Агата Кристи - Ночная тьма
Подъехал конюх, и Филпот послал его за доктором Шоу.
Глава 10
В старом побитом «лендровере» прибыл Шоу. В этой машине он, наверное, ездил, в непогоду по отдаленным фермам. Едва на нас взглянув, он сразу подошел к Элли и наклонился над ней. Потом приблизился к нам.
— Она умерла по меньшей мере часа три-четыре назад. Как такое могло случиться?
Я объяснил ему, что, Элли, как обычно, поехала после завтрака кататься.
— Ну а раньше во время таких прогулок с ней не случалось никаких неприятностей?
— Нет, — ответил я, — она превосходная наездница.
— Да, я знаю. Сам не раз видел ее верхом. Насколько мне известно, она еще ребенком умела сидеть на лошади. Не случилось ли с ней на этот раз чего-то такого непредвиденного? Например, лошадь испугалась и понесла…
— Почему лошадь должна испугаться? Это очень спокойное животное…
— У этой лошади на редкость спокойный нрав, — подтвердил майор Филпот. — Она всегда хорошо себя вела, исключительно спокойна. У Элли что-нибудь сломано?
— Я ее еще не осматривал, но, по-моему, никаких физических повреждений у нее нет. Конечно, может быть внутреннее кровоизлияние, а может, и шок.
— От шока не умирают, — заметил я.
— Иногда умирают. Если у нее было плохое сердце.
— Ее американские родственники утверждали, что у нее что-то такое было, какой-то там порок…
— Гм, я этого что-то не заметил, когда ее осматривал. Правда, кардиограммы мы не делали. Ладно, что толку об этом говорить. Узнаем потом. После дознания.
Он окинул меня пытливым взглядом и потрепал по плечу.
— Идите домой и прилягте, — посоветовал он. — Вот у вас-то самый настоящий шок.
В деревне люди каким-то непостижимым образом появляются ниоткуда, и к этому времени вокруг нас уже собралось человека три: один подошел с дороги, где стоял в ожидании попутного транспорта, затем краснощекая женщина, которая, срезая путь, шла на ферму, и дорожный рабочий.
Они охали и обменивались репликами.
— Бедняжка.
— Совсем еще молоденькая. Ее что, лошадь сбросила, да?
— От лошадей только и жди беды.
— Это миссис Роджерс, что ли? Американка из «Тауэрса»?
Только когда они вволю напричитались, старик дорожник, качая головой, сказал:
— Я, кажись, видал, как это случилось. Да, видал.
— Что именно вы видели? — резко обернулся к нему доктор — Как лошадь скакала.
— А как дама упала, вы не видели?
— Нет, этого не видал. Я видел, как она ехала по опушке леса, но потом я повернулся и принялся снова разбивать камни. А потом слышу — стук копыт, ну и увидел, как скачет лошадь. Мне и в голову не пришло, что случилось неладное. Я решил, что дама зачем-то слезла с лошади и отпустила ее. Лошадь бежала не ко мне, а в противоположную сторону.
— И что дама лежит на земле, вы тоже не видели?
— Нет. Я плохо вижу издалека. Я и лошадь заметил только потому, что она оказалась на фоне неба, где светлее.
— Дама ехала одна? С ней рядом никого не было?
— Никого. Одна она была. Вон туда поехала, прямо к лесу. Нет, кроме нее и лошади, я больше никого не видел.
— Наверное, ее напугала цыганка, — вдруг сказала краснощекая женщина.
Я круто повернулся к ней.
— Какая цыганка? Когда?
— Это было… Это было часа три-четыре назад, когда я утром шла по дороге. Примерно без четверти десять я увидела цыганку. Ту, что живет в коттедже на краю деревни. По крайней мере, мне показалось, что это была она. Но точно не скажу — она шла от меня далеко по дорожке среди деревьев. Но только она носит у нас в округе красную накидку. Мне рассказывали, что она и раньше говорила гадости бедной молоденькой американке. Угрожала ей. Твердила, что случится беда, если она отсюда не уедет. Грозила вовсю.
— Цыганка! — сказал я. И с горечью пробормотал про себя, но так, чтобы все слышали:
— Цыганское подворье! Лучше бы нам никогда не видеть этого места.
Книга третья
Глава 1
Удивительно трудно восстановить в правильной последовательности события, происшедшие после смерти Элли. До этого момента, как вы сами могли убедиться, я все прекрасно помнил. Только сомневался, с чего начать рассказ, — вот и все. Но смерть Элли словно острый нож разрезала мою жизнь пополам. К тому, что произошло потом, я оказался совсем не подготовленным. Я стал путаться в появлявшихся вокруг меня людях, в сменявших друг друга событиях. Я вообще не очень понимал, что происходит. Словно это происходило не со мной, а с кем-то другим.
