Агата Кристи - История клерка
— Да.
Он опустил вниз окно и громко произнес:
— Так лучше, мадам?
— Большое вам спасибо.
Робертс вернулся в свое купе. Его сосед уже растянулся на верхней полке. Его приготовления ко сну были весьма незатейливы. Он просто снял ботинки и пальто.
Робертс подумал, что же ему делать? Очевидно, что если он собирается идти в купе к леди, то ему не следует раздеваться.
Он нашел тапочки, надел их вместо ботинок, а затем улегся и выключил свет. Через несколько минут человек на верхней полке начал храпеть.
Сразу после десяти они пересекли границу. Дверь неожиданно распахнулась, и прозвучал формальный вопрос: не хотят ли месье о чем-нибудь заявить? Дверь снова закрыли. Поезд покинул Бельгард.
Человек на верхней полке снова начал храпеть. Робертс подождал еще десять минут, затем встал и открыл дверь в умывальную комнату. Войдя внутрь, он запер за собой дверь и взглянул на дверь в соседнее купе. Она была не заперта. Он колебался. Следует ли ему постучать.
Наверное, стучать было глупо, но ему не хотелось входить без стука. Он принял компромиссное решение: чуть-чуть приоткрыл дверь и подождал. Он даже слегка покашлял.
Ответ был весьма коротким. Дверь распахнулась, чья-то рука схватила его и втащила в купе. Девушка закрыла и заперла за ним дверь.
У Робертса перехватило дыхание. Он никогда не видел столь прелестного создания. На ней было длинное воздушное одеяние из кремового шифона и шелка. Она, задыхаясь, прислонилась к двери, ведущей в коридор. Робертс часто читал о прелестных красавицах, скрывающихся от преследователей. Теперь, первый раз в жизни, он увидел такую красавицу. Это было очаровательное зрелище!
— Слава богу! — пробормотала девушка.
Робертс заметил, что она была совсем юной. Девушка была так хороша собой, что казалась пришедшей из другого мира. Так вот она — романтика, — и он в центре событий.
Она говорила тихо и быстро, на хорошем английском языке, но с легким акцентом.
— Я так рада, что вы пришли, — сказала девушка. — Я жутко испугалась. Василиевич в поезде. Вы понимаете, что это значит?
Робертс совсем не понимал, что это значит, но кивнул головой.
— Я считала, что ускользнула от них. Я их недооценила. Что же мы будем делать? Василиевич в соседнем со мной купе. Что бы ни случилось, он не должен получить драгоценности.
— Он не убьет вас и он не получит драгоценности, — твердо произнес Робертс.
— Куда же мне деть драгоценности?
Робертс взглянул на дверь за ее спиной.
— Дверь заперта, — сказал он.
Девушка засмеялась:
— Что такое запертые двери для Василиевича?
Робертс чувствовал себя героем одного из своих любимых романов.
— Есть только один выход. Отдайте их мне.
Девушка с сомнением посмотрела на него.
— Они стоят четверть миллиона долларов.
Робертс покраснел:
— Вы можете мне доверять.
Еще минута колебаний, и незнакомка ответила:
— Да, я вам верю.
Легкое движение — и в следующую минуту она вручила ему пару скатанных чулок из прозрачного шелка.
— Возьмите их, друг мой, — сказала она остолбеневшему Робертсу.
Он взял и сразу все понял. Чулки были подозрительно тяжелые.
— Возьмите их с собой в купе, — произнесла она. — Вы вернете мне их утром… если… если я все еще буду здесь.
Робертс кашлянул.
— Послушайте, — сказал он. — Что касается вас… — Он помолчал. — Я… я должен приглядеть за вами. — Краска добропорядочности залила его щеки. — Конечно же не здесь. Я останусь там. — Он кивнул в сторону умывальной комнаты.
— Если вы хотите остаться здесь… — Она взглянула на верхнюю свободную полку.
Робертс покраснел до корней волос.
— Нет, нет, — запротестовал он. — Я прекрасно устроюсь там. Если я вам понадоблюсь, вы меня позовете.
— Благодарю вас, друг мой, — мягко произнесла девушка.
Она нырнула на нижнюю полку, натянула одеяло и благодарно улыбнулась ему. Он ретировался в умывальную комнату.
Прошло что-то около двух часов. Неожиданно ему послышался какой-то звук. Он прислушался — ничего. Возможно, он ошибся. И все же он был уверен, что в соседнем купе был какой-то слабый звук. Возможно…
Он бесшумно приоткрыл дверь. Купе было точно таким же, каким он его оставил. С потолка лился призрачный голубой свет. Он стоял, пока глаза его не привыкли к темноте. Взгляд его скользнул на нижнюю полку.
Она была пуста. Девушки там не было!
Он включил свет. Купе было пусто. Неожиданно он принюхался. Слабо различимый запах, но он сразу узнал его — этот слабый, одуряющий запах хлороформа!
Он вышел из купе (дверь была не заперта, он сразу заметил это) в коридор и огляделся. Никого! Взгляд его устремился на соседнюю дверь. Девушка говорила, что Василиевич едет в соседнем купе. Робертс осторожно потрогал ручку. Дверь была заперта изнутри.
Что же ему делать? Потребовать, чтобы его впустили? Но тот откажется, и, в конце концов, возможно, что девушка вовсе не там! Даже если она там, будет ли она довольна, если дело получит огласку? Он понял, что тайна была непременным условием их игры.
Встревоженный искатель приключений медленно брел по коридору вагона. У последнего купе он остановился. Дверь была открыта. В купе спал проводник. А над ним, на крючке, висела его коричневая форма и фуражка.
В мгновение ока Робертс принял решение. В следующую секунду он уже извлек из купе куртку и фуражку и заспешил по коридору. Он остановился у двери купе, расположенного рядом с купе девушки, собрал свою волю в кулак и резко постучал.
Ответа не последовало, и он постучал снова.
— Месье, — проговорил он с акцентом, насколько у него это получилось.
Дверь слегка приоткрылась, и в щель просунулась голова. Это был чисто выбритый иностранец с огромными черными усами. Он был в ярости.
— В чем дело, — прошипел он на французском.
— Ваш паспорт, месье, — Робертс отступил назад и поманил пассажира. Тот колебался, однако вышел в коридор. На это Робертс и рассчитывал. Если девушка в купе, то этот тип, конечно, не захочет, чтобы проводник туда заходил. Робертс действовал молниеносно. Он со всей силой оттолкнул иностранца. Тот был не готов к удару, и к тому же поезд сильно качало, так что Робертс успел заскочить в купе и закрыть его изнутри.
Девушка лежала поперек койки, во рту у нее был кляп, руки — связаны. Робертс развязал ее, и красавица со стоном упала ему на руки.
— Я чувствую такую страшную слабость, — прошептала она. — Это, наверное, из-за хлороформа. Он… он получил их?
— Нет, — Робертс похлопал себя по карману. — Что мы теперь будем делать? — спросил он.
