Жорж Сименон - Самый упрямый клиент в мире
Забавно: в тот момент, когда инспектор входит в кафе, зал пуст.
— Птичка улетела? — спрашивает он у Жозефа.
Но официант показывает на лестницу:
— Он купил жетон и спустился позвонить.
Досадно! Если бы знать, то можно было бы организовать прослушивание и выяснить, кому и зачем он звонит. Жанвье садится за стол, заказывает кальвадос.
Клиент поднимается и проходит на свое место. Он по-прежнему спокоен, может быть, он слегка озабочен, но нервозности в его движениях не заметно. Жозефу, который уже пригляделся к нему, даже кажется, что тот испытывает какое-то облегчение.
В течение двадцати минут Жанвье осматривает клиента с головы до пят. Он все время сравнивает полное, слегка расплывшееся лицо незнакомца с фотографиями тех, кто находится в розыске. Наконец инспектор пожимает плечами.
— Его нет в моих сводках, — говорит он Жозефу. — По-моему, это просто несчастный малый, которого «продинамила» женщина. Должно быть, он страховой агент или кто-то в этом роде.
Жанвье даже шутит:
— Я бы не удивился, узнав, что это работник похоронной конторы… Во всяком случае, я не имею права проверять его документы. Никакими законами не запрещено сидеть в кафе так долго, сколько захочется, и обходиться без обеда.
Они еще немного поболтали с Жозефом, потом Жанвье вернулся на набережную Орфевр, где проходило совещание у Мегрэ по делу о подпольных игорных домах, и он забыл рассказать комиссару о человеке с бульвара Сен-Жермен.
Несмотря на натянутый тент, косые лучи солнца через широкие окна начинали проникать в зал. В пять часов три стола уже были заняты любителями белота.
Хозяин играл за одним из столов, он сидел как раз напротив незнакомца и иногда бросал на него взгляд.
В шесть часов зал заполнили посетители. Жозеф и Жюль сновали от стола к столу с заставленными бутылками и стаканами подносами, и запах перно понемногу вытеснял из кафе запах каштанов с бульвара.
Каждый из официантов в этот час обслуживал свой сектор. Так уж вышло, что стол с незнакомцем оказался в секторе Жюля, который оказался не столь наблюдателен, как его коллега. Кроме того, Жюль время от времени заходил за стойку, чтобы пропустить стаканчик белого вина, так что к вечеру у него уже путались мысли.
Все, что он скажет, так это то, что приходила женщина.
— Брюнетка, хорошо одетая, приличного вида — не из тех дамочек, что приходят в кафе, чтобы завязать беседу с клиентами.
Вообще, по словам Жюля, она была из тех женщин, которые не входят в заведение, если у них не назначена там встреча со своим мужем. Два или три столика еще оставались свободными. Она села за соседний с незнакомцем стол.
— Убежден, что они не разговаривали. Она велела мне принести портвейн. Насколько я помню, у нее, кроме сумочки из коричневой или черной кожи, был в руке какой-то пакет. Сперва я увидел его на столе.
А когда я подавал портвейн, его там уже не было; без сомнения, она положила его на банкетку.
Досадно! Жозеф хотел бы ее увидеть. Мадемуазель Берта тоже заметила ее с высоты своей кассы.
— Особа скорее всего приличная, почти без косметики, в синем костюме с белой блузкой, но — не знаю почему — я не думаю, что эта женщина замужем.
До восьми вечера, то есть до самого часа ужина, клиенты все время входили и выходили. Потом зал почти опустел. К девяти часам было занято только шесть столов, четыре из них — шахматистами и два — игроками в бридж, которые ежедневно коротали здесь вечер.
— Бросалось в глаза, — рассказывал потом Жозеф, — что этот тип прекрасно разбирается в шахматах и бридже. Готов даже поклясться, что он весьма силен в этих играх. Я это понял, увидев, как он смотрел на игроков, как следил за партиями.
Значит, он не был ничем озабочен — или Жозеф ошибался?
К десяти часам оставались занятыми только три стола. Служащие министерств ложатся спать рано. В половине одиннадцатого ушел Жюль — его жена ждет ребенка, и он договорился с напарником, что уйдет с работы чуть пораньше.
А клиент сидел все на том же месте. С восьми утра он заказал три кофе, бутылку «Виши» и лимонад. Он не курил. Он не пил спиртного. Утром он прочел «Тан». В послеобеденное время он купил вечернюю газету у бродившего между столиков разносчика.
В одиннадцать часов, хотя за двумя столиками еще шла игра, Жозеф, как обычно, начал ставить стулья на столы и рассыпать на полу опилки.
Несколько позже, закончив партию, господин Монне пожал руки полковнику и другим своим партнерам, затем он забрал из кассы клеенчатый мешок, куда мадемуазель Берта сложила ассигнации и мелочь, и поднялся к себе спать.
Уходя, он бросил взгляд на упрямого клиента, о котором сегодня вечером много говорили завсегдатаи, и сказал Жозефу:
— Если с ним возникнут проблемы — не раздумывайте, звоните мне…
Ибо за стойкой есть электрический звонок, соединенный с квартирой хозяина.
Это, в общем-то, и все. Когда на следующий день Мегрэ будет проводить расследование, он не получит никаких других сведений.
Мадемуазель Берта ушла без десяти одиннадцать, чтобы успеть на последний автобус, идущий в Эпине, где она живет. Она тоже бросила последний, изучающий взгляд в сторону клиента.
— Не могу сказать, чтобы он мне показался нервным.
Но он также не выглядел и спокойным. Если бы я, к примеру, встретила его на улице, он меня бы напугал, вы понимаете? И если бы он вместе со мной вышел из автобуса в Эпине, я не осмелилась бы идти домой одна.
— Почему?
— У него был какой-то остановившийся взгляд…
— Что вы хотите сказать?
— Казалось, его совершенно не интересует все, что происходит вокруг.
— Были ли закрыты ставни?
— Нет, Жозеф не закрывает их до последней минуты.
— С вашего места видна часть улицы и кафе-бар напротив… Вы не заметили ничего подозрительного?.. Не казалось ли вам, что кто-то подстерегает вашего клиента?
— Я ничего не заметила… Насколько на бульваре Сен-Жермен спокойно и тихо — настолько на улице Сен-Пер оживленно, там постоянное движение… И люди все время заходят в кафе-бар и выходят оттуда.
— Вы никого не видели, уходя?
— Никого… Ах да! На углу стоял полицейский…
Он действительно стоял, комиссар квартала подтверждал это. К сожалению, несколько позже полицейскому пришлось покинуть пост.
Два стола… Супружескую чету, которая зашла сюда выпить после кино, знали в кафе «Министерское»: врач и его жена жили в трех шагах от заведения и обычно заходили сюда по дороге домой. Они расплатились и ушли.
Врач потом заметит:
— Мы сидели как раз напротив него, и я обратил внимание на его болезненный вид.
— Чем он болен, по вашему мнению?
— Без всякого сомнения, это болезнь печени…
