Эрл Биггерс - По ту сторону занавеса
– Я… того… вернулся.
– Вижу, сэр, – невозмутимо ответствовал камердинер, и в тоне, каким это было сказано, вряд ли прозвучали сердечность и благожелательность. Прошло немногим более получаса с тех пор, как ему с немалым трудом удалось очистить от орды репортеров апартаменты хозяина.
– Мне необходимо незамедлительно увидеться с сэром Фредериком, – более твердым голосом заявил репортер.
Выражение лица седовласого домоправителя несколько смягчилось.
– В настоящее время сэр Фредерик находится в конторе этажом ниже, – информировал он. – Полагаю, что сэр Фредерик очень занят, однако считаю своим долгом доложить ему о вас…
– Ах, нет, нет, не стоит беспокоиться, – не дал ему закончить репортер и помчался вниз по лестнице, которую только что форсировал в такой спешке. На матовом стекле одной из дверей золотом были выведены имя и фамилия главы фирмы. Видимо, это и была та контора, о которой упомянул величественный камердинер. Билл Ранкин устремился к двери, но она вдруг распахнулась, и из нее стремительно вышла молодая женщина.
Билл Ранкин затормозил изо всех сил, чтобы не столкнуться с красавицей. А то, что женщина – красавица, можно было заметить даже в полутемном коридоре. Стройная эффектная блондинка, мимо которой ни один мужчина не пройдет равнодушно. Не очень высокая, среднего роста, с чудесной фигурой, которую еще больше подчеркивало элегантное фирменное платье из зеленого джерси.
Но что это? Красавица блондинка плакала! Нет, не рыдала в голос, а тихо всхлипывала, незаметно, но тем не менее слезы неудержимо скатывались по щекам. И Биллу показалось, что это были слезы не только от горя, что-то в выражении лица молодой женщины позволяло предполагать, что она была и огорчена, и разгневана, и обескуражена. Бросив удивленный взгляд на репортера, блондинка стремительно скрылась за дверью с надписью «Импорт из Калькутты, SA.»
С некоторым усилием оторвав взгляд от этой двери, репортер вошел в контору Кирка. Приемная оказалась пустой. Дверь в одну из комнат была распахнута, и Билл Ранкин уверенно направился к ней. В просторном кабинете за огромным письменным столом сидел знаменитый детектив, бывший глава следственного управления Скотленд-Ярда, сэр Фредерик Брус. Услышав шаги, он быстро поднял голову. Стальные глаза детектива смотрели сурово, даже гневно. Их выражение изменилось, когда он увидел, что перед ним Билл Ранкин.
– А, – произнес он, – это вы.
– Прошу извинить меня, сэр Фредерик, что я опять отнимаю у вас время, – робко проговорил репортер, но, видите ли… Я могу присесть?
– Разумеется, – рассеянно отозвался детектив, явно думая о чем-то своем и машинально собирая со стола какие-то бумаги.
– Видите ли, – храбро начал Билл и вдруг почувствовал, что вся его храбрость стремительно улетучивается и гениальная идея уже не кажется гениальной. Внутренним чутьем опытного журналиста он почувствовал, что перед ним уже не прежний доброжелательный и вежливый джентльмен, у которого он всего несколько часов назад брал интервью в апартаментах этажом выше. Перед ним сидел не желанный гость мистера Кирка, посетивший Сан-Франциско во время увлекательно кругосветного путешествия, а высокий чин Скотленд-Ярда, сосредоточенный и неприступный, хладнокровно и целеустремленно расследующий очередное преступление. Однако в данной ситуации ничего другого не оставалось, как брести дальше, и репортер, отчаянным усилием собрав остатки воли, закончил совсем уж безнадежным голосом:
– Видите ли, у меня возникла мысль…
Стальной взгляд детектива пронзал человека насквозь.
– Вот как? – процедил он сквозь зубы.
– Это в связи с вашими рассуждениями о главном в работе следователя, – заторопился репортер, – и о том, что последние достижения науки и техники играют далеко не первую роль в расследовании преступлений…
Пристальный холодный взгляд знаменитого детектива путал мысли, сбивал с толку. И Ранкин совсем уже непоследовательно закончил:
– Когда я писал отчет об интервью с вами, вспомнил, что ваши соображения о роли повседневного неустанного труда и счастливой случайности… вообще, удачи… такие соображения я слышал совсем недавно, буквально несколько дней назад от другого человека…
– Вот как? – холодно повторил детектив, отводя взгляд от растерявшегося журналиста и пряча бумаги в ящик стола. – Я вовсе не претендую на оригинальность.
Прозвучавшая в голосе сэра Фредерика еле уловимая нотка иронии ободрила репортера, и он обрел присущую ему уверенность.
– Да нет, я не за тем вернулся, чтобы упрекнуть вас в этом. Просто дело в том, что такие же мысли высказывал весьма не обыкновенный человек, и я подумал, возможно, это вас заинтересует. К подобным выводам пришел сотрудник уголовной полиции, работающий совсем в других условиях, чем Скотленд-Ярд, далеко от Англии. Это сержант полиции Чарли Чан из Гонолулу. Сэр Фредерик поднял густые брови.
– В самом деле? Меня радует, что к подобным выводам пришел сержант полиции, где бы он ни работал. Расскажите мне о Чарли Чане.
– Мы давно знаем сержанта Чана как лучшего детектива на Гавайях, много слышали о его успехах в поимке преступников и специфических методах расследования. А к вам я пришел потому, что в настоящее время Чарли Чан тоже находится в Сан-Франциско по пути домой. На материк он приехал по делам службы, в действительности все оказалось намного сложнее, и ему пришлось задержаться у нас дольше, чем он рассчитывал. И опять блистательная победа! Знаете, на первый взгляд этот гениальный сыщик выглядит весьма невзрачно…
– Он китаец, судя по имени?
– Да.
Фредерик Брус кивнул.
– Что ж, это меня не удивляет, из китайцев получаются великолепные детективы. Пресловутое восточное хладнокровие и терпение…
– Вот именно! – невежливо перебил англичанина Билл Ранкин. – У Чана этого терпения навалом. Полагаю, большинство успехов объясняется именно этим его качеством. И при всей своей знаменитости он очень скромный человек, ну просто невероятно скромный.
Похоже, данное качество сэр Фредерик не слишком одобрял.
– Не скажу, чтобы скромность была таким уж ценным достоинством детектива. Напротив, по-моему мнению, в нашем деле гораздо важнее уверенность, вера в самого себя. Вот эти качества помогают в расследовании. Так вы говорите, сержант Чан очень скромный полицейский?
– Да, очень. «При падении меньше всех ушибется тот, кто летает невысоко», – так он выражается. Он вообще очень любит приводить изречения восточной мудрости. А летает он очень невысоко. Я бы сказал, на лету задевает цветочки, – улыбнулся репортер.
Сэр Фредерик встал и подошел к окну. Глядя на панораму вечереющего города, он о чем-то напряжено раздумывал. Репортер замер, боясь спугнуть мысли знаменитого человека. Но вот тот повернулся к Биллу, и по его лицу журналист понял: перед ним опять прежний благодушный джентльмен.
