Рекс Стаут - Второе признание
Джеймсу Сперлингу это явно не понравилось. Видимо, этот день он решил посвятить спасению дочери от судьбы куда более страшной, чем смерть, не тратя времени даже на еду. Он лишь утвердительно хмыкнул, высказывая недовольство, и я повел его к двери, вежливо напомнив, что буду у него в кабинете в два часа пятнадцать минут и он может не утруждать себя отправкой чека по почте, а передать его непосредственно мне. Окинув быстрым взглядом его черный лимузин, стоявший у тротуара, я вернулся в кабинет.
Дверь в гостиную комнату была открыта, оттуда доносились голоса Вулфа и Хьюитта. Поскольку их объединяла любовь к цветам и, следовательно, кабинет будет целиком в моем распоряжении, я взял со стола Вулфа оставленный Сперлингом пухлый конверт, поудобнее устроился в кресле и принялся изучать отчеты Баскома.
Глава 2
Через некоторое время, точнее без пяти минут два, Вулф поставил пустую чашечку кофе на блюдце, отодвинул назад кресло, распрямился, вышел из столовой и пошел через прихожую к своему лифту. Я, следуя за ним, обратился к его спине площадью в пол-акра:
— Не заглянем на три минуты в кабинет?
Он обернулся.
— По-моему, ты собирался ехать к несчастному отцу.
— Да, но вы не любите обсуждать дела во время еды, а я прочитал отчеты Баскома, и возникли кое-какие вопросы.
Он метнул взгляд в сторону кабинета, увидел, как до него далеко, проворчал: «Поднимайся наверх», повернулся и пошел к лифту.
У него были свои правила, у меня тоже: например, я никогда не садился в наш относительно узкий лифт, если в нем уже был Вулф, поэтому я пошел по лестнице. Первый пролет — спальня Вулфа и гостевая спальня. Второй — моя спальня плюс еще одна гостевая. Третий пролет выходил прямо на крышу. Дневной свет не ударил мне в глаза, как бывает зимой, — стоял июнь, и все шторки были опущены, и все же меня ослепили яркие летние растения, особенно в средней комнате оранжереи. Конечно, эти цветы я видел каждый день, и голова у меня была занята другим, но все равно я замедлил шаг, проходя мимо клумбы бело-желтых орхидей, таких прекрасных, что захватывало дух.
Вулфа я нашел в комнате с горшечными растениями, он снимал пиджак и был хмур — явно из-за предстоящего разговора.
— Два вопроса, — с ходу начал я. — Во-первых, Баском не только…
Но Вулфу и это показалось лишним.
— Мистер Баском нашел какой-нибудь след, ведущий к коммунистической партии?
— Нет, но он…
— Раз так, у него для нас ничего нет, — Вулф закатывал рукава рубашки. — Его отчеты обсудим потом, когда я их прочитаю. Материал собирали хорошие работники?
— Да. Лучшие его люди.
— Тогда зачем мне нанимать целую армию, чтобы охотиться за тем же призраком, даже на деньги мистера Сперлинга? Ты прекрасно знаешь, что это такое — отследить коммуниста, — если он коммунист, тем более, нужно не предположение, а доказательство. Пф. Найди его, этот блуждающий огонек. Я определил конечную цель, и мистер Сперлинг согласился. Узнай у него все необходимое. Пусть пригласит тебя к себе домой, неофициально. Познакомься с мистером Рони и составь о нем мнение. Что еще важнее, составь мнение о дочери, чем подробнее оно будет, чем глубже и интимнее — тем лучше. Договорись с ней о встрече. Постарайся завладеть ее вниманием. Ты должен сместить мистера Рони за неделю, максимум за две — такова твоя цель.
— Черт подери, — я укоризненно покачал головой, — мне что же, ухаживать за ней?!
— Называй это, как хочешь, я предпочитаю свою терминологию. Дочь мистера Сперлинга, по его словам, чрезмерно любопытна. Сделай так, чтобы ее любопытство с мистера Рони перенеслось на тебя.
— То есть я должен разбить ей сердце?
— Так ты сможешь предотвратить трагедию.
— Лучше я предотвращу комедию, — я изобразил праведный гнев. — Это уже слишком. Мне нравится быть детективом, равно как и мужчиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, но я отказываюсь опускаться до подобного, даже если этот подвиг…
— Арчи! — резко прервал меня он.
— Да, сэр.
— Скажи, со сколькими молодыми женщинами, что проходили по моим делам, у тебя установились личные отношения?
— Их примерно от пяти до шести тысяч. Но не в этом…
— Я тебе предлагаю лишь поменять очередность и установить личные отношения сначала. Что в этом плохого?
— Все, — я пожал плечами. — Ладно. Может и ничего. Как посмотреть. Хорошо, я готов с ней встретиться.
— Вот и прекрасно. Поезжай, а то опоздаешь, — и он направился к полкам с препаратами для растений.
Я чуть повысил голос:
— Между прочим у меня еще остался вопрос, точнее два. Рони устроил ребятам Баскома тяжелую жизнь. Когда они только взялись за слежку и еще не могли вызвать у него подозрений, он словно что-то почувствовал и окружил себя защитным панцирем. С той минуты им пришлось изрядно попотеть, они применяли все свое искусство, но и этого часто было недостаточно. Эту книгу он давно прочитал, да и кое-какие дополнительные главы. Не знаю, коммунист он или нет, но науку отрываться от хвоста он постиг отнюдь не в воскресной школе.
— Пф. Он ведь адвокат, да? — презрительно спросил Вулф. С полки он взял банку элгетрола и стал ее встряхивать. — Ладно, хватит, оставь меня одного.
— Сейчас, это не все. Трижды, когда они его не теряли, он заходил в зоомагазин Бишоффа на Третьей авеню и оставался там примерно час, а никаких домашних животных у него нет.
Вулф перестал трясти банку элгетрола. Он взглянул на нее, будто не знал, что там внутри, поколебавшись секунду, поставил ее на полку и воззрился на меня.
— Да? — спросил он, на сей раз без всякой спешки. — Вот даже как?
— Именно так, сэр.
Вулф огляделся, увидел стоявшее на своем месте большущее кресло, подошел к нему и грузно сел.
Мои слова явно произвели на него впечатление, но не скажу, что я был очень доволен. Пожалуй, я предпочел бы замять этот странный факт, но не осмелился. Уж очень хорошо я помнил голос — жесткий, медленный, четкий голос, холодный, как недельной давности труп, — который я всего три раза слышал по телефону. Первый раз в январе 1946 года, а второй и третий примерно два года спустя — мы все еще искали отравителя Сирила Орчарда. Помнил я, и как звучал голос Вулфа, когда он сказал мне после второго телефонного звонка — мы оба только что положили трубки: «Я, Арчи, когда узнал его голос, должен был сразу сказать тебе: „Отключайся!“. Вводить тебя в курс дела не буду, тебе же лучше ничего не знать. Забудь, что знаешь имя этого человека. Если выяснится, что я должен вступить с ним в схватку и уничтожить его, я уеду из этого дома, поселюсь в другом месте, где смогу работать, спать и есть, если останется время, и буду там, пока не доведу дело до конца».
