Роберт Гулик - ЦАРСТВЕННЫЕ ГРОБЫ
— Шесть часов осталось! — Глядя на судью, Жасмин добавила: — Мой ребёнок? На рассвете его отца обезглавят.
Судья Ди поставил чашку.
— Обезглавят? — воскликнул он. — Прошу прощения. Кто он?
— Командир по имени By.
— Что же он совершил?
— Ничего.
— Без причины голову не отрубают, — раздражённо заметил судья.
— Его обвинили ложно. Говорят, будто он задушил жену своего товарища по оружию. Он предстал перед воинским судом и был приговорён к смерти. Уже почти год он сидит в военной тюрьме в ожидании утверждения приговора. Сегодня оно пришло.
Судья Ди подёргал себя за ус.
— Мне часто доводилось работать с военной стражей, — сказал он. — Их судебная система жёстче нашей гражданской, но я всегда считал их умелыми и очень добросовестными служаками. Они редко ошибаются.
— Только не в этом деле, — сказала Жасмин и покорно добавила: — Ничего не поделаешь. Слишком поздно.
— Да, поскольку он будет казнён на рассвете, многого тут не добьёшься, — согласился судья. Чуть подумав, он продолжил: — Но почему бы тебе не рассказать об этом? Ты отвлечёшь меня от моих собственных забот, а тебе, возможно, это поможет скоротать время.
— Что ж, — пожала она плечами, — я всё равно не смогу уснуть. Вот как всё было. Около полутора лет назад два командира здешнего гарнизона часто посещали весёлый квартал. Одного звали Пэн, другого — By. Они служили вместе, так как относились к одному армейскому подразделению, но, в общем, не ладили; уж слишком были они разными. Пэн был человеком бесхарактерным, с лицом смазливым и гладким, этакий хлыщ, скорее похожий на студента, чем на солдата. Со всеми своими сладкими речами был он таким мерзким, что девушки не любили его. By являлся полной ему противоположностью: грубоватый, отличный кулачный боец и фехтовальщик, скорый на руку и за словом в карман не полезет. Говорили, что солдаты готовы были идти за ним в огонь и в воду. Красавцем его не назовёшь, но я любила его. И он ни на кого, кроме меня, не смотрел. Он регулярно платил содержателю заведения, в котором я работала, так что мне не приходилось спать со всеми подряд. Он обещал выкупить меня и жениться, как только получит повышение, вот почему я, не раздумывая, оставила его ребёнка. Обычно-то мы от них избавляемся или продаём. Но я хотела этого мальчика. — Она опустошила чашку, откинула прядь со лба и продолжила: — Пока всё шло хорошо. Затем, однажды вечером, около десяти месяцев тому назад, Пэн вернулся домой и обнаружил свою жену задушенной, a By стоял у её постели и с изумлением взирал на эту картину. Пэн тут же вызвал проходящий мимо патруль военной стражи и обвинил By в убийстве жены. Оба предстали перед военным судом. Пэн утверждал, что By домогался его жены, а та отказывала ему. Гнусный ублюдок говорил, будто много раз убеждал By оставить её в покое; он, дескать, не хотел докладывать старшему командиру, потому что By был его товарищем! Ну, Пэн добавил ещё, будто By знал, что этим вечером он дежурит в арсенале, так что пришёл в дом Пэна и вновь попытался разделить ложе с его женой. Она сопротивлялась, By впал в ярость и задушил её. Вот и всё.
— Что же на это ответил By? — спросил судья Ди.
— By сказал, что Пэн грязный лжец. Что он знал, как ненавидит его Пэн, и что тот сам задушил свою жену, чтобы уничтожить By.
— Не слишком большого ума этот твой командир, — сухо заметил судья.
— Послушайте, вы! By сказал, что, когда тем вечером он проходил мимо арсенала, Пэн окликнул его и попросил завернуть к нему домой, чтобы убедиться, не нуждается ли в чём-то его жена, так как днём она неважно себя чувствовала. Когда By пришёл туда, дверь была открыта, слуги ушли. На его зов никто не откликнулся, а потому он вошёл в спальню, где и обнаружил труп. Тут ворвался Пэн и принялся звать на помощь военную стражу.
— Подозрительная история, — сказал судья Ди. — Как сформулировал приговор военный судья? Хотя, нет, откуда тебе это знать, разумеется.
— Я знаю. Я была там, пролезла вместе с остальными. Вся взмокла от страха, скажу я вам, ведь шлюху, пойманную в армейском учреждении, наказывают плетью. Ну, председатель сказал, что By виновен в прелюбодеянии с женой товарища по оружию и приговаривается за это к отсечению головы. Он сказал, что не собирается уделять слишком много внимания убийству, так как его люди выяснили, что Пэн отослал после обеда всех слуг, а поскольку сам он был на дежурстве в арсенале, то, опасаясь воров, попросил военных стражников приглядывать за домом. Председатель сказал, что, возможно, Пэн застал жену с By, а потому сам задушил её. То было его право; согласно закону он мог убить также и By, если застал его на месте прелюбодеяния, как они выразились. Но, может быть, Пэн испугался напасть на By и предпочёл разобраться с ним окольным путём. Как бы то ни было, это не имеет значения, сказал председатель. Важно то, что By заигрывал с женой сослуживца, а это подрывает армейскую дисциплину. Вот почему он будет обезглавлен.
Она замолчала. Судья Ди поглаживал бороду. Наконец он сказал:
— Судя по всему, можно сказать, что председатель безусловно прав. Его решение вполне соответствует тем кратким характеристикам, которые ты дала обоим командирам. Почему же ты так уверена, что у By не было никакой интрижки с женой Пэна?
— Потому что By любил меня и даже не глядел на других женщин, — тут же отозвалась она.
Судья Ди подумал, что это типично женский аргумент. Чтобы сменить тему разговора, он спросил:
— Кто и почему высек тебя?
— Это такая глупая история! — жалобно сказала она. — После заседания суда я была в ярости. Я хожу беременная, а этот грязный негодяй все это время гуляет за моей спиной с женой Пэна! Я ринулась в тюрьму и проникла туда, сказавшись сестрой By. Увидев его, я плюнула ему в лицо, обозвала вероломным распутником и убежала. Но когда я уже была на сносях и не смогла работать, у меня появилось время подумать, и я поняла, какой жалкой, глупой дурой оказалось. Ведь я всегда знала, что By любит только меня. Тогда, восемь недель назад, после того как родился наш ребёнок и мне чуть полегчало, я снова отправилась в темницу, чтобы покаяться перед By. Но By, должно быть, сказал стражникам, как я их в прошлый раз одурачила, — и правильно сделал, ведь я так кричала на него! Как только я вошла, они тут же вздёрнули меня на дыбу и задали порку. Мне повезло, что я знала солдата, который исполнял экзекуцию: он бил не слишком сильно, иначе армии пришлось бы раскошелиться на гроб. Когда меня сняли, вся спина моя была истерзана в клочья, и я, будто свинья, истекала кровью, но я не из слабых и вынесла это. Сильная как батрак, говаривал мой отец, прежде чем продать меня, чтобы оплатить аренду земли. Затем пошли слухи о предстоящем нападении татар. Командира гарнизона вызвали в столицу, и война началась. Одно за другим, так и затянулось дело By. А сегодня утром пришло утверждение приговора, и на рассвете ему отрубят голову.
