Жорж Сименон - Мегрэ у коронера
На Ван-Флита было так же тяжело смотреть, как на раненую кошку, над которой издеваются остервенелые мальчишки. В зале впервые действительно пахнуло трагедией. И в этот момент ребенок негритянки разревелся. Окончательно раздосадованный коронер нахмурил брови. Негритянка тщетно пыталась успокоить малыша. Дважды, порываясь что-то сказать, Ван-Флит открывал рот, и каждый раз младенец в этот миг заходился еще пуще. В конце концов, негритянке пришлось выйти из зала.
Ван-Флит снова открыл рот, но он так и остался открытым — из него не вырвалось ни звука. Молчание было невыносимо долгим — таким же долгим, как для Поджи три минуты ожидания на шоссе.
И опять О'Рок наклонился к атторнею Тот поднялся и встал справа от свидетельского стула, вертя в руках на манер учителя автокарандаш.
— Вы слышали показания Поджи? Когда он затормозил, на шоссе был только ваш приятель У Ли. Где находились вы?
— В пустыне.
— Ближе к железной дороге?
— Да.
— На самих путях?
Ван-Флит отчаянно затряс головой.
— Нет, сэр! Клянусь, ноги моей там не было!
— Но оттуда, где вы находились, вы могли видеть пути?
Молчание. У Ван-Флита бегали глаза.
У Мегрэ создалось впечатление, что Пинки прилагает чудовищные усилия, чтобы не повернуться к О'Нилу.
На лбу у него выступил пот, и он опять принялся грызть ногти.
— Что вы увидели на путях?
Застыв от ужаса, Ван-Флит не отвечал.
— В таком случае, ответьте на первый вопрос: когда вы в последний раз видели Бесси, живую или мертвую?
Фламандец был в таком страхе, что это уже стало действовать присутствующим на нервы; многим в зале хотелось крикнуть: «Хватит!»
— Повторяю: живой или мертвой! Вы поняли вопрос? Отвечайте!
Вдруг Ван-Флит вскочил и, захлебываясь от рыданий, судорожно замотал головой.
— Это не я! Это не я! — кричал он прерывающимся голосом. — Клянусь, не я!
У него случился нервный припадок: он весь дрожал, зубы выбивали дробь, бегающий обреченный взгляд, казалось, ничего не видел.
О'Рок вскочил и буквально подхватил его, иначе бы он упал. Старший помощник шерифа довел его до дверей и там передал могучему Джералду Конлею, обладателю револьвера с резной рукояткой.
Переговорив с ним, О'Рок подошел к коронеру и что-то ему сказал.
Чувствовалась какая-то нерешительность, неясность. Теперь к коронеру подошел атторней, и несколько секунд они совещались. Когда атторней отошел, у него был вид человека, добившегося своего. Из коридора привели Ганса Шмидера, эксперта по следам; в руках у него опять была коробка.
Повернувшись к негру, коронер пробурчал:
— Если вы не против, прежде чем задать ваш вопрос остальным двоим, мы заслушаем этого свидетеля. Подойдите, Шмидер. Что вы там обнаружили сегодня ночью?
— Я с двумя людьми отправился на базу и покопался в мусоре, предназначенном для сжигания. Свалка находится на пустыре за казармами. В конце концов, мы нашли вот это.
Шмидер извлек из коробки пару довольно поношенных полуботинок и, повернув их, продемонстрировал каучуковую подошву.
— Я сравнил их с отпечатками. Эти туфли соответствуют следам номер два.
— Поясните.
— Номером один я обозначил следы, которые идут от машины к железной дороге почти рядом с цепочкой следов, оставленных Бесси Митчелл. Следы номер два начинаются чуть дальше по шоссе в сторону Ногалеса и обрываются на насыпи неподалеку от места, где был обнаружен труп.
— Вы можете определить, чьи это туфли?
— Нет, сэр.
— Людей на базе опрашивали?
— Там их почти четыре тысячи.
— Благодарю вас.
Прежде чем уйти, Шмидер поставил туфли на стол атторнея.
— Капрал У Ли!
Китаец направился к свидетельскому месту, и опять пришлось опускать микрофон.
— Помните: вы показываете под присягой. Задаю вам тог же вопрос, что и вашим товарищам когда в последний раз вы видели Бесси Митчелл?
Теперь У Ли не колебался Правда, и на этот раз он выдержал небольшую паузу; вид у него был такой, словно он переводит вопрос на родной язык.
— Когда она во второй раз вылезла из машины.
— И после этого не видели?
— Нет, сэр.
— Но, может, слышали? — вмешался атторней, которому что-то шепнул О'Рок.
На этот раз У Ли задумался, с секунду смотрел в пол, потом, взмахнув по-девичьи длинными ресницами, широко раскрыл глаза.
— У меня нет в этом уверенности, сэр.
При этом он, как бы извиняясь, глянул на О'Нила.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я слышал шум, голоса, как будто кто-то спорил, и шорох кустов.
— Когда именно?
— Минут за десять до того, как подъехала машина.
— Вы имеете в виду машину Поджи?
— Да, сэр.
— Вы стояли на шоссе?
— Я с него не сходил.
— Сколько времени прошло после вашего приезда на такси?
— Думаю, около получаса.
— Где находились ваши товарищи?
— Выйдя из такси, мы сначала все вместе, как я уже говорил, шли в сторону Ногалеса. Мы не правильно определили место и вылезли слишком далеко от аэродрома. Через некоторое время повернули и разделились. Я продолжал идти по шоссе. Слышал Ван-Флита — он шел по пустыне футах в шестидесяти от меня — и О'Нила, который находился несколько дальше.
— На насыпи?
— Примерно. Потом я услышал шум.
— Женский голос слышали?
— Утверждать не могу.
— Шум долго продолжался?
— Нет, сэр, очень недолго.
— А голос Ван-Флита или О'Нила слышали?
— Полагаю, да.
— Чей же?
— О'Нила.
— Что он говорил?
— Точно не разобрал. Кажется, позвал Ван-Флита.
— По имени позвал?
— Нет, сэр. Как всегда, Пинки, Потом кто-то побежал. Мне показалось, что они продолжают разговаривать, но тихо. Тут я заметил машину, едущую из Ногалеса, и, голосуя, пошел ей навстречу.
— Вы были уверены, что ваши товарищи присоединятся к вам?
— Я думал, что, услышав, как тормозит машина, они подойдут.
— Атторней, есть вопросы?
Атторней покачал головой.
— Присяжные, у вас? Тоже нет.
— Перерыв!
Глава 9
Плоская бутылка О'Нила
Мегрэ напрасно пытался остановить проходившего О'Рока, Тот был занят, быстро прошел на первый этаж в кабинет, видимо, свой, и захлопнул дверь. Но из-за жары окно там было открыто; в него было видно, что весь перерыв в кабинет входят и выходят люди.
На стуле около зеленой картотеки сидел Пинки; ему дали хлебнуть виски, чтобы он пришел в себя.
О'Рок и один из его людей говорили с Пинки ласково, по-дружески, и раза два-три у него на губах даже появилась бледная улыбка.
В общем-то, все происходило, как во Франции, с той лишь разницей, что во Франции допросы ведутся в кабинетах уголовной полиции за закрытыми дверями, а не на публике.
