Агата Кристи - Тайна египетской гробницы
— Неужели еще кто-то умер? — едва выговорил он.
— Да.
— Сэр Гай Уиллард? — вскричал я.
— Нет, капитан Хастингс. Умер мой американский коллега, доктор Шнейдер.
— Причина смерти? — спросил Пуаро.
— Столбняк.
У меня кровь отлила от лица. Казалось, все вокруг было насыщено злом, коварством и опасностью. Ужасная мысль поразила меня: может быть, следующей жертвой буду я?
— О господи! — тихо сказал Пуаро. — Ничего не понимаю. Но все это просто ужасно. Скажите мне, мосье, есть ли уверенность, что это именно столбняк?
— Думаю, что да. Доктор Эймс сможет сказать вам больше, чем я.
— Да, конечно. Вы ведь не врач?
— Меня зовут Тоссуилл.
Это был тот самый английский эксперт, о котором говорила нам леди Уиллард, назвав его мелким служащим из Британского музея. В выражении лица этого человека было что-то суровое и непреклонное. Мне это сразу бросилось в глаза.
— Может быть, вы пройдете за мной? — предложил доктор Тоссуилл. — Я проведу вас к сэру Гаю Уилларду. Он очень просил, чтобы ему сразу же сообщили о вашем приезде.
Нас провели через лагерь к большой палатке. Доктор Тоссуилл приподнял завесу, и мы вошли внутрь. В палатке сидело трое мужчин.
— Мосье Пуаро и капитан Хастингс, — представил нас Тоссуилл.
Самый молодой из сидевших вскочил и поспешно бросился нас приветствовать. В его поведении была какая-то порывистость, напоминавшая его мать. Он не выглядел таким же загорелым, как двое других, и от этого, а может быть, от следов усталости, лежавших вокруг глаз, он казался старше своих двадцати двух лет. Было ясно, что ему стоит огромных усилий справляться с тяжелыми душевными переживаниями.
Он познакомил нас с остальными двумя: доктором Эймсом, энергичным человеком лет за тридцать, с проседью на висках, и мистером Харпером, секретарем экспедиции, симпатичным худощавым молодым человеком в роговых очках.
Несколько минут длился бессвязный разговор, потом мистер Харпер ушел. Вскоре за ним последовал и доктор Тоссуилл. Мы остались с сэром Гаем Уиллардом и доктором Эймсом.
— Пожалуйста, спрашивайте обо всем, что бы вам хотелось узнать, мосье Пуаро, — сказал Уиллард. — Мы здесь совершенно ошеломлены этой странной полосой несчастий. Но я думаю — да и не может быть иначе, что тут совершенно случайное стечение обстоятельств.
Было заметно, что он волнуется, и это несколько противоречило его словам. Я видел, что Пуаро внимательно изучает его.
— Вы действительно решили целиком отдаться этой работе, сэр Гай?
— Пожалуй, да. Несмотря на все, что здесь происходит и что еще ждет нас, работы будут продолжаться. Имейте это в виду.
Пуаро обернулся к другому собеседнику.
— А что вы скажете на это, доктор?
— Да, знаете ли, — растягивая слова, заговорил доктор, — сам я тоже пока не собираюсь покидать место работ.
На лице Пуаро появилось выражение многозначительной деловитости.
— Тогда, очевидно, нам следует восстановить фактическое положение дел. Когда умер мистер Шнейдер?
— Три дня тому назад.
— Вы уверены, что это был столбняк?
— Совершенно уверен.
— А не могло ли это быть, например, отравление стрихнином?
— Нет, мосье Пуаро, это исключено. Я понимаю, что вы имеете в виду. Но это был явный случай столбняка.
— А разве вы не делали уколов противостолбнячной сыворотки?
— Конечно, делали, — сухо ответил доктор. — Мы испробовали все, что только можно было.
— У вас здесь есть противостолбнячная сыворотка?
— Нет. Нам доставили ее из Каира.
— Наблюдались ли в лагере еще случаи столбняка?
— Нет, ни разу.
— А вы уверены, что смерть мистера Блейбнера была вызвана не столбняком?
— Абсолютно уверен. Он поранил палец, загрязнил рану, и началось заражение крови. Смею заметить, что неспециалисту эти два заболевания кажутся одинаковыми, но они совершенно различны.
— Таким образом, перед нами четыре смертельных случая. И все они несхожи: один от сердечного приступа, один в результате заражения крови, один — самоубийство и еще один — жертва столбняка.
— Совершенно верно, мосье Пуаро.
— Вы не считаете, что есть такое, что могло бы связать все эти четыре случая воедино?
— Я не совсем вас понимаю.
— Я скажу проще. Не совершил ли кто-либо из этих четырех людей какого-нибудь поступка, который мог бы показаться проявлением неуважения к духу фараона Менхер-Ра?
Доктор в изумлении уставился на Пуаро.
— Вы говорите нечто несуразное, мосье Пуаро. Ведь не хотите же вы пошутить над нами, заявляя, что верите всем этим глупым россказням?
— Совершеннейшая чепуха! — сердито поддержал его Уиллард.
Пуаро оставался безмятежно спокойным. Только в его зеленых кошачьих глазах что-то блеснуло.
— Так, значит, вы в это не верите, доктор?
— Нет, сэр, не верю, — с особым ударением заявил доктор. — Я человек науки. И верю только в то, что нам дает наука.
— А разве в Древнем Египте не было науки? — мягко возразил Пуаро.
Он не ждал ответа на свой вопрос, но на какой-то момент доктор Эймс оказался в затруднении.
— Нет, нет, не отвечайте, — успокоил его Пуаро. — Скажите только одно: что думают обо всем этом местные рабочие?
— Мне кажется, — сказал доктор Эймс, — что если уж белые потеряли головы, то что говорить о туземцах. Они близки к состоянию паники, как вы могли бы это назвать. Но причин для этого у них нет.
— Я в этом не вполне уверен, — уклончиво проговорил Пуаро.
Сэр Гай подался вперед.
— Несомненно, — воскликнул он, и в голосе его послышалось недоверие, — несомненно, вы сами, мосье Пуаро, в это не верите! Ведь это же бессмыслица! А если уж вы так думаете, то, видимо, ровным счетом ничего не знаете о Древнем Египте.
Вместо ответа Пуаро вытащил из кармана небольшую книжку, старинный, обтрепанный томик. Когда он передавал его сэру Гаю, я прочел название: «Магия египтян и халдеев». Тут же Пуаро повернулся и вышел из палатки. Доктор пристально посмотрел на меня:
— Так в чем же заключается его излюбленная идея?
Эта фраза, такая обычная в устах самого Пуаро, заставила меня улыбнуться, когда я услышал ее от другого человека.
— Право же, не знаю, — признался я. — У него есть какой-то план. Как мне кажется, он собирается обуздать злых духов.
Я пошел разыскивать Пуаро и увидел, что он разговаривает с худощавым молодым человеком — секретарем экспедиции.
— Нет, — говорил мистер Харпер, — я здесь работаю всего лишь шесть месяцев. Да, я хорошо знал все дела мистера Блейбнера.
— Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о его племяннике?
