Рекс Стаут - Игра в бары
— Нет! Никаких показаний до тех пор, пока я не переговорю с вашим клиентом, а там увидим. — Вулф был резок. — Но только не везите его сюда прямо из аэропорта. Лучше сначала позвоните мне. Я хочу предпринять один шаг, который, уверен, вам не очень-то понравится, но на который вы, возможно, и согласитесь. Я думаю, что здесь у меня состоится встреча всех, кто имеет отношение к этому делу, то есть обеих сторон, в вашем присутствии. Я думаю назначить эту встречу на завтра здесь, в этой комнате. Я обеспечу присутствие мистера Холмера и его компаньонов.
Ирби слушал Вулфа так сосредоточенно, что его глаза превратились в узкие щелочки.
— Почему вы думаете, что мне это не понравится?
— Я по опыту знаю: все адвокаты убеждены в том, что ни один вопрос, касающийся больших денежных сумм, не может быть решен никем, кроме них самих.
Адвокат может принять без обиды и куда более едкое замечание. И этот даже глазом не моргнул, а только с достоинством покачал головой.
Такую встречу можно только приветствовать, — сказал он. — Но мне все же хотелось быть более уверенным в успехе дела. Если бы я знал, что вы и мистер Гудвин засвидетельствуете факт подлинности документа, разумеется, со слов Присциллы Идз и Холмера…
— Нет, — решительно сказал Вулф. — Сделав мне чудовищное по своей наглости предложение, вы не можете рассчитывать на проявление дружелюбия с моей стороны. Вам придется принять все как есть.
Больше ничего выжать из нас Ирби так и не смог, хотя он проявил такое упорство, что я в конце концов пересек комнату и, сунув ему в руку портфель, дал понять, что разговор окончен.
Приближалось время ужина. Когда я закрыл за посетителем входную дверь, Вулф уже выходил из кабинета, направляясь в столовую.
— Ну, теперь ты доволен? — рявкнул он.
— Нет, сэр, — вежливо ответил я. — И думаю, вы со мной согласитесь.
Глава 9
На следующее утро, в четверг, я разложил все по полочкам.
Мне нужна была какая-нибудь лазейка, а в деле Ирби ничего не просматривалось. Я готов был согласиться с тем, что в среду, после обеда, вряд ли что-нибудь придет в голову. Но вот наступило утро четверга — и тот же результат!
Я прекрасно понимал, что не имею никакого морального права заставлять Вулфа работать. В противном случае я уже давно бы бросил свои рассуждения и удалился, раздавленный очевидностью того факта, что я все равно ничего не добьюсь до одиннадцати часов, когда Вулф спустится вниз из оранжереи.
Поэтому я встал, побрился, принял душ, оделся и спустился вниз. Поздоровавшись с Фрицем, я позавтракал, прочел утреннюю газету, узнав среди прочего о том, что убийцы Присциллы Идз и Маргрет Фомоз до сих пор не найдены. И только после всего этого проследовал в кабинет Вулфа.
Там я уселся поудобнее за письменный стол и вскрыл конверты утренней почты. Пробило девять, но сверху не поступило никаких известий. Я набрал номер оранжереи по домашнему телефону и, услышав голос Вулфа, спросил:
— Вы сами пригласите людей на вечеринку или это сделать мне?
— Никто этого делать не станет до тех пор, пока мы не будем уверены в приезде мистера Хафа. — По его голосу я понял, что патрон здорово раздражен. — Но он приземлится только в три…
— Или никогда, — уныло заметил я.
Вот так обстояли дела. Одно из глубочайших убеждений Вулфа состояло в том, что любое механизированное приспособление для перевозки людей, от скутера до океанского лайнера, не может гарантировать благополучного прибытия к месту назначения. По его мнению, с уверенностью говорить об этом может только тупица.
Тут уж я с ним ничего не мог поделать.
Повесив трубку, я позвонил в «Пан-Атлантик». Диспетчер сказал, что рейс 198 ожидается по расписанию.
Когда я встал, чтобы положить разобранную мной почту на стол Вулфа, зазвонил телефон. Сняв трубку, я по заведенному ритуалу сказал:
— Контора Ниро Вулфа. Говорит Арчи Гудвин.
— Арчи Гудвин?
— Совершенно верно.
— Говорит Сара Джеффи.
Судя по голосу, так оно и было.
— Доброе утро. Я хотела знать… как вы себя чувствуете?
— Прекрасно. А вы?
— Тоже неплохо. Я только что позавтракала и решила позвонить вам. За столом всего лишь одно место — мое.
— Отлично. Во время обеда всегда будет место для нового блюда.
— Но сейчас у меня к вам совсем другое дело. — Наступила пауза, потом она продолжила: — Вы взяли с собой шляпу и пальто?
— Да, взял и, ради всего святого, не говорите мне… что хотите их вернуть. Я уже избавился и от того и от другого.
— Но я и не собираюсь их возвращать. — Это прозвучало весьма убедительно. — Когда я вышла в холл после вашего ухода и увидела, что пальто и шляпа исчезли, я просто расплакалась, как ребенок. А перестав плакать, испугалась. И того, что плакала, и того, что отдала пальто и шляпу… но потом поняла, что дело не только в этом. Но никак не могла определить в чем.
Во всяком случае, через некоторое время я уже не задумывалась о причине моих слез. До меня все-таки дошло, что я очень рада исчезновению этих вещей. А ведь это вы оказали мне столь чудесную услугу. И это после того, как я так недоброжелательно отнеслась к вам. Но я надеюсь, вы понимаете, почему я так поступила. Я просто ужасная трусиха.
Вот, например, вчера днем попыталась вам позвонить. Так я три раза не могла заставить свой палец повернуть диск.
— Вы могли бы…
— Нет, прошу вас! Дайте мне договорить. Я уже не помню, когда спала так крепко. Это восхитительно! Утром я села завтракать за тот стол, где вы вчера сидели со мной, и вдруг все поняла. Я должна сделать то, о чем вы меня просили… все… во всяком случае, я готова… сделать все, что смогу. Так что расскажите мне снова, что требуется от меня.
— Но ведь я же рассказал вам вчера.
— Я знаю, но не слишком-то хорошо помню.
Я еще раз объяснил ей все подробно, но она вряд ли так же внимательно меня слушала, судя по тем вопросам, которые задала. Мне пришлось повторить ей еще.
Она сказала, что будет в конторе в одиннадцать часов.
Я предложил ей привести с собой адвоката, но она стала возражать. По ее мнению, он не одобрит ее действий, а она не желает с ним спорить.
Я продолжал настаивать, поскольку мог порекомендовать ей Натаниэля Паркера, но это мы должны были обговорить позже. Поэтому я перестал говорить об адвокате. Она предупредила меня:
— Я не считаю себя сумасбродкой, но, имейте в виду, так и осталась трусихой. То, что я решила последовать вашему совету, — из ряда вон выходящий поступок с моей стороны, и я надеюсь, вы это оцените.
Я сказал, что хорошо понимаю ее и преклоняюсь перед ее решительностью.
Этот звонок поднял мое настроение. Я сразу же поднялся в оранжерею и сообщил Вулфу, что тридцать центов, добавленные мною таксисту, не выброшены на ветер, так как я не напрасно заехал в Армию Спасения. Получив соответствующие инструкции, я вернулся в кабинет.