Все были очень добры ко мне. Это мне запомнилось лучше всего. Я спотыкался на каждом шагу и совершенно не знал, что делать. Грета же была в своей стихии. Она обладала присущим только женщинам удивительным умением взять ситуацию под контроль. Все эти мелкие, вроде бы пустяковые проблемы, которые нужно кому-то решать. Я на это был совершенно не способен.
По-моему, первое, что я отчетливо помню после того, как Элли унесли и я вернулся к себе домой — к нам домой, в наш дом, — был визит доктора Шоу, который пришел побеседовать со мной. Я не помню точно, когда это было. Разговаривал он спокойно, ласково, рассудительно, стараясь объяснить мне, как теперь обстоят дела.
Приготовления. Я помню, как он несколько раз употребил это слово. До чего же оно противное! И все, что за ним стоит. А все, что стоит за громкими понятиями, такими как любовь, секс, жизнь, смерть, ненависть, — чепуха. Вовсе не они определяют наше существование. А множество других, мелких, унизительных вещей, о которых вы и не думаете, пока они не возникнут перед вами, и от которых вам никуда не уйти. Явились агенты из похоронного бюро, и начались приготовления к похоронам. Слуги ходили по комнатам, опуская шторы на окнах. Почему из-за того, что умерла Элли, нужно опускать шторы? Какие глупости!
Именно поэтому, помнится мне, я и испытывал благодарность к доктору Шоу. Потому что он терпеливо внушал мне, что следует делать, говорил он очень медленно, ибо хотел быть уверенным, что его слова до меня доходят.
Я и понятия не имел, что представляет собой дознание коронера, обязательное при невыясненных обстоятельствах смерти. Я никогда в такой процедуре не участвовал, а потому она показалась мне удивительно надуманной и в высшей степени непрофессиональной. Коронер, суетливый коротышка в пенсне, предложил мне опознать погибшую, рассказать, как мы в последний раз виделись за завтраком, как Элли по своему обыкновению уехала кататься верхом и как мы договорились встретиться за обедом у «Джорджа». В тот день она была такой, как всегда, сообщил я, и не жаловалась на самочувствие.
Доктор Шоу излагал свои показания спокойным тоном, но как-то неубедительно. Серьезных повреждений нет, сломана ключица, есть ушибы, какие бывают в результате падения с лошади, не очень серьезные и полученные в ту же минуту, когда наступила смерть. Она лежала на том же месте, где, по-видимому, и упала. По его мнению, смерть была мгновенной. Причина смерти — не телесные повреждения, а паралич сердца в результате шока. Насколько я сумел уразуметь из длинной вереницы медицинских терминов, Элли погибла просто из-за остановки дыхания, от чего-то вроде удушья. Все внутренние органы у нее были жизнеспособными, содержимое желудка подозрений не вызывало.
Грета тоже давала показания, но более настойчиво, чем доктор Шоу, утверждала, что у Элли три-четыре года назад были проблемы с сердцем. Ничего определенного ей не известно, но родственники Элли иногда говорили, что у нее неважное сердце и что ей нельзя себя перетруждать. Но ничего более определенного она никогда не слышала.
Затем допрашивали свидетелей, которые были поблизости от того места, где разыгралась трагедия. Первым говорил человек, который укладывал торф. Он видел, как дама проехала мимо него; она была на расстоянии примерно пятидесяти ярдов. Он знал, кто она, хотя прежде никогда с ней не разговаривал. Это была хозяйка нового дома.
— Вы узнали ее по внешнему виду?
— Нет, не совсем. Я узнал ее лошадь, сэр. Над копытом у нее белая метина. Она раньше принадлежала мистеру Кэри из Шеттлгрума. Говорили, что это смирная лошадь и вполне годится даме для верховой езды.
— Как вела себя лошадь, когда вы ее видели? Не слушалась?
— Да нет, вроде бы не баловала. Утро выдалось славное, продолжал он. Люди поблизости почти не проходили. Во всяком случае, он не приметил. По этой дороге через пустошь вообще не часто ходят, только если нужно было срезать путь к одной из ферм. Другая дорога пересекала эту через милю. Утром ему попались на глаза один-два человека, но он не обратил на них внимания — один был на велосипеде, другой шел пешком Они были от него слишком далеко, чтобы он сумел разглядеть их, да и вообще он многого не заметил. До того как он увидел даму в седле, он видел старую миссис Ли, так, во всяком случае, ему показалось. Она шла по дороге в его сторону, а потом свернула в лес. Она часто ходит на пустоши, то зайдет в лес, то выйдет на тропинку.
