Найо Марш - Премьера убийства
Тишина. Мартина, затаившаяся в огромном пустом фойе, пыталась представить себе говорившего. Но тут ее словно током ударило. Она осознала, о чем шел разговор. Поднявшись со скамейки, девушка на ватных ногах подошла к дверце в перегородке, и тут дверь раскрылась ей навстречу.
— Простите, — робко сказала Мартина, — но вы, кажется, ищете костюмершу?..
* * *Человек в добротном дорогом костюме так и застыл в дверном проеме. Мартина видела его четкий силуэт на фоне ярко освещенной гримерной.
— Господи спаси, так сколько времени вы тут проторчали, милочка? — спросил он со смесью раздражения и некоторого облегчения в голосе.
— Недолго. Пока вы говорили по телефону… Я не хотела вас перебивать.
— Перебивать? — с некоторым изумлением переспросил человек.
Потом он торопливо взглянул на часы и поинтересовался:
— Так что же, вы ищете именно эту работу, что ли? Вы от миссис Гринакер, правильно?
Она быстро прикинула про себя, кто такая могла быть миссис Гринакер. Агент по трудоустройству? И Мартина попыталась как можно более правильно построить фразу.
— Насколько я поняла, вам нужна костюмерша, и я посчитала возможным обратиться с просьбой о приеме меня на…
— Это для мисс Элен Гамильтон, — скороговоркой бросил мужчина. — Ее старая костюмерша то ли чем-то отравилась, то ли какую-то дрянь подцепила. Я объяснял это миссис Гринакер. Так вот, фотограф приходит утром, а последняя генеральная репетиция в костюмах — завтра вечером. Работенка будет не из легких. Две смены платьев одна за другой… Ну и так далее. У вас есть рекомендации?
Во рту у Мартины пересохло. Она начала нерешительно:
— Я не захватила с собой… — Но тут ее спас раздавшийся телефонный звонок.
Мужчина прошел назад в комнатку и взял трубку:
— Грантли слушает. А, привет, милая. Послушай, я страшно занят. Ради Бога, задержи их там, пока я не приеду, ладно? И извинись от моего имени, хорошо? Да-да… — Он вдруг понизил голос. — Да, думаю, так. Точно. Ну пока.
Положив трубку, Грантли снова выбежал в фойе, схватил свою шляпу со стула и обернулся к Мартине:
— Да, послушайте, мисс…
— Мисс Тарн, — подсказала девушка.
— Мисс Тарн. Вы можете начать сразу? Сию же минуту? Вещи мисс Гамильтон у нее в гримерной. Их нужно распаковать и повесить на ночь — ну, вы меня понимаете? Вам предстоит еще масса глажки. На мисс Гамильтон любит, чтобы те ее вещи, которые нельзя гладить, отвиселись… Понимаете? Вот вам ключи, и приступайте прямо сейчас. Вон там конура ночного сторожа. Он вам поможет открыть гримерную. Давайте так — сейчас вы попробуете сделать все, что возможно, а завтра мы поглядим, как вы справились, и тогда все решим окончательно. Лады? Вы все поняли? Идите к сторожу, скажите, что я вас послал.
Грантли порылся в кармане, достал визитную карточку и нацарапал на ней несколько слов.
— Сторож у нас порядочный зануда и педант, — заметил он с усмешкой. — К тому же неизлечимо болен тупостью, а скверными манерами захворал еще в детстве. Так что сперва суньте ему в нос эту карточку…
Мартина дрожащей рукой приняла у него ключи и карточку.
— Как… Прямо сейчас? И на всю ночь?..
— Да, а что, вы не можете?
— Да, но…
— Вас что, смущают сверхурочные часы?
— Нет.
Лицо Грантли приблизилось к Мартине на катастрофическое расстояние, он втянул носом ароматизированный коньяком воздух и сказал;
— Похоже, что вы… — и осекся.
— Мне можно доверять, — торопливо проговорила Мартина, стараясь дышать чем угодно, только не носом или ртом. — Вы спросили о рекомендациях — так вот, у меня есть…
— Ну ладно, ладно. — Грантли махнул рукой. — Я опаздываю. Надеюсь, вы справитесь. Можете пройти до сторожа прямо вот по этому коридору — на улице дождь. Ну все, спасибо. До завтра.
Мартина поспешно подхватила свой чемоданчик и вошла в указанную дверь. Она оказалась в театре. За кулисами. Тут стоял мягкий полумрак, а толстые ковры на полу скрадывали звуки. Занавес на сцене был наполовину поднят, и вдалеке чернела громада амфитеатра. Тихий застоявшийся воздух отдавал нафталином и таинствами искусства.
— Да, совсем забыл, — донесся ей вдогонку голос мистера Грантли. — Вам стоит, очень стоит принести немного цветов для ее гримерной. Мисс Гамильтон обожает цветы. Особенно розы. Вот вам еще карточка — я оставляю ее вам тут на столике!
— Да, но боюсь, у меня вряд ли найдется столько денег…
— Зайдете к цветочнику. Тут за углом. Покажете ему мою карточку, и он вам даст все, что угодно — в кредит и за мой счет!
Дверь захлопнулась. Мартина еще немного постояла, подождав, пока глаза привыкнут к сумраку. Тут все ей казалось чудесным, просто как в сказке — изящный изгиб перил ложи бенуара, элегантный просцениум, со вкусом выполненный орнамент на стенах… Но все это носило привкус сна, ощущение нереальности происходящего заставило ее тряхнуть головой…
Наконец Мартина снова двинулась в путь. Через сцену, просцениум и еще длинный ряд комнат она попала в бутафорскую.
* * *О, это был ее мир! Тут во тьме угадывались очертания картонных декораций, изображающих стены домов, прожекторов на треногах, машин для создания ветра, дождя, землетрясений, парламентских выборов и прочих природных катаклизмов… Мартина немного постояла в бутафорской с тем удовольствием, какое бывает, когда встретишь старого знакомого. И тут вдруг раздался негромкий сухой треск.
Открылась дверь, оттуда вывалился пучок света от фонаря. На пороге вырисовывалась черная фигура. Наконец фонарик нащупал Мартину и высветил ее. Она заморгала и сказала неуверенно:
— Я… меня послал мистер Грантли. Я костюмерша.
— Костюмерша? — хрипло переспросил небритый человек, направляя фонарик прямо ей в лицо. — Мне никто не говорил ни про какую костюмершу!
Мартина показала ему карточку мистера Грантли. Осмотрев ее, обнюхав, попробовав на зуб и на изгиб, сторож удовлетворенно протянул:
— Ну, это другое дело… Теперь-то уж я знаю наверняка, с кем лясы точу!
— Извините, что причинила вам беспокойство. — Мартина старалась говорить дружелюбно. — Костюмерша мисс Гамильтон заболела, и я поступила на ее место…
— Ха, вот повезло-то вам! — воскликнул сторож. — Хотя, правду сказать, она ведет себя вовсе не как леди, если ей что-нибудь в голову долбанет…
Он что-то жевал. Его челюсти двигались с легким похрустыванием. Мартина ничего не ела с самого утра. Ей захотелось есть до дурноты и головокружения.
— Мне было велено открыть ее гримерную, — не переставая жевать, продолжал сторож. — Я тут как раз ужинал, знаете ли… Пойдемте пока ко мне, я заберу ключи.
