Николай Псурцев - Супермен
– Уже темно,- сказал Ружин.- Может, прямо к дому?
– Нет,- ответила Лера.- Останови тут. Старухи в твоем дворе, как кошки. Им что ночь, что день… Ружин притормозил. Лера вышла.
– Через пять минут жду,- сказал Ружин ей вслед и мягко тронулся с места.
В своем дворе он припарковал машину, вышел, любезно поздоровался с глазастыми старушками, поднялся на третий этаж, вошел в квартиру, закрыл дверь, прислонился к ней спиной, с силой провел пальцами по лицу, зашел в ванную, включил свет, намочил под краном руки, опять провел ладонями по лицу, взглянул на себя в зеркало.
– Зачем? - спросил он себя.- Зачем, а?
В комнате он снял куртку, бросил ее на диван, расстегнул рубашку, потянулся с усилием, взял сигарету, прикурил, массируя шею, подошел к окну, нагнулся, рассеянно вглядываясь в темный провал его, пробормотал что-то и, неосторожно подавшись вперед, ткнулся лбом в стекло. Стекло треснуло сухо, задрожало, глухо прогудев, и два крупных клинообразных куска обвалились со звоном, раскололись между рамами.
– А-а-а, черт! - взвыл Ружин, смахивая кровь со лба. Входная дверь распахнулась, вошла Лера, она бросила сумку и ключи на кресло и только после этого заметила разбитое окно и кровь на лице у Ружина. Подбежала, заохала, разглядывая; помчалась в ванную, принесла мокрое полотенце, стерла кровь…
– Ерунда,- сказала.- Ссадина.
Залепила ранку пластырем, провела прохладной ладонью по щеке Ружина, по губам. Он улыбнулся, поцеловал ее пальцы.
– Как не вовремя,- сказал он.- С такой мордой я распугаю весь ресторан.
– Отлично,- смеясь, проговорила Лера.- Я хочу поскорее посмотреть, как это будет. Представляешь,- она сделала свирепое лицо, сдвинула брови и выпятила челюсть,- ты входишь первый, со ссадиной. Крик ужаса, все срываются с места и, опрокидывая столики, мечутся по залу. И тут появляюсь я. Удивление. Восторг. Обмороки.
– Инфернальная парочка,- содрогнулся Ружин. Лера посмотрела на часы.
– Пора собираться,- сказала она, держась за Ружина, расстегнув туфли, небрежно скинула их и босая прошлепала в ванную.
Ружин сел на мягкую квадратную кровать, покачался на ней несколько раз, с веселым любопытством прислушиваясь к томным вздохам матраца, потом потянулся к телефону, стоящему на тумбочке, набрал номер.
– Это я,- сообщил он, когда ему ответили.- Ну как?.. Наверное, он дозвониться не может, вы там, балаболки, висите на телефоне… Ну хорошо, еще полчаса я дома, потом минут двадцать в дороге и примерно до часу буду в "Кипарисе", звони туда, спросишь метра, Михалыча, он позовет. Все.
Шум воды в ванной стих. Появилась Лера. Она никак не могла справиться с просторным и длинным ружинским халатом, он волочился по полу, путался в ногах. Сделав шаг, чуть не упала, хихикнула. Лоснящееся от крема лицо было расслабленным, умиротворенным.
– Хочется жить,- сказала она и добавила, подумав: - Я останусь у тебя после ресторана. Плевать на все.
– Я всегда верил в тебя,- сказал Ружин.- И не ошибся.- Он поднялся.- Какой костюм надеть?
– Бежевый,- откликнулась Лера,- французский. Мой любимый.
Ружин вышел из комнаты.
Лера закрыла глаза, вздохнула глубоко, решительно подошла к телефону, сняла трубку и вдруг заколебалась, потерла трубкой висок, посмотрела в окно. Под черным небом насыщенной жизнью и электричеством волновался город.
