Артур Дойл - Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах
– Зажгите свет, старый мошенник! – крикнул он, неуклюже поднимаясь и придерживаясь за стул. – Сколько лет вы меня обдирали, как липку… Дьявол, жили за мой счет! Предупреждаю, я собираюсь сдать вас полиции, Мальпас! Или вы платите, или я иду в полицию.
– Я в третий раз слышу от вас угрозу.
Голос прозвучал сзади. Он стремительно развернулся и в припадке бешенства выстрелил. Складки драпировки на стенах приглушили звук выстрела, но во вспышке он успел заметить темную фигуру, крадущуюся к двери, и, не помня себя от злости, выстрелил еще раз. Едкий запах бездымного пороха наполнил душную комнату.
– Свет! Зажгите чертов свет! – закричал Лейкер, но тут дверь открылась, и он увидел, как в образовавшийся проем скользнула фигура. Через секунду он и сам выскочил на лестничную площадку, но старик исчез. Куда он мог деться? Рядом была еще одна дверь. Он метнулся к ней.
– А ну выходи, Иуда! – заорал он. – Выходи, и поговорим по-мужски!
За спиной раздался щелчок, это закрылась дверь комнаты, из которой он только что выскочил. Рядом начинался лестничный пролет, ведущий на следующий этаж. Лейкер уже поставил ногу на первую ступеньку, но замер – он вдруг осознал, что все еще держит в руке кожаный мешочек, который достал из кармана, войдя в комнату. Сообразив, что ему придется уйти с пустыми руками, так и не закончив своего дела, он несколько раз ударил в дверь, за которой, как он полагал, скрылся тот, на кого он работал.
– Эй, Мальпас, выходите. Я вас не трону, обещаю. Просто пьян я немного…
Ответа не последовало.
– Извините, Мальпас. – Он что-то увидел у себя под ногами, наклонился и поднял странный предмет. Это был изготовленный из воска накладной подбородок, точно повторяющий форму и цвет настоящего человеческого подбородка с двумя резиновыми ремешками, которыми, очевидно, крепился к лицу. Один из ремешков был порван. Это приспособление показалось Лейкеру удивительно смешным, и он громко расхохотался.
– Вы слышите, Мальпас? У меня часть вашего лица! – крикнул он так, чтобы было слышно за дверью. – Выходите, или я отнесу эту забавную штукенцию в полицию. Может, там захотят найти остальное.
Никто не ответил, и, все еще посмеиваясь, он спустился к выходу на улицу, однако, подойдя к двери, увидел, что на ней нет ручки, а замочная скважина была такой крошечной, что, заглянув в нее, он ничего не смог разглядеть.
– Мальпас!
Сверху, со стороны пустых комнат, донеслось эхо его зычного голоса. С проклятием он бросился обратно наверх и был уже на полпути к первой лестничной площадке, когда услышал наверху какой-то шум, как будто что-то упало. Подняв голову, он увидел перекошенное от злобы лицо, еще что-то черное и тяжелое, летящее на него, попытался уклониться, но в следующую секунду скатился по ступенькам безжизненной грудой.
Глава II
Ожерелье финской королевы
Торжественный прием в американском посольстве был в самом разгаре. Перед входом в здание растянулся полосатый навес, красная дорожка шла от самого бордюра до двери, и вот уже час сверкающие лимузины свозили важных и высокопоставленных гостей, которые присоединялись к уже и без того немалой толпе, собравшейся в небольшом зале для приемов этого «сорок девятого штата» заокеанского Союза[2].
Когда мощный поток подъезжающих машин поредел, превратившись в тонкий ручеек, из большого автомобиля вышел невысокий мужчина с открытым жизнерадостным лицом. Спокойно пройдя мимо собравшихся у посольства зевак, он радушно кивнул лондонскому полицейскому, сдерживавшему толпу, и вошел в дом.
– Полковник Джеймс Ботуэлл, – сказал он лакею и неспешно направился в зал.
– Прошу прощения. – Подтянутый мужчина во фраке вдруг схватил его за руку и потащил за собой в небольшую комнату со столами, ломящимися от всевозможных закусок. В комнате в такое раннее время еще никого не было.
Полковник Ботуэлл, видя такую фамильярность, улыбнулся и удивленно поднял брови, весь его вид как будто говорил: я вас не знаю, но вы, должно быть, один из этих дружелюбных американцев, которым неведомы правила хорошего тона, так что придется мне на какое-то время смириться с вашим обществом.
– Нет, – негромко изрек незнакомец.
– Нет? – Бровям полковника больше некуда было подниматься, поэтому он придал их движению обратное направление и нахмурился.
– Нет… Думаю, что нет. – Устремленные на полковника серые насмешливые глаза весело блеснули.
– Мой дорогой американский друг, – сказал полковник, пытаясь освободить руку. – Я, право же, не понимаю… Вы, очевидно, ошиблись.
Мужчина медленно покачал головой.
– Я никогда не ошибаюсь… И я – англичанин, что вам известно прекрасно, такой же, как и вы, несмотря на ваши смешные потуги изобразить новоанглийский[3] акцент. Сочувствую вам, Ловкач, но ничего у вас не выйдет!
Ловкач Смит вздохнул, но больше ничем не выдал расстройства.
– Что, американский гражданин не может по-свойски заглянуть к своему послу? Что тут такого? Послушайте, капитан, у меня есть приглашение, а если мой посол желает меня видеть, вас это не касается.
Капитан Дик Шеннон тихо рассмеялся.
– Не желает он вас видеть, Ловкач. Ему меньше всего хочется видеть ловкого английского вора в месте, где под рукой бриллиантов на миллион долларов. Он, может быть, рад был бы видеть полковника Ботуэлла из девяносто четвертого кавалерийского полка, если б тот был в Лондоне, но ему явно не интересен Ловкач Смит, охотник за драгоценностями, мошенник и прожженный вор. Не хотите перед уходом что-нибудь выпить?
Ловкач снова вздохнул.
– Виноградный сок, – коротко сказал он и указал на бутылку с совершенно другим названием. – Вы ошибаетесь, если думаете, что я здесь по делу. Честно, капитан. Главный мой порок – любопытство. Мне просто очень интересно увидеть алмазное ожерелье королевы Риены. Может, сегодня последний раз, когда я могу полюбоваться им. На мне лежит проклятие – чутье сыщика. Вы слышали про этих психов, Джекилла и Хайда? Вот и я такой же. У каждого человека есть сокровенные мысли, Шеннон. Даже у делового[4].
– Даже у делового, – согласился Дик Шеннон.
– Кто-то думает о том, как потратить миллион, – задумчиво продолжил Ловкач. – Кто-то мечтает спасти девушку от голода или чего похуже и быть ей братом… До тех пор пока она не полюбит его. Я, когда не занят, мечтаю о том, как мог бы распутывать всякие страшные загадки. Как Стормер, охотник на воров, от которого вы обо мне узнали. У них на меня целое дело заведено.
Это была истинная правда. Шеннон действительно впервые узнал о Ловкаче в агентстве знаменитого сыщика.
