Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна
На столе лежала коробка. Он выбрал золотистую гаванскую сигару самой тонкой выделки, прикурил и, отвесив поклон:
— Благодарю вас. Сигара просто превосходна. А теперь — побеседуем, если вы не против…
Рудольф Кессельбах слушал его в полном недоумении. Кем была эта странная личность? Видя, как он мирно настроен и в то же время разговорчив, Кессельбах постепенно успокаивался, ему начинало казаться, что все могло решиться без насилия или грубости. Он извлек из кармана бумажник, вынул внушительную пачку банкнот и спросил:
— Сколько?
Тот посмотрел на него с удивлением, словно силясь понять. Помолчав, он позвал:
— Марко!
Человек с револьвером вошел.
— Марко, — продолжал незнакомец, — мсье так добр, что готов подарить тебе денег на пару тряпок для твоей подружки. Прими их, Марко.
Держа по-прежнему револьвер правой рукой, Марко протянул левую, взял деньги и удалился.
— Вопрос решен в соответствии с вашим желанием, мсье, — сказал неизвестный. — Теперь — о цели моего визита. Буду точен и, по возможности, краток. Мне нужны два предмета. Во-первых, небольшой конверт из черной кожи, который вы обычно носите с собой. Затем шкатулка из черного дерева, еще вчера находившаяся в этой дорожной сумке. Давайте же по порядку. Кожаный конверт?
— Я его сжег.
Неизвестный нахмурился. Наверно, вспомнил добрые времена, когда обладал безошибочными средствами заставить кого угодно заговорить.
— Ах! — проворчал он. — Вы начинаете меня раздражать, милейший.
И с беспощадной силой вывернул ему руку.
— Вчера, Рудольф Кессельбах, не далее, как вчера, вы побывали в Лионском кредитном банке, на бульваре Итальянцев, держа под пальто пакет. Вы арендовали сейф… Могу уточнить: сейф № 6 в кулуаре № 9. Поставив подпись и заплатив, вы спустились в подвал; когда же поднялись обратно, пакета с вами уже не было. Все верно?
— Совершенно.
— Следовательно, шкатулка и конверт находятся в банке.
— Нет!
— Отдайте мне ключ от вашего сейфа.
— Нет.
— Марко!
Марко тут же прибежал.
— Давай, Марко. Четверной узел.
Прежде чем господин Кессельбах успел приготовиться к защите, его запеленали в сложное сплетение веревок, которые врезались ему в тело каждый раз, когда он пытался совершить какое-либо движение. Руки были связаны за спиной, торс припечатан к спинке кресла, ноги перебинтованы, как у мумии.
— Марко, обыскать!
Марко повиновался. Две минуты спустя он вручил своему главарю маленький никелированный ключ, на котором были выбиты цифры 16 и 9.
— Отлично. А кожаный конверт?
— Не было, патрон.
— Значит, он в сейфе. Господин Кессельбах, соблаговолите сообщить мне секретный шифр.
— Нет.
— Вы отказываетесь?
— Да.
— Марко!
— Патрон?
— Приложи-ка дуло револьвера к виску мсье!
— Слушаюсь.
— Палец — на спуск.
— Есть.
— Ну как, старина Кессельбах, будешь говорить?
— Нет.
— Даю десять секунд, ни единой больше. Марко?
— Патрон?
— Через десять секунд ты прострелишь голову мсье.
— Слушаюсь.
— Итак, Кессельбах, считаю: раз… два… три… четыре… пять… шесть…
Кессельбах подал знак.
— Будешь говорить?
— Да.
— Ты успел вовремя. Итак, шифр… Слово, чтобы открыть замок?
— Долор.
— Долор… Имя госпожи Кессельбах, кажется, Долорес? О любовь, любовь!.. Марко, сделаешь все, что я сказал. И смотри, не ошибись. Повторяю… Отправишься к Жерому в известную тебе контору, отдашь ему ключ и сообщишь шифр: Долор. Поедете затем вместе в Лионский кредитный банк. Жером войдет сам, распишется в книге посетителей, спустится в подвал и заберет все, что найдет в сейфе мсье. Понятно?
— Да, патрон. Но если сейф случайно не откроется, если слово «Долор»…
— Спокойно, Марко. По выходе из банка ты расстанешься с Жеромом, поедешь к себе и по телефону сообщишь мне о результатах операции. И если, по случайности, слово «Долор» не позволит открыть сейф, у нас двоих, моего друга Кессельбаха и меня, состоится маленький, завершающий разговор. Кессельбах, ты уверен, что не ошибся?
— Да.
— В таком случае я смогу убедиться, что ты здесь ничего не скрываешь. Посмотрим, посмотрим. Марко, чеши!
— А вы, патрон?
— Я остаюсь здесь. Опасность никогда не была такой незначительной. Не так ли, Кессельбах, ты отдал все распоряжения?
— Да.
— Дьявол, ты что-то слишком быстро это сказал… Не стараешься ли выиграть время? Надеешься, что я попаду в ловушку, как дурак?
Он подумал, посмотрел опять на пленника и заключил:
— Нет, навряд ли. Никто более нас не станет беспокоить.
Он не окончил еще последнего слова, когда в вестибюле раздался звонок. Незнакомец тут же, с силой зажал рукой рот господина Кессельбаха.
— Ах, ты, старая лиса! Ты кого-то ждал!
В глазах пленника затеплилась надежда. Из-под ладони, которая его душила, донесся злорадный смешок. Незнакомец задрожал от бешенства.
— Молчи… Не то — задушу… Марко, быстро, заткни ему рот кляпом. Скорее… Вот так!
Звонок раздался опять. И он крикнул, как будто сам был Рудольфом Кессельбахом и Эдвардс находился бы на посту:
— Откройте же, Эдвардс!
Затем тихо вышел в вестибюль и шепотом, указывая на секретаря и слугу, приказал:
— Марко, помоги-ка затолкать их во вторую комнату…
И поднял сам секретаря. Сообщник внес слугу.
— А сейчас — в гостиную, — скомандовал главарь.
Затем громко, удивленным тоном сказал:
— Я не вижу здесь вашего слуги, мсье Кессельбах… Нет, не тревожьтесь, кончайте писать письмо… Я открою сам…
И спокойно открыл входную дверь.
Перед ним стоял настоящий колосс с веселым выражением лица, живыми глазами, переминавшийся с ноги на ногу и перебиравший в руках поля своей шляпы.
— Господин Кессельбах? — спросил тот.
— Совершенно верно, он живет здесь. Кого ему объявить?
— Господин Кессельбах нам звонил… Он меня ждет…
— Ах, это вы! Сейчас предупрежу. Не хотите ли минутку подождать… Господин Кессельбах сейчас вас примет…
У него хватило смелости оставить посетителя одного на пороге прихожей, в месте, откуда сквозь приоткрытую дверь была видна часть гостиной. Не спеша, даже не оборачиваясь, он вошел в салон, приблизился к своему сообщнику, стоявшему рядом с Кессельбахом, и тихо сказал:
— Дело дрянь. Это Гурель из Сюрте.
Тот вынул нож. Он перехватил его руку.
— Не делай глупостей, дурень. Есть идея. Только, ради Бога, пойми правильно, Марко, говорить теперь будешь ты. Ты слышишь, Марко, — словно ты сам Кессельбах.
Он произнес это властно, с безмерным хладнокровием. Марко без дальнейших объяснений понял, что ему придется сыграть роль Рудольфа Кессельбаха. И он сказал, достаточно громко, чтобы быть услышанным из прихожей:
