Элджернон Блэквуд - Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса
— На шабаш! На шабаш! — кричали они. — Все на ведьмовский шабаш…
Они танцевали в узком холле — две женщины и он; но что самое странное, неистовый ритм этого фантастического танца был ему смутно знаком. Потом лампа на стене заморгала и погасла, и они остались в кромешной темноте. Проснувшийся в сердце маленького Везина дьявол внушал ему тысячи гнусных помыслов, и тот уже боялся самого себя…
Вдруг женщины отпустили его руки, и мать напомнила дочери, что пора отправляться. Везин даже не посмотрел, в какую сторону они скрылись. Осознав наконец, что свободен, он кое-как добрался до лестницы и кинулся к своей комнате так, словно темные сады преисподней преследовали его по пятам.
Бросившись на диван, бедняга закрыл лицо руками и застонал. Быстро перебрав в уме десятки способов немедленного бегства, он пришел к выводу, что все они невозможны, самое разумное сидеть и ждать — надо посмотреть, что будет дальше. В своей спальне он, во всяком случае, в относительной безопасности. Дверь заперта. Он тихо приоткрыл окно, выходящее во дворик, — через него можно было, насколько позволяла стеклянная дверь, видеть и холл.
С окрестных улиц доносились приглушенные расстоянием звуки шагов и голоса; там явно что-то происходило. Осторожно высунувшись из окна, Везин прислушался. Луна светила ясно и ярко, но его окно было в тени, потому что ее серебряный диск все еще находился по ту сторону дома. Он понял, что все обитатели города, невидимые до сих пор за закрытыми дверями, высыпали наружу, объединенные какой-то одной нечестивой целью. Он внимательно прислушивался.
Сначала все было тихо, потом в дом проникла какая-то суета. С тихого, залитого луной дворика доносились шуршание и писк, слышался гомон большого скопления живых существ. Все они находились в движении. В воздухе витал неизвестно откуда взявшийся резкий запах. Везин перевел взгляд на окна на противоположной стене, озаренной мягким лунным сиянием: в стеклах ясно отражалась крыша над его головой, а по черепице и гребню скользили гибкие темные тела. Огромные кошки быстро и бесшумно проносились мимо, спрыгивали вниз и терялись из виду. Он только слышал мягкие прыжки. Иногда их тени падали на белую стену напротив, и тогда он не мог различить, чьи это тени — человеческих существ или кошек. Они мгновенно меняли свой облик, во время прыжка превращаясь из людей в животных. Везин с ужасом наблюдал за этим кошмарным преображением.
Весь дворик заполнился темными тенями, крадущимися к крыльцу со стеклянной дверью. Они держались так близко к стене, что разглядеть их толком не удавалось, и только когда они вошли в холл, Везин понял, что это те самые существа, чьи отражения он видел в окнах напротив. Перепрыгивая с крыши на крышу, они сбегались со всех концов города.
Послышался легкий скрип: окна стали открываться, в них мелькали смутные силуэты. Во двор торопливо спрыгивали темные человеческие фигуры, которые, как только касались каменных плит, тут же опускались на четвереньки и в мгновение ока превращались в огромных, безмолвных кошек, спешивших присоединиться к общей стае.
Итак, далеко не все номера в гостинице пустовали.
Любопытно, однако, что увиденное нисколько не удивило Везина — это было знакомое, хорошо памятное зрелище. Все это уже случалось сотни раз, и он сам принимал участие во всей этой безумной вакханалии. Контуры старого здания изменились, двор как бы раздвинулся, и он смотрел на него сквозь клубы дыма с гораздо большей высоты, чем обычно. Сладостные муки далекого прошлого, воскресая в памяти, яростно терзали его душу, а когда он услышал зов танца и ощутил древнее волшебное упоение, кружась вместе с Ильзе, в его жилах неистово забурлила кровь.
Большая гибкая кошка внезапно вспрыгнула на подоконник и смотрела на него в упор большими человеческими глазами.
«Пойдем со мной, — казалось, звала она. — Пойдем со мной танцевать. Прими тот же облик, что и в прежние времена. Ну же, преображайся — и пошли!» Он хорошо, слишком хорошо понимал этот безмолвный зов.
В следующий миг кошка мягко спрыгнула на каменные плиты; за ней последовали десятки других теней — у него на глазах они, падая, преображались и быстро убегали к месту общего сборища. И его вновь охватило неодолимое желание проделать то же самое: пробормотать древнее заклятие, опуститься на четвереньки и, спрыгнув с подоконника, смешаться с ордами таких же, как он, исчадий ада. Это страстное желание разрывало его нутро, сердце, казалось, готово было осветить своим огнем древнюю ночь — ночь магического танца Великого ведьмовского шабаша. Над головой вихрем кружились звезды; луна зачаровывала своим волшебством. И вдруг его подхватил порыв ветра, примчавшегося из зияющих бездн и дремучих лесов. Он услышал крики танцующих, их дикий смех и, сжимая в объятиях пылкую девушку, словно безумный, закружился вокруг темного трона, на котором со скипетром в руке восседала Черная королева…
И вдруг все стало тихо и неподвижно, лихорадочный жар покинул его сердце, призрачный лунный свет озарял своим сиянием опустевший двор. Дьявольское сонмище вознеслось высоко в небо, а он остался на земле в полном одиночестве.
Везин тихо прошел по комнате, отпер дверь. До него донесся быстро затихающий шум с улиц. С величайшей осторожностью он миновал коридор, дойдя до лестницы, остановился, прислушался. В холле, где еще недавно кишмя кишели кошачьи тела, теперь было темно и тихо, но через открытые двери и окна с дальней стороны гостиницы слышались удаляющиеся крики.
Везин спустился по скрипучей деревянной лестнице, опасаясь и в то же время желая встретить кого-нибудь из отставших, кто мог бы показать ему путь, но никого не было; миновав темный холл, он открыл стеклянную дверь и вышел на улицу. У него до сих пор никак не укладывалось в голове, что его оставили одного, что о нем забыли — более того, намеренно позволили ему убежать. Это сбивало с толку, озадачивало…
Робко оглядевшись по сторонам и никого не увидев, Везин медленно побрел по тротуару.
Весь город выглядел пустынным, покинутым, как будто какой-то могучий ураган вымел из него все живое. Двери и окна домов были открыты; повсюду царили лунный свет и тишина. Окутанный тьмой одинокий прохожий наслаждался прохладным воздухом, который, словно большая пушистая лапа, ласково касался его щек. Придя немного в себя, он пошел быстрым шагом, все еще держась затененной стороны. Нигде не было видно ни малейшего следа только что происшедшего богопротивного исхода. Луна плыла высоко в небе, безоблачном и безмятежном.
Почти не задумываясь, куда направляется, Везин пересек открытую рыночную площадь и подошел к крепостной стене, откуда, как он знал, тропа выводила к шоссе, по которому можно было достичь одного из лежащих к северу городишек и сесть там на поезд.
