнаружил никакой покражи.
— А сами вы также были усыплены?
— Нет.
— Ну, объяснение простое: ваш старый Рамон, очевидно, по слепоте налил в суп матросов какого-нибудь снотворного. Мне очень хочется посмотреть на его кастрюли.
— Я с минуты на минуту жду своего приятеля Нунеца, начальника полиции. Он выяснит, в чем дело. Вы, доктор, пока взгляните на моих людей, а я тем временем займусь приготовлением коктейля. Вы найдете нас, синьора Тейа с супругой и меня, в баре...
— Отлично! Но для меня не готовьте коктейля. У меня припадок печени. Я выпью стакан оранжада, а пока поговорю с тем молодцом, что стоить у руля. Его служба сейчас не так ответственна, чтобы он не мог оторваться от нее. Нет, кажется, риска, чтобы ваш «Альдебаран» налетел на подводную скалу.
— Увы, нет! — произнес капитан таким голосом, который разом пресек раскатистый смех доктора.
В баре Тейа отважился спросить у капитана:
— Скажите, капитан, почему вы, в трехстах метрах от набережной требуете от ваших людей службы, точно бы вы были в плавании? Ведь наша бухта — не открытое море?
— Для меня и эта бухта — открытое море.
— Не понимаю.
— Думали ли вы когда нибудь о тысячах моряков, поглощенных океаном за века, что люди плавают? Мне иногда представляется, что все их корабли не лежат на боку, и не занесены песком, а стоят на килях, и что их команда продолжает нести службу.
— Поэтическая фантазия!
— Тоже самое происходит и на этой яхте, — остановленной в своем движении катастрофой. Прошу простить меня, если ответ мой покажется вам еще более загадочным, нежели самая загадка.
Тон капитана был таков, что Тейа не решился продолжать разговор. К тому же коктейль был готов. Родериго наполнил две рюмки, а для синьоры Тейа налил немного портвейна в бокал, напоминавший по форме цветок тюльпана.
Тем временем Каучо, осмотрев рулевого, прошел на кухню, чтобы взглянуть на кастрюли. За ним следовал старый Рамон. Как раз в это мгновение на палубе показалась симпатичная фигура Нунеца, начальника полиции.
— Здравствуйте, Каучо. Что, кто-либо болен на «Альдебаране»?
— Нет! Но весь экипаж был усыплен вчера вечером.
— Да, я слышал.
Они направились к бару, когда вдруг в дверях его показался капитан, который взволнованно кричал:
— Доктор, доктор, скорее!
ГЛАВА 6.
Внезапная смерть.
Каучо встал на колени перед телом, распростертым на ковре.
— Ничего нельзя поделать. Смерть на ступила мгновенно, — заявил он, подымаясь и смахивая пыль с брюк.
— Но это Тейа! — воскликнул Нунец, быстро поздоровавшись с Родериго. Поклонившись вдове умершего, он прибавил:
— В чем дело, Каучо. Эмболия?
— Нет, — ответил тот, — отравление!
Несмотря на все свое профессиональное хладнокровие, Нунец вздрогнул. Вздрогнули и капитан, и Лаура. Карло Тейа отравлен! Но как и кем?
— На каком основании полагаете вы, что Тейа отравлен? — спросил капитан. — Я сам приготовлял коктейль. В первый раз мы...
— Одну минуту, Родериго, — перебил его Нунец, поворачиваясь к Каучо. — Доктор, на каком основании утверждаете вы, что этот человек умер от яда, а не естественной смертью?
— Вид его не оставляет никаких сомнений. Посмотрите на это искаженное лицо, на судорожно сжатые пальцы, на искривленные члены, — только быстро действующий яд может придать такой вид трупу.
Нунец быстро осмотрел бар. На дубовом прилавке, под которым лежал труп, стояли две рюмки из под коктейля и бокал с портвейном. Во всех было еще достаточно жидкости.
— Как это случилось? — спросил Нунец капитана.
— Я приготовил коктейль, но синьора попросила портвейна. Мы выпили по рюмке и затем все вышли на палубу...
— Я слушаю...
— Мы услышали шум моторной лодки и решили, что это вы. Убедившись в своей ошибке, мы снова вошли в бар. Тейа сам взял рюмку, сделал глоток и упал.
— Заметили ли вы что-нибудь особенное, возвращаясь в бар?
— Решительно ничего!
— А мог ли кто-либо, воспользовавшись вашим коротким отсутствием, забраться в комнату?
— Насколько я знаю, в рубке в то время не было никого. Но человек, спрятавшийся в одной из ее кают, мог войти и затем исчезнуть.
— Невозможно! — воскликнул Каучо. — Пока вы были на палубе, я с поваром стоял у входа на лестницу, ведущую на рубку, и не видел никого.
— Значит, — заключил Нунец, — если сюда проник посторонней человек, то он еще не вышел.
Помолчав, он прибавил:
— Мне нужно трех надежных людей, Родериго. Мы поставим двух при входе на лестницу, а третий пойдет со мной.
Из поставленных в его распоряжение людей, Нунец поставил Козимо и Бассета наверху лестницы, приказал им не сходить с места и не позволять никому спускаться, сам же, в сопровождении кочегара Кнатца, быстро осмотрел рубку. В ней не было никого, и он отпустил кочегара.
Синьора Тейа была в состоянии близком к обмороку. Эта внезапная смерть, ужасный вид трупа, краткий допрос Нунеца, его быстрые распоряжения — все это в совокупности превышало ее силы, как велики они ни были. На вопрос Нунеца, не хочет ли она покинуть яхту, она ответила отрицательно и сидела, как изваяние, крепко сжав голову обеими руками. Доктор и капитан молчали. Тишина нарушалась только тяжелыми шагами Нунеца, который делал тщетные попытки увидать что-либо, что открыло бы перед ним тайну. Его взгляд упал на Каучо.
