Глэдис Митчелл - Убийство в опере
После чая она пошла прогуляться по набережной и неожиданно встретила ученика своей школы, старшеклассника Харствуда. Он приподнял шляпу-канотье, приветствуя ее. Она нервозно улыбнулась ему в ответ. Шляпа ее удивила. Молодые люди обычно ходили летом без головных уборов. Мисс Феррис не могла знать, что отец Харствуда, человек довольно странный, полагал, что соломенная шляпа предохраняет мозги от вредных воздействий.
Обед был в семь. И тут случилась неприятность. Напротив Келмы за столом сидел симпатичный мужчина лет тридцати, и каждый раз, когда мисс Феррис поднимала глаза, она встречала его взгляд. Мисс Феррис покраснела и уткнулась глазами в тарелку.
Однако незнакомец попытался завести с ней разговор. Вначале представился, его фамилия была Хелм. Затем мечтательно произнес:
— Обратите внимание на рыбу. Она здесь просто объедение.
Келма не ответила.
Хелма это не смутило, и через некоторое время он поинтересовался:
— Вы не считаете, что здешний воздух возбуждает аппетит?
Не поднимая глаз, мисс Феррис пробормотала что-то невнятное. А после обеда попросила тетю пересадить ее за какой-нибудь другой стол. На следующий день она уже сидела в компании супругов средних лет с тремя детьми. Мисс Феррис была довольна, она искренне любила детей.
Мистер Хелм довольно долго к ней не приближался и напомнил о себе где-то в середине четвертой недели ее пребывания в пансионе при весьма странных обстоятельствах.
В тот вечер мисс Феррис легла спать позднее обычного, потому что ходила в театр, смотрела пьесу, которая с успехом прошла недавно в Лондоне. Она долго не могла заснуть, переживая перипетии увиденного и представляя себя героиней пьесы.
На часах было без четверти двенадцать, но она еще не спала. Неожиданно кто-то негромко кашлянул совсем рядом, со стороны балкона. Мисс Феррис не особенно встревожилась. Ну кашлянул и кашлянул, мало ли что. Она села в постели и прислушалась. Кашля больше слышно не было, но появился какой-то шум. Слабый, едва различимый.
Она встала и осторожно подошла к окну. Вгляделась. Увидеть ничего не удалось, но шум продолжался.
Мисс Феррис неслышно двинулась к туалетному столику, где лежала сумочка. Как большинство учителей младших классов, она носила с собой свисток. Он был нужен во время прогулок с детьми. Она собиралась достать его из сумочки, как в дверь постучали. Негромко, три раза. Мисс Феррис вздрогнула, затем надела халат и открыла дверь. Возникший на пороге мужчина бесцеремонно оттеснил ее в сторону, направился к балкону и спрыгнул вниз. Тут было невысоко.
Мисс Феррис вытащила из сумочки свисток, выбежала на балкон и пронзительно свистнула три раза. В коридоре послышались шаги, кто-то крикнул, с улицы донесся звук автомобильного клаксона. Тем временем на балкон взобрался тот же самый мужчина. Теперь она его разглядела. Это был Хелм.
Он улыбался.
— Все в порядке. Я их прогнал. Они убежали.
В коридоре были слышны шаги и голоса.
— Уходите, — прошептала мисс Феррис. — Вам здесь нельзя оставаться.
Она решительно открыла дверь и чуть не столкнулась с тетей и мисс Сули.
— В дом пытались проникнуть грабители, — сообщил им Хелм. — Но я их спугнул. — Кивнув, он вышел.
Как выяснилось позднее, в пансионе ничего не украли. Тетя, конечно, была сильно шокирована, обнаружив Хелма в комнате племянницы почти в двенадцать ночи, но ничего не сказала. Кто его знает, может, он действительно прогонял грабителей. Мистер Хелм уезжал в конце недели, но в оставшиеся дни всюду ходил за мисс Феррис. Дело дошло до того, что перед отъездом он сделал ей предложение руки и сердца, но получил отказ. Келма Феррис была не настолько глупа, чтобы питать иллюзии относительно своей привлекательности для мужчины с внешностью и темпераментом мистера Хелма.
— Я полагаю, он решил, что у меня что-то есть за душой, — призналась она по возвращении квартирной хозяйке. — Впрочем, он был недалек от истины. Перед отъездом тетя сказала, что сделала меня в завещании своей наследницей. Не знаю, что и думать. Неужели когда-нибудь мне можно будет оставить преподавание и начать управлять пансионом. Думаю, мне бы это понравилось. Но в любом случае надеюсь, что моя дорогая тетя проживет еще много лет.
IVХарствуд переживал. Ему уже исполнилось восемнадцать, но отец решил оставить его в школе еще на шесть месяцев, чтобы он мог подготовиться к поступлению в Оксфорд — и не куда-нибудь, а в престижный Баллиол-колледж. Основания для этого были. Харствуд стоял одним из первых в списке успеваемости в классе. Он был юноша способный, трудолюбивый и увлекающийся. Постоянно метался и все никак не мог себя найти.
А сейчас и вовсе потерял голову, забросил занятия фотографией и влюбился. Причем не просто так, а в молодую учительницу музыки. Да-да, ту самую очаровательную мисс Клиффордсон. Племянницу директора. Влюбился трогательно и безнадежно. Она, конечно, это замечала, была польщена, смущена, но не более того. Самым большим его достижением были три танца с ней на школьных вечерах.
Душевные муки юноши не могли не сказаться на учебе. В этот раз его оценки оказались весьма скромными, и отец отменил запланированное на лето путешествие в автомобиле, приговорив сына к десяти неделям пребывания в Богноре, где он должен был дышать морским воздухом и совершать небольшие прогулки. Мистер Харствуд, человек мягкий, но настойчивый, был убежден, что его мальчик переутомился, поэтому предписал ему носить в Богноре соломенную шляпу.
У Харствуда и так на душе было противно, а тут еще в первую же неделю ему на глаза попалась эта мымра, мисс Феррис. Ну почему, почему так? Юноша скрипел зубами от разочарования. Почему бы в Богноре не оказаться его возлюбленной, мисс Клиффордсон?
Но такого быть не могло, потому что она в это время совершала морской круиз на севере. Танцевала с молодыми офицерами, присматривая, за кого бы предположительно можно было бы выйти замуж. Они все были довольно милые, но главное в этом деле, конечно, жалованье. Оно должно быть приличным. За свою короткую жизнь Гретта Клиффордсон уже дважды была помолвлена и с надеждой смотрела вперед.
Надо сказать, что в школе по ней вздыхал не только юный Харствуд, но и мистер Браунинг, молодой учитель английского в младших классах. Он проводил отпуск, занимаясь рыбалкой, так что имел много времени для размышлений. В отличие от Харствуда несчастным этот человек себя не считал. Ему было двадцать семь, и он положил глаз на директорство в небольшой средней школе с гуманитарным уклоном в центральном графстве. К тому же Браунинг пописывал, правда, пока не публиковался, но надежды не терял.