– Наймусь юнгой и уйду в Сингапур,- сказала Лера.- Там бананы.
Она набрала номер, ласково заулыбалась трубке.
– Мишенька, ты уже дома? - тихо спросила Лера.- Молодец. Ты у меня примерный. Есть суп, есть картофельные котлеты… А, уже поел… Ну, посиди, почитай или поработай. Приду поздно, наверное, ночью… Не сердись. На мне сейчас два индивидуала из Бельгии. Ленка заболела, другого переводчика не могли найти, как всегда, под руку попалась я, надо их проводить, а до этого покатать по ночному побережью. Программа… Ну, не сердись… Целую…
Повесив трубку, невесело усмехнулась и сразу стала набирать другой номер.
– Лёнечка,- нежно проговорила она.- Слава богу, что сам подошел. Ты прости, мы увидеться не сможем. Надо побыть дома. Опять напряженка с Мишей. Он, по-моему, догадывается… Нет, нет, не о тебе, вообще… Злой, по телефону всем отвечает, что меня нет… Хорошо? Ну, до завтра.
Ружин быстро и умело завязал перед зеркалом темно-бордовый узкий галстук, поправил воротник рубашки, осторожно провел пальцами по аккуратно уложенным волосам, надел пиджак.
В зеркале увидел Леру. Она стояла на пороге комнаты в белом платье, коротком, почти прозрачном - тонкие ноги, длинные, золотистые от загара, рот приоткрыт нарочито, с вызовом.
– Я раньше никогда никуда не опаздывал,- сказал Ружин, не оборачиваясь. Но, как появилась ты, я делаю это регулярно.
Он снял пиджак, швырнул его в кресло, не отрывая взгляда от женщины, жадно рассматривал ее в зеркале. Она вошла в комнату, встала рядом, дурачась, чуть наклонилась, тряхнула головой, волосы закрыли лицо, густые, ни глаз не различишь, ни губ.
– А я тебя вижу,- сказала Лера, смеясь.
Ружин неожиданно быстро притянул ее к себе, поцеловал.
– Платье,- слабо выдохнула Лера.
Ружин мял ее как куклу, судорожно шарил руками по телу. Затем, не выпуская из объятий, настойчиво потянул женщину за собой на кровать. Лера покорилась.
– Сейчас,- прерывисто зашептал Ружин.- Сейчас…- Он суетливо развязывал галстук…
Затренькал телефон. Ружин расстегнул рубашку. Телефон звонил.
– Идите вы к черту! - выругался Ружин и внезапно замер. -Минуту,- сказал он Лере, поднялся и взял трубку.- Да,- выдохнул нетерпеливо. Позвонил-таки. То, что надо. Когда? Где? Отлично. Через двадцать минут в управлении. Все.
Он повернулся к Лере.
– У нас в запасе десять минут.- И принялся расстегивать брюки.
Лера резко и легко выпрямилась.
– Все,- тихо и сдержанно сказала она.- Я ухожу.
– Не дури,- засмеялся Ружин.- Десять минут тоже на дороге не валяются.- Он опять обнял ее. Лера брезгливо отпрянула.
– Пошел ты знаешь куда…- она встала, нервными движениями поправила платье.- Как вы мне все надоели, если б ты только знал…
– И много нас?
Лера нашла сумку, скомкав, побросала туда свои джинсы, рубашку, белье, осмотрелась - не забыла ли чего - и направилась к двери.
– У меня же работа,- мягко заметил Ружин. Он приладил под мышкой пустую кожаную кобуру от пистолета, надел пиджак, тоже вышел в прихожую.
– Да разве в этом дело,- Лера усмехнулась и открыла входную дверь.- Больше не звони.
– Эй! Постой! - Ружин перестал улыбаться.- Брось! Не надо! - Он выбежал на лестничную площадку, крикнул: - Ну прости ты меня! Прости! - и тут же замолк, настороженно огляделся и шустро шмыгнул в квартиру.
