Джон Карр - Она умерла как леди
Г. М. инстинктивно поднял руки, прикрывая лицо. Рычаг управления, брошенный на произвол судьбы, вынудил коляску сделать поворот и устремиться прямиком к краю утеса.
— Ради бога, поворачивайте! — крикнул Феррарс. — Иначе свалитесь с обрыва!
Г. М. спасли только мягкая почва и собственный вес. Подпрыгивающая коляска оставляла за собой две глубокие колеи. Костыль выпал у него из руки. Мотор закашлялся и смолк. Коляска сделала последний рывок и остановилась, увязнув в сырой земле на самом краю скалы. Ноги в сандалиях повисли над обрывом.
Под теплыми лучами солнца воцарилась тишина.
Паузу нарушил Феррарс. Взяв за подтяжки висящие у него на руке брюки, он изо всех сил хлопнул ими оземь.
— Это уж слишком! — заявил он.
— Что вы делаете с моими штанами? — сердито проворчала фигура, неподвижно сидящая в коляске лицом к морю. — Я не могу повернуться, но слышу, что вы что-то с ними делаете!
— Ничего в сравнении с тем, что я хотел бы сделать с вами, — сдержанно отозвался Феррарс. — Слушайте, Аппий Клавдий,[23] если вы решили покончить с собой, почему бы вам не взять револьвер и не проделать это наверняка? Я больше не могу выносить ваших выходок!
— Не двигайтесь, сэр! — в ужасе крикнул суперинтендент Крафт.
— Это я могу охарактеризовать как совет законченного тупицы, — заявил Г. М. — Что, по-вашему, я собираюсь сделать — шагнуть вперед и полететь?
— Я только имел в виду…
— Швырять в людей бутылками с виски! — продолжал сердитый голос, обращаясь к морю. — Стоит выйти из-за дома, как вам прямиком в физиономию бросают бутылку! Знаете, сынок, в этой чертовой дыре бесятся не только собаки, но и люди. Как насчет того, чтобы принять какие-то меры, когда забава подошла к концу? Вы собираетесь оставить меня сидящим здесь, как король Канут,[24] или оттащите назад?
Суперинтендент с сомнением посмотрел на него:
— Не знаю, рискнем ли мы оттащить вас, сэр.
Фигура в тоге воздела обе руки к лавровому венку и крепче натянула его на голову.
— Лично меня ничего не восхищает более, чем морской пейзаж, — продолжал Г. М. — Признаю, что он великолепен. Но я не могу избавиться от ощущения, что через двое суток он понемногу начнет приедаться. К тому же как быть, если мне понадобится в уборную? Черт побери, почему вы не можете оттащить меня?
Мы подошли к увязшему креслу. Г. М. не мог дотянуться до рычага, который, будучи направлен вперед, торчал над обрывом.
— Ну, сэр, — сказал Крафт, — вы увязли в земле почти по самые оси. Мы не в состоянии просто оттащить коляску — сначала нужно ее выдернуть. Но если мы это сделаем, вы можете свалиться с обрыва. — Он задумался. — Не могли бы вы как-нибудь изогнуться и вылезти сами?
— Изогнуться? — повторил Г. М. — Хороший совет, нечего сказать! Кто я, по-вашему, — чертова змея? Не могли бы вы оба перестать пороть чушь и придумать для разнообразия что-нибудь практичное?
— В конце концов, — утешил его Крафт, — даже если бы вы свалились, ничего страшного не произошло бы. Сейчас-высшая точка прилива, и вы бы просто упали в воду.
Затылок Г. М. начал багроветь.
— У меня есть предложение, — сказал Феррарс.
Медленно и осторожно Г. М. вытянул в сторону шею и часть туловища, чтобы видеть нас. Лавровый венок щеголевато съехал на ухо, в углу рта торчала сигара. Во взгляде, устремленном на художника, светилось глубочайшее подозрение.
Губы Феррарса подергивались — он с трудом удерживался от смеха. Ветер ерошил его светлые волосы, а зеленоватые глаза смотрели отнюдь не простодушно. Все еще держа за подтяжки брюки Г. М., он похлопывал ими по земле.
— Я скажу вам, что мы можем сделать, — продолжал Феррарс. — Нужно раздобыть веревку для сушки белья и привязать его к коляске.
— Неплохая идея, сэр! — одобрил Крафт.
— Тогда мы сможем дергать коляску сколько угодно. Он не обязательно упадет.
— Больше всего мне нравится слово «не обязательно», — заметил Г. М. — Оно так утешает. Но, хотя вам это может показаться странным, я предпочитаю плавать не привязанным к инвалидной коляске с мотором весом в двести фунтов. Вы, ребята, способны изобретать трюки, которые могут посрамить самого Гудини.[25]
— Мы не позволим вам упасть, — заверил его Крафт. — Если вы отказываетесь, то что еще вы можете предложить?
— Не знаю! — огрызнулся благородный римлянин, стуча кулаком по подлокотнику коляски. — Я только прошу вас хотя бы немного использовать качество, которое Господь даровал ассирийским обезьянам…
— Осторожно, сэр! — крикнул Крафт, когда коляска накренилась на два дюйма.
Г. М. выплюнул сигару с такой силой, что она взвилась в воздух, прежде чем полететь вниз. Потом, снова изогнув шею, он заметил меня.
— Если это доктор Кроксли, не могли бы вы объяснить старику, почему этот парень кидался в меня бутылками? Насколько я помню, вчера я дал ему десять шиллингов. Вот как бывает. Вы даете человеку десять шиллингов, он покупает на них виски, а потом кидает бутылку вам в физиономию. Очевидно, здесь такие понятия о благодарности.
— Должно быть, Джонсон принял вас за императора Нерона.
— За кого он меня принял?
— Вчера вечером он смотрел «Камо грядеши»[26] или какой-то фильм вроде этого, и Нерон застрял у него в голове. Вы сами видели, как его почти парализовало, когда вы выехали из-за угла.
К моему удивлению, Г. М. выглядел умиротворенным.
— Ну что ж, возможно, между нами есть некоторое сходство, — согласился он. — Ведь я говорил вам, что Феррарс пишет мой портрет в виде римского сенатора?
— Да, — кивнул Феррарс. — И это еще одна проблема. Если мы вытащим вас отсюда…
— То есть как это «если»?
— Именно это я и сказал. Если мы вытащим вас отсюда, вы должны обещать облачиться в свою одежду, как цивилизованный человек, а также раз и навсегда вылезти из этой чертовой коляски. Иначе мы оставим вас торчать здесь, пока вы не превратитесь в статую.
— Как, во имя Саганы, я могу вылезти из коляски? Я же инвалид!
— Чепуха, — возразил Феррарс. — Утром доктор снял лубок и сказал, что вы вполне можете ходить, только осторожно ступая правой ногой.
Г. М. снова воздел руки к лавровому венку.
— Некоторые люди, — заметил он, — считают, что можно поддерживать элегантную и остроумную беседу, наполовину вися над обрывом. Вероятно, вы или Джордж Бернард Шоу[27] на это способны, но только не я. Говорю вам прямо, сынок: я чувствую себя как в третьем эпизоде «Опасностей Полины»[28] и теряю самообладание. Вы собираетесь вытащить меня отсюда или нет?
