Чарлз Тодд - Одинокая смерть
— Он мог поджечь участок. — Уокер пнул ногой остатки мусора, потом присел разглядеть — куча рваных тряпок, обрывки одежды — все это можно найти в любом мусорном баке.
— Не думаю, что этим можно поджечь дом. Дверь почернела снизу, но не загорелась. Он просто хотел выманить ваших заключенных.
Уокер поднялся.
— Никто не хочет сгореть заживо, возникла бы паника, они открыли бы дверь и выбежали.
— Он видел, как вы уходите с Томом. И знал, что того не достать, поэтому пришел сюда.
Уокер посмотрел на инспектора:
— Не нравится мне это все. Значит, он наблюдает за нами. — Он вздохнул. — Я был не очень доволен, когда вы велели их запереть. Признаю. А сейчас не знаю, что мы будем делать, когда их отпустим. Мы не сможем охранять каждого.
— Может быть, страх освежил их память. Сейчас увидим.
Они вернулись в подвал и рассказали встревоженным мужчинам, что обнаружили за дверью.
— Будь он проклят, этот трус, — сказал племянник Уокера.
Но Маршалл не согласился с этим мнением.
— Мой дядя жил некоторое время в Индии. Он говорил, что старые тигры, которые не могут больше охотиться, начинают нападать на слабую добычу — людей. Находить вкус в человечине. Они становятся опасными. Их собратья в джунглях, заслышав запах человека, обычно уходят, но не эти.
— Он не тигр, — сказал один из мужчин, — он просто псих, сумасшедший, это так.
— Не думаю, — возразил Ратлидж. — И спрашиваю вас снова. Есть что-нибудь в вашем прошлом, что вызвало его охоту на вас? Есть кто-то, кто затаил обиду и мстит? На войне, здесь, в Истфилде, где угодно.
Все покачали головой.
А Хэмиш сказал: «Есть что-то такое, что превратилось в идею фикс, заполонило разум убийцы, но для них является мелочью».
— Как хорошо каждый из вас знал Дэниела Пирса? — спросил Ратлидж и краем глаза заметил, как Уокер сделал ему предупреждающий жест, он все еще не хотел огорчать старшего Пирса. Но после стольких убийств это было уже невозможно, и мнение Тирела Пирса не должно влиять на ход расследования. Особенно после того, как дело приобрело такой масштаб.
— Мы знали его по школе, — сказал Таттл, обменявшись взглядом с товарищами. — Он потом сменил школу, вы знаете об этом, и когда приезжал домой на каникулы, то с нами уже не общался. После войны он появился на некоторое время в Истфилде, но сразу снова исчез. Он уже тогда стал мистером Дэниелом, и мы приветствовали его, приподнимая при встрече кепку.
— Может быть, вы завидовали, что он пошел в школу для богатых? Что-то было неприятное между вами, пока он был для вас еще просто Дэнни? Старая обида, непонимание, что-то для вас незначительное, но для него оскорбительное? Или, наоборот, вы затаили обиду на него? — Он внимательно оглядывал лица мужчин, но ничего не мог на них прочитать.
— Да мы старались не связываться, — Маршалл быстро взглянул на Ратлиджа и отвел глаза, — он был младшим братом Энтони, и никто не хотел его огорчать, я имею в виду Энтони. Дэниел к тому же любил приврать и мог рассказать так, что оборачивалось все в его пользу. И нас иногда обвиняли в том, чего мы не делали. Я, например, был только рад, когда их с братом убрали от нас в другую школу. Нам без них обоих было спокойнее.
Ратлидж задумался. Рассказывая, Маршалл прятал глаза, и это вызывало подозрение. Он явно чего-то недоговаривал.
Хэмиш сказал: «За себя беспокоится».
И вероятно, был прав — Маршалл, скорее всего, верховодил во всех проделках, и Дэниел Пирс был для него занозой.
— Единственной причиной, почему ему разрешалось с нами играть, было то, что мистер Пирс был слишком занят на своем производстве. Ему не с кем было водиться. Сын викария был старше, а у доктора Гудинга — одни девочки, — добавил Гендерсон.
— Энтони был нормальным парнем, — вставил другой, — он никогда с нами не ссорился. Не доставлял нам никаких проблем.
Странный отзыв и странная похвала.
Ратлидж недоумевал. Поджечь старую мельницу или пугать влюбленные парочки — это не то, что могло привести к убийству. Но Хэмиш прав: наверное, убийцу глубоко ранило какое-то событие, которое не имело в глазах остальных никакого значения.
— Когда уйдете отсюда, постарайтесь серьезно отнестись к тому, что случилось сегодня ночью, — сказал Ратлидж. — Не ходите после наступления темноты. Даже по собственному двору. Берите с собой того, кому можете доверять. Между девятью вечера и рассветом запирайте входные двери. Если вас кто-то вызовет, игнорируйте, если не с кем пойти на встречу. И не поворачивайтесь спиной к незнакомому человеку. Все четверо были застигнуты врасплох, не было даже шанса позвать на помощь. Помните об этом. Они умерли, так и не осознав, что происходит. Не рискуйте жизнью.
Уокер смотрел, как пятеро мужчин собирают вещи и уходят не оглядываясь. Даже его племянник, Таттл, ушел молча.
— Думаете, они прислушаются к вашему предупреждению? — спросил Уокер.
Ратлидж покачал головой:
— Узнаем только тогда, когда будет очередная жертва.
Ратлидж оставил констебля Уокера в участке и поехал в гостиницу побриться и переодеться.
После раннего завтрака он направился на пивоварню и терпеливо ждал в офисе, пока Тирел Пирс закончит проверку нового прибора при запуске свежей партии пива.
Пирс вошел в офис с деловым, озабоченным видом и принес с собой сильный запах горячего хмеля. Не здороваясь, сразу отрывисто спросил:
— Какие новости? Нашли убийцу?
— Пока нет. — Ратлидж сел на предложенный Пирсом стул и ждал, когда хозяин кабинета усядется на свое место.
Хэмиш сказал: «Думаешь, есть причина, почему его сын не вернулся в Истфилд? И отец знает, что он сделал и кто в этом виноват?»
Замечание не было лишено смысла, однако Дэниел Пирс не производил впечатления человека, который что-то скрывает или чего-то стыдится. Никто его, во всяком случае, не помнил трусливым. Если, конечно, подожженные тряпки под дверью подвала полицейского участка не были отвлекающим маневром. А четверо, которые могли знать правду и рассказать ее, уже мертвы. Трудно поверить и в то, что Пирс мог убить старшего сына, чтобы спасти младшего.
Ратлидж помнил, как в его первый визит сюда Тирел Пирс старался скрыть волнение, решив, что здесь замешан его младший сын. Или, по крайней мере, что полиция заподозрит Дэниела.
— Несколько различных версий появилось в этом деле, — начал Ратлидж, — у меня было внутреннее убеждение, что именно война скрыта за всеми этими убийствами. Опознавательные медальоны заставляли думать именно в таком направлении. Но чем больше я размышлял, тем больше возникало сомнений. И причиной тому ваш сын Дэниел.
