Патриция Мойес - Идеальное убийство
— А что будет сегодня вечером?
— Ты забыл, что заказал столик в ресторане? Мы ужинаем с Уорреном.
— Извини, дорогая! — Чак опустил газету. — Уоррен позвонил и сообщил, что срочно улетает в Милан. Неувязки с поставками. Разумеется, он сожалеет о неудавшемся вечере и шлет наилучшие пожелания своей прекрасной мачехе.
— То есть мне! — Она оскорбленно пожала голыми плечами. — Ну, что ж…
— Между нами, Даффи, — кашлянул Чак, — я вовсе не уверен, что он полетел в Милан. Развлекается сейчас, наверное, с какой-нибудь блондинкой в латинском квартале. Или брюнеткой. Впрочем… — Он пожевал губами, будто что-то подсчитывал в уме, и снова уткнулся в газету.
— В любом случае, совершенно беспардонно с его стороны, — заметила Даффи. — Так испортить мне настроение! Что будем делать?
— Делать? Э-э… я полагал, что мы просто слегка перекусим в отеле. У меня много работы, милая.
— Ну, и скука! Я поужинаю с Кэти Прествезер, если ты не возражаешь.
— Кэти Пре… Пру… Кто?
— Прествезер. Ты знаешь. Мне представили ее здесь, в Париже.
Даффи подошла к телефону, подняла трубку и властным голосом проговорила:
— Дайте мне «Картье», пожалуйста. Хорошо… Пусть позвонят в номер. — Она повернулась к мужу. — Между прочим, Чак, ты не забыл заказать шампанское на мамин день рождения?
— Спасибо, что напомнила. Завтра я займусь этим лично. Ящик отборного шампанского будет ждать нас в Дувре.
Три часа спустя Даффи — в новом платье «от Кардена» и с громадной изумрудной брошью «от Картье» — вышла из такси у дверей ресторана «Максим». В зале метрдотель бросился к ней навстречу.
— У нас заказан столик на сегодняшний вечер, — сказала она и уточнила: — На имя мистера Уоррена.
— Да, конечно, мадам. Мистер Уоррен ждет вас, мадам. Прошу вас, мадам.
Тридцатилетний Уоррен, сын Чарльза от первого брака, заведовал парижским отделением фирмы отца. Выражение «красавец-мужчина», пожалуй, тут слабовато. «Ошеломительная красота» подходит больше, если учесть долю мексиканской крови, доставшейся Уоррену от его матери — танцовщицы и кинозвезды. Он вежливо встал, когда Даффи приблизилась, и произнес, учтиво склонив голову:
— Очень рад вас видеть, миссис. Жаль, что мой отец не смог придти.
— У Чарльза много работы, — ответила Даффи серьезно. — Ему так и не удалось отдохнуть в Европе. Дела.
— Дела! Я понимаю.
Метрдотель ушел, а Уоррен раскрыл меню и, ловко прикрываясь им, взял Даффи за руку.
— Трудно было ускользнуть, дорогая? — нежно спросил он.
— Пустяки! — улыбнулась она.
— Он не подозревает?
— У него мозги работают в другом направлении.
— Когда я увижу тебя снова?
Даффи рассмеялась.
— Милый, мы же только встретились!
— Я знаю, любимая, но время бежит так быстро. Сколько еще пробудешь в Париже?
— В пятницу вечером мы уезжаем.
— Я надеялся хоть на две недели.
— Исключено. В субботу — мамин день рождения. Нам надо быть в Англии.
Уоррен сразу помрачнел.
— Ах, да! «Мамин день рождения»! Его нельзя пропустить.
Они обменялись понимающими взглядами. Большие синие глаза Даффи смотрели, почти не мигая.
— Конечно, милый, — ответила она. — И я не пропущу.
— Послушай, — протянул задумчиво Уоррен. — У меня есть одна идея…
Заказаны два билета на самолет из Женевы, «ролллс-ройс» из Парижа и две каюты «люкс» на ночном теплоходе из Голландии. Упакованы шесть чемоданов, две дюжины роз «баккара» и ящик коллекционного шампанского. Все имеет пунктом назначения известный, знаменитый даже когда-то адрес — виллу «След лисы», расположенную в местечке Пламли-Грин в графстве Суррей.
2
— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросил детектив Генри Тиббет, входя в кабинет шефа.
Он закрыл за собой дверь и встал в почтительном ожидании. Тиббет старался поддерживать хорошие отношения с высшим начальством в Скотланд-Ярде. Он мог только догадываться о причинах неожиданного вызова «на ковер», ведь в последнее время за ним не числились серьезные просчеты. В лучшем случае, намечались какие-нибудь перестановки в штатном расписании. В худшем — это могло быть что угодно.
«Ничего, сейчас все узнаю», — подумал Генри. Тем и славился его шеф, что отличался прямотой характера и никогда не путался в трех соснах.
— А-а, это вы, Тиббет… Присаживайтесь, старина.
Генри сел. Начальник достал платок и тщательно протер стекла очков.
— Как освоились на новом месте? Хорошее помещение?
— Отличное, сэр. Все в полном восторге.
— Ну, ладно-ладно… Сигарету? Не возражаете, если я закурю трубку?
С растущим удивлением Генри взял предложенную сигарету. Вся эта увертюра была крайне необычна.
Шеф намеренно медленно раскурил трубку, попыхтел, пуская кольца дыма, и спросил:
— Как здоровье вашей жены? Надеюсь, все в порядке?
— Эмми чувствует себя прекрасно, спасибо, сэр.
— Э-э… Тут такое дело, Тиббет… — И шеф скрылся в облаке дыма. — Я вот думаю… Вы свободны в этот уик-энд?
— Сэр, если требуется поработать — я всегда готов.
— А жена?
— Сэр? — удивился Тиббет.
— Вы оба приглашены.
— Приглашены?
— Да. Кристал, — тут шеф закашлялся, — я хотел сказать, леди Балаклава, будет счастлива видеть вас среди своих гостей на приеме, который состоится в субботу в Пламли-Грин.
Генри промолчал, потому что ему нечего было сказать. Имя Кристал Балаклавы напомнило ему о чем-то очень далеком, вызвав почему-то четко направленные ассоциации: яркие дорогие журналы, фотографии светских красавиц… Только… Только все это было необычайно давно! Леди Балаклава… Такое экзотическое имя даже при желании трудно забыть. И Генри вспомнил. Когда-то она была звездой, блистала на приемах… Сколько же ей теперь? По меньшей мере, семьдесят! Что за черт…
— Наверное, мое предложение кажется вам очень странным, — не выдержал затянувшегося молчания шеф, слегка краснея под вопросительным взглядом Генри. — Вряд ли вы когда-нибудь встречали леди Балаклаву.
— Нет, сэр.
— Она лично позвонила в Скотланд-Ярд и… попросила защиты.
Наконец, Генри позволил себе немного расслабиться. Картина прояснялась.
— Но в таком случае, сэр, можно запросто поручить это дело местной полиции. Они либо дадут ей охрану, либо нет. Вот и все. А чего она, собственно, боится?
На лице шефа появилась кислая гримаса.
— Запутанная история нам досталась, Тиббет. В двух словах — леди Балаклава опасается за свою жизнь. Она считает, что кто-то хочет ее убить.