Морис Леблан - Арсен Люпен — благородный грабитель
Примем на веру это предположение… хоть оно и неправдоподобно. Но возникает вопрос, имеющий первостепенное значение для нашей страны: что стало с чертежами подводной лодки? Не увез ли их Луи Лакомб с собой? Не уничтожены ли они?
Очень серьезное расследование, предпринятое нами, показало, что эти чертежи существуют. И они оказались у братьев Варен. Почему? Установить это окончательно нам пока не удалось, точно так же нам неизвестно, почему они не пытались поскорее сбыть их с рук. Боялись, что возникнет вопрос: как они к ним попали? Во всяком случае такое опасение удерживало их недолго, и мы с полной уверенностью можем утверждать следующее: чертежи Луи Лакомба стали собственностью иностранной державы, и мы имеем возможность опубликовать переписку, которой обменивались по этому поводу братья Варен и представитель упомянутой державы. В настоящее время «Семерка червей», изобретенная Луи Лакомбом, построена нашими соседями.
Удовлетворит ли действительность оптимистические ожидания тех, кто был причастен к этому предательству? У нас есть основания надеяться на обратное, и хотелось бы верить, что предстоящее событие не разочарует нас».
К этому тексту был подверстан постскриптум:
«Последнее сообщение. Мы справедливо надеялись. Наши особые информаторы разрешают сообщить, что испытания „Семерки червей“ оказались неудовлетворительными. Вполне возможно, что в чертежах, переданных братьями Варен, не хватало последнего материала, принесенного Луи Лакомбом господину Андерматту в тот вечер, когда он исчез, материала, необходимого для понимания проекта в целом, своего рода резюме, в котором содержатся окончательные выводы, расчеты и измерения, заложенные в других бумагах. Без этого документа чертежи как бы полузакончены; так же как без чертежей сам этот документ бесполезен.
Таким образом, еще есть время действовать и вернуть то, что нам принадлежит. В этом довольно щекотливом деле мы очень полагаемся на помощь господина Андерматта. Он наверняка посчитает своим долгом объяснить необъяснимое поведение, которого он придерживался с самого начала. Он не только расскажет, почему скрыл то, что ему было известно, в момент самоубийства Этьена Варена, но и не станет замалчивать причину, побудившую его никогда никому не рассказывать об исчезновении бумаг, хотя он знал об этом. Он разъяснит, почему в течение шести лет нанятые им агенты следили за братьями Варен.
Мы ждем от него не слов, а дела. Иначе…»
Угроза была грубой. Но в чем она состояла? Какое средство для устрашения Андерматта имелось в распоряжении Сальватора, автора статьи… с вымышленной фамилией?
Туча репортеров набросилась на банкира, но в ответ на ультиматум в десяти интервью было выражено полное презрение к угрозе. На что корреспондент «Эко де Франс» отреагировал такими тремя строчками:
«Хочет того господин Андерматт или нет, но с настоящего момента он является нашим помощником в затеянном нами предприятии».
В тот день, когда появилась эта реплика, мы с Даспри обедали вместе. Вечером, разложив газеты на столе, обсуждали дело, анализировали его со всех сторон и были раздражены до предела, словно путники, которые бредут неизвестно куда в темноте и все время натыкаются на одни и те же препятствия.
И вдруг, хотя слуга не докладывал и звонок не звонил, дверь открылась и вошла укрытая густой вуалью дама.
Я тут же встал и подошел к ней.
— Это ваш дом, месье? — спросила она.
— Да, мадам, но признаться…
— Калитка, что выходит на бульвар, оказалась незапертой, — объяснила она.
— А дверь в передней?
Она не ответила, и я подумал, что ей пришлось обойти дом и подняться по черной лестнице. Значит, она знала, как пройти?
Воцарилось неловкое молчание. Она посмотрела на Даспри. По инерции, как сделал бы это в любой гостиной, я представил его. Затем попросил даму сесть и изложить цель ее визита.
Незнакомка сняла вуаль, и я увидел, что она брюнетка с правильными чертами лица, быть может, не красавица, но во всяком случае бесконечно очаровательная женщина, что исходило в основном от ее глаз, серьезных и печальных.
— Я мадам Андерматт, — сказала она просто.
— Мадам Андерматт! — повторил я, не переставая удивляться.
И снова — молчание, но вот она заговорила тихим голосом, все больше обретая спокойствие:
— Я пришла по поводу известного вам дела. Подумала, что, может быть, смогу получить от вас какие-нибудь сведения…
— Боже мой, мадам, я знаю обо всем этом не больше того, что пишут в газетах. Будьте любезны, скажите точнее, чем я могу быть вам полезен.
— Я не знаю… Не знаю…
Только тогда я заметил, что ее спокойствие было наигранным, а самообладание — только видимость, за которой скрывается огромная растерянность. И мы замолчали, почувствовав себя одинаково неловко.
Но Даспри, все это время наблюдавший за гостьей, подошел к ней и сказал:
— Вы позволите, мадам, задать вам несколько вопросов?
— О да! — воскликнула она. — Так я смогу все рассказать.
— Вы будете говорить… какие бы вопросы вам ни задавали?
— Да, какие угодно.
Он подумал и произнес:
— Вы знали Луи Лакомба?
— Да, через мужа.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Когда он ужинал с нами.
— В тот вечер ничто не могло навести вас на мысль, что вы его больше не увидите?
— Нет. Он действительно упомянул о путешествии в Россию, но просто так, мимоходом!
— Значит, вы полагали, что увидите его снова?
— Через день за обедом.
— И как вы объясняете исчезновение Лакомба?
— Я никак не могу его объяснить.
— А месье Андерматт?
— Не знаю.
— Однако…
— Не спрашивайте меня об этом.
— Статья в «Эко де Франс», кажется, намекает…
— Она намекает на то, что браться Варен имеют какое-то отношение к этому исчезновению.
— Вы тоже так думаете?
— Да.
— На чем основано ваше убеждение?
— Когда Луи Лакомб уходил от нас, в руках он держал портфель со всеми бумагами, относящимися к его проекту. Через два дня мой муж встречался с одним из братьев Варен, с тем, что жив, и во время этой встречи муж получил доказательство того, что бумаги находятся в руках братьев.
— И он их не выдал полиции?
— Нет.
— Почему?
— Потому что в портфеле, помимо бумаг Луи Лакомба, находилось кое-что другое.
— Что?
Она смутилась, собралась было ответить, но в конце концов предпочла молчать. Даспри продолжал.
— Вот, значит, какова причина, заставившая вашего мужа не обращаться в полицию и установить слежку за братьями. Он надеялся вернуть бумаги и вместе с ними то, другое… нечто компрометирующее, чем воспользовались братья, чтобы воздействовать на него, шантажировать…
