Рекс Стаут - Золотые пауки
Я удалился в кабинет и уселся за свой стол. Набирая номер телефона уголовной полиции Манхэттена, я размышлял над тем, что из тысячи приемов, к которым прибегает Вулф, чтобы сделать себя в конец несносным, наихудший обычно тот, который сам Вулф считает остроумным. Когда, переговорив с Пэрли Стеббинсом, я повесил трубку, мне страшно захотелось незаметно улизнуть из дома, чтобы посмотреть, как Москони и Вотрус орудуют киями. Но, конечно, этого нельзя было сделать, потому что Вулф воспримет мой уход за свою победу, быстренько выпроводит Пита и с самодовольной улыбкой уединится с книжкой. Поэтому я вернулся в столовую, сел на место, приготовил блокнот, авторучку, и бодрым тоном произнес:
— Все в порядке, они извещены. Давайте, выпаливайте вашу лекцию об искусстве сыска, только ничего не упускайте.
Вулф откинулся назад, оперся о подлокотники кресла и соединил кончики пальцев.
— Вы, конечно, понимаете, Пит, что я ограничу свой рассказ проблемами и методами работы частного детектива, который зарабатывает на жизнь своей профессией.
— Угу, — отозвался тот, принимаясь за вторую бутылку кока-колы.
— Я заметил у вас стремление к обогащению, Пит. Но вы не должны позволять этому стремлению заглушать другие соображения. Конечно, желательно получать свой гонорар, но весьма существенно знать, что вы действительно заработали его, а это во многом зависит от вашего эго. Если ваше эго жизнеспособно и отличается стойкостью, у вас редко будут трудности…
— А что это такое, мое эго?
— Существует несколько определений этого слова — философское, метафизическое, психологическое, а в наше время еще и психоаналитическое, но в том смысле, в котором я его употребляю, оно означает возможность поддерживать все, что возвышает ваше мнение о самом себе, и глушить все, что его принижает. Вам ясно?
— Вроде бы ясно. — Пит сосредоточенно сдвинул брови. — Это значит, довольны ли вы собой или нет?
— Не совсем точно, но достаточно близко к истине. При здоровом эго наши чувства…
— Что значит здоровое эго?
Вулф скривил губы.
— Я буду стараться прибегать к словам, которые вы должны знать, но, если какое-нибудь слово будет вам непонятно, прошу вас не перебивать меня. Если вы достаточно сообразительны, чтобы стать хорошим детективом, то должны быть и достаточно сообразительны, чтобы понять значение нового для вас слова по контексту, иначе говоря, по тем словам, которые окружают незнакомое слово. Обычно это бывает нетрудно. Сколько вам лет?
— Двенадцать.
— Тогда я должен сделать для вас скидку. Итак, продолжим. Никогда не принимайте гонорар, который, по вашему мнению, вы не заработали, иначе совесть ваша будет запятнана и ваше эго пострадает. В остальных случаях получайте все, что возможно. Как не следует принимать гонорар, который вы не считаете заработанным, так же в обязательном порядке следует брать гонорар, который вы считаете заслуженным. Никогда не вступайте в переговоры с будущим клиентом, не узнав о его платежеспособности. Настолько…
— Но тогда почему… — вырвалось у Пита, однако он тут же осекся.
— Что «почему»?
— Ничего… Вот вы ведете переговоры со мной, а я…
— Это особый случай. Вас привел ко мне мистер Гудвин, а он является моим доверенным и высоко ценимым помощником и был бы огорчен, если бы я не отнесся к вам внимательно и не дал бы ему возможности записать и перепечатать нашу беседу. — Вулф одарил меня лицемерным взглядом и вновь обернулся к Питу. — Это по поводу вашего эго и гонораров. Что же касается методов, то они, конечно, должны соответствовать вашему полю деятельности. Я не говорю о такой сфере деятельности, как промышленный шпионаж, бракоразводные процессы и тому подобные нечистоплотные вмешательства в чужие дела. Эго человека, занимающегося подобного рода деятельностью, подточено червями, так что это не для вас. Возьмем, к примеру, кражу. Предположим, что украден ларец с драгоценностями, но его владелица не желает обращаться в полицию, так как подозревает в краже…
— Лучше давайте возьмем убийство. Мне бы хотелось начать с убийства.
— Как пожелаете, — Вулф был предельно милостив. — Ты записываешь, Арчи?
— Еще бы! С высунутым языком.
— Хорошо. Кража или убийство, в данном случае это не имеет значения, но вы в первую очередь должны помнить, что являетесь представителем искусства, а не науки. Роль науки в раскрытии преступления бывает значительной и эффективной, но она занимает лишь небольшое место в деятельности частного детектива, который стоит выше науки. Любой человек средних способностей может научиться обращению с кронциркулем, фотоаппаратом, микроскопом, спектрографом или центрифугой, но он просто-напросто является слугой следствия. Научное расследование, каким бы оно ни было выдающимся, даже блестящим, никогда не может сравниться с внезапным озарением, приходящим к детективу и иногда вызванным лишь услышанной интонаций или замеченным мимолетным взглядом… Искусство детектива очень многообразно. К примеру. Наружная слежка в Нью-Йорке чрезвычайно трудна. Когда полиция занимается ею всерьез, то командирует не меньше трех агентов, и даже при этом они зачастую оказываются с носом. Но есть один человек — он часто помогает мне в работе, его зовут Сол Пензер, — который просто гений слежки, хотя работает в одиночку. Я беседовал с ним по этому поводу и пришел к заключению, что он и сам не знает секрета своего высочайшего мастерства. Это несознательная и неконтролируемая работа мозга, хотя мистер Пензер — человек незаурядного ума. Это некое качество, скрытое в недрах его нервной системы, скорее всего, конечно, в черепной коробке. Он говорит, что каким-то чутьем в неуловимую долю секунды вдруг осознает, как поступит в тот или иной миг объект его слежки. Не то, что тот сделал и делает, а именно то, как он еще лишь намерен поступить. Мистер Пензер может научить вас всему, что знает и умеет сам, но вы никогда не достигнете его уровня, если в вас не заложены те же самые качества. Однако это вовсе не означает, что вы не должны учиться у него всему, чему можете выучиться. Лишние знания никогда не помешают. Человек, который считает, что знает все, в действительности не знает ничего. Только когда вы попытаетесь воспользоваться тем, чему научились, вы поймете, в какой степени можете превратить свои знания в действия. — Вулф ткнул в меня пальцем. — Вот, например, мистер Гудвин. Мне было бы чрезвычайно трудно работать без него. Он незаменим. Однако его поведение зачастую зависит от мимолетных прихотей и капризов, что, конечно, делало бы его неспособным для выполнения любого важного задания, не будь у него где-то запрятан (возможно, в черепной коробке, хотя я в этом сомневаюсь) мощный регулятор. Например, при виде миловидной девушки у него возникает непреодолимая тяга к ней, однако он никогда не был женат. Почему? Потому что он знает, что если женится, то его реакция на хорошеньких девушек, чистая и искренняя в настоящее время, будет не только безнадежно испорчена, но и окажется под надзором верховной власти, которая станет ограничивать эту реакцию. Так что самоконтроль, своего рода регулятор, спасает его от бедствия, правда, иногда на самом краю пропасти. То же самое происходит с большинством его прихотей и причуд, но случается, что регулятор самоконтроля не срабатывает вовремя, и он терпит неудачу, как сегодня, когда его потянуло поддразнить меня, в результате чего он лишился возможности пойти… Арчи, который час?
