Павел Ершов - Рождество Шерлока Холмса
На пороге послышались бесцеремонные шаги и в комнату, прервав наш разговор, вломился инспектор.
— Лестрейд, мы вас заждались! Ну же, нам с Ватсоном не терпится узнать детали. — Я был возмущен тем, что Холмс столь безапелляционно приобщил меня к собственным чаяниям, однако успел заметить, как он смахнул пепел со столика, едва заслышав шаги. — Признайтесь, вы же принесли нам ключ?
— Да. Но как вы догадались, Холмс?
В руках у инспектора, в самом деле, появился небольшой ключ, каким запирают дорожные саквояжи.
— Не обращайте внимания, инспектор, элементарная дедукция.
Мой друг выхватил находку из рук инспектора и разглядывал его через лупу.
— Хм, очень необычный ключ. Ощущение, что им ни разу не пользовались. Посмотрите, Ватсон, зубцы идеально ровные. Если бы у нас с вами были такие зубчики, дантисты пошли бы по миру.
Я признаться, горжусь своими зубами, однако это замечание Холмса выбило меня из колеи, заставив запланировать поход к зубному. Я снова подключился к беседе, когда речь шла о монограмме, украшающей головку ключа.
— Мы тоже обратили на нее внимание, мистер Холмс. Двойная P, похоже на фамильный вензель.
— Почему-то мне кажется знакомой эта эмблема. Как будто я видел ее на днях…
Холмс зашагал по комнате, спрятав лицо в ладони.
— Шерлок!
Я не успел и вскрикнуть, как он споткнулся о мой чемодан, и конечно упал бы, если бы я не успел подхватить его. В результате Холмс лишь поскользнулся и упал ладонями прямо в блюдо с моим пудингом, который я успел приготовить с вечера.
— Ну конечно! Теперь я…
Холмс осекся на половине фразы. Мне было несколько досадно, что моя помощь не была замечена, но я утешал себя мыслью, что мой саквояж способствовал разгадке тайны ключа.
— Позвольте, я выкину это. Пудинг, к несчастью, испорчен.
— Ни в коем случае, Ватсон! Оставьте, я с удовольствием доем его, как только смогу продолжить прерванную трапезу, — он повернулся к Лестрейду. — Ищите поблизости от вокзала, инспектор. Возможно, там есть какое-то подобие камеры хранения для драгоценностей и важных бумаг.
— Я непременно распоряжусь узнать, что это за камера хранения. Спасибо, мистер Холмс. — Дженкинс!
Холмс передал ключ подоспевшему констеблю и снова обратился к Лестрейду.
— Кажется, я прервал вас, инспектор. Вы установили личность убитого?
— Спасибо, что обратили внимание, мистер Холмс. Да, это Виктор Франк, американец. Прибыл в Лондон три дня назад с некой благотворительной целью. Впрочем, у этих янки всякая благотворительной пахнет изрядным, как это говорится… business.
— Вы слишком категоричны, инспектор. Что-то прояснилось с ядом?
— Мы пока не смогли в точности определить яд, но сейчас более интересным представляется способ, которым он был введен. Дело в том, что мы нашли на теле Франка укус.
— Укус?
— Именно. Две едва заметные точки, похожие на пуговку. Видите, на левом предплечье. Я обнаружил их, когда…
— Пуговка? Хм, — прервал рассказ инспектора Холмс, приняв от него снимок руки убитого. — Что-нибудь еще?
— Да, я чуть не забыл сказать вам самое главное. У нас еще два трупа!
— Упавшей сосной раздавило белочек?
Мой друг с плохо скрываемой надеждой посмотрел на Лестрейда.
— Нет, самые настоящие убийства. С одним и тем же почерком.
— Почерк? Что за трупы? Не томите, Лестрейд, выкладывайте, что вы нарыли.
— Не совсем мы, мистер Холмс. Сначала с нами связались из американского посольства, а позже пришла телеграмма из Сюрте.
Лестрейд выудил из внутреннего кармана полицейский отчет. Шерлок, как бенгальский тигр, одним прыжком подскочил к нему, вырвал бумагу и стал читать.
— Мэри Шеллинг, 27 лет, найдена мертвой на вокзале Атлантик-Сити… Тоже американка!
— Да, мистер Холмс. Но это еще не все. Есть и третий, сэр, дальше.
Холмс перевернул листок.
— Абрам Стокер, 35 лет, поданный Британской короны, найден мертвым… на вокзале Монте-Карло! Вы только послушайте. Три вокзала, три смерти!
Я с удовлетворением ответил, что мой друг ожил. В глазах заиграли язычки, а на бледном как луна лице появилось подобие румянца. Он, казалось, совсем позабыл о нашем рождественском путешествии и с головой окунулся в новое дело.
— Скажу вам больше, мистер Холмс. У этих двоих обнаружен точно такой же укус на предплечье. Именно этот факт вынуждает нас признать: в Европе объявился серийный маньяк.
— Ватсон, вы слышали? Маньяк! — Мой друг потер ладони. — Но как стало известно о новых смертях?
— Признаюсь, это моя заслуга. Я предчувствовал, что эта пуговка может обнаружить под собой ниточку. Я сделал запрос по нашим зарубежным каналам и, как видите, вслед за пуговкой мелькнула иголочка. Мы уже готовы схватить ее за ушко.
— Что же, нам с Ватсоном остается лишь пожелать вас успехов. Огромное спасибо, старина. Вы очень помогли нам. Пожалуйста, держите нас с Ватсоном в курсе и впредь.
— Непременно, мистер Холмс.
* * *— Мне не дает покоя эта пуговка – обратился ко мне мой друг, едва за посетителями захлопнулась дверь. — Два джентльмена и молодая леди, два американца и британец, находясь в разных частях Европы почти одновременно, в течение рождественской недели, укушены неизвестной тварью. Боюсь, мы имеем дело с Сантой-вампиром.
— Вы что же, верите в эти чудеса, Холмс?
— Нет, мой друг. Я слишком информирован, чтобы быть верующим. Но в данном случае я прямо-таки кожей чувствую нехватку информации. А что вы скажете об этом укусе, Ватсон?
Я внимательно рассмотрел карточку.
— Что же. Фото не может дать всего представления, я хотел бы осмотреть образцы тканей, но мне представляется, что такой укус могла бы оставить летучая мышь. Известны случаи летальных исходов после ее укуса, в особенности, если имела место какая-то аллергическая реакция…
— Да-да, реакция, — рассеянно пробормотал Холмс. — Нам срочно нужно понять, что объединяет этих троих помимо вокзала и укусов. Иначе, боюсь, тремя смертями дело не ограничится.
— Уверен, полиция делает все возможное, чтобы поймать убийцу. Хотя дело, конечно, осложняется тем, что мы имеем дело с международным преступником.
— Сдается мне, Ватсон, для того, с кем мы имеем дело, границ не существует вовсе.
— Право, Холмс, к чему вы так драматизируете. И потом алкоголь, вы помните? Насколько мне известно, вампиры не слишком жалуют алкоголь.
— Вы правы, дружище! Чертовски правы! Пожалуй, мне нужно отправить несколько телеграмм.
Пока мой друг, отправив несколько сообщений, одну за одной курил трубки, я занялся подготовкой рождественского стола. Глядя на клубящиеся фигуры, я мог только догадываться, каких монстров рождает разум моего друга в минуты размышлений. Гадание по опиумному дыму давно стало мои невольным занятием, и, надо сказать, за годы практики я достиг в этом деле немалых высот.
