Агата Кристи - Том 8
— Ох, нет! Но, по-моему, они ему понравились. Правда, на обратном пути он был совсем на себя не похож — такой угрюмый. Наверно, что-то из того, что там было сказано, его огорчило. Он, видите ли, канадец, и мне часто кажется, что канадцы так обидчивы.
— А что именно его огорчило, вы не знаете?
— Понятия не имею. Бывает, люди огорчаются из-за сущих пустяков, ведь правда?
— Он там не совершал прогулки по окрестностям? — спросил Бобби.
— Да нет же! Что за странная идея! — Она посмотрела на Бобби с изумлением.
Тогда Бобби попробовал выяснить другое.
— Там были еще гости? Он познакомился с кем-нибудь из соседей?
— Нет, никого, кроме нас и их. Но как странно, что вы спросили насчет прогулок…
— Да? — нетерпеливо подхватил Бобби, едва она на миг замолчала.
— Ведь знаете, он без конца расспрашивал об одном семействе, которое живет там поблизости.
— Вы не помните их фамилию?
— Нет, не помню. Не сказать, чтоб это была какая-нибудь особенно интересная личность.., какой-то доктор.
— Доктор Николсон?
— Мне кажется, именно эта фамилия. Мистер Карстейрс очень интересовался и самим доктором, и его женой, и когда они туда приехали.., словом — всем. Это так было странно, ведь он их совсем не знает, и обычно любопытство ему совсем не было свойственно. Но, может, он просто поддерживал беседу и не мог ничего придумать… Иной раз такое случается.
Бобби согласился, что да, случается, и спросил, как возник разговор о Николсонах, но этого миссис Ривингтон сказать не могла. Она выходила с Генри Бассингтон-Ффренчем в сад, а когда вернулась, остальные уже говорили о Николсонах.
До сих пор все шло как по маслу, Бобби выспрашивал миссис Ривингтон, не прибегая ни к каким уловкам, но тут она вдруг проявила любопытство.
— Но что вы, собственно, хотите узнать о мистере Карстейрсе? — спросила она.
— В сущности, я хотел узнать его адрес, — ответил Бобби. — Как вам известно, мы представляем его интересы, и мы только что получили немаловажную телеграмму из Нью-Йорка.., там, знаете ли, как раз сейчас довольно серьезные колебания курса доллара…
Миссис Ривингтон в знак понимания сокрушенно кивнула.
— Так что мы хотели с ним связаться, получить от него распоряжения.., а он не оставил нам свой адрес, — быстро продолжал Бобби. — А так как он поминал, что дружен с вами, я подумал, что у вас могут быть от него какие-нибудь известия.
— Да, конечно, — сказала миссис Ривингтон, вполне удовлетворенная объяснением. — Какая жалость. Но о своих поездках и намерениях он обычно говорит довольно неопределенно.
— Да-да, вы правы, — сказал, вставая, Бобби. — Что ж, прошу прощения, что отнял у вас столько времени.
— Ну что вы, — сказала миссис Ривингтон. — И к тому же так интересно было узнать, что, как вы сказали, Долли Мэлтрейверс действительно это сделала.
— Я ничего подобного не говорил, — сказал Бобби.
— Конечно, — адвокаты ведь так осторожны, разве нет? — сказала миссис Ривингтон и тихонько засмеялась эдаким кудахтающим смехом.
Итак, все в порядке, думал Бобби, шагая по Тайт-стрит. Похоже, я навсегда лишил Долли как-ее-там доброго имени, но, позволю себе заметить, она того вполне заслуживает, а эта очаровательная дуреха никогда даже не задумается, почему я просто не позвонил и не спросил адрес Карстейрса, раз он был так уж мне нужен.
Когда Бобби вернулся на Брук-стрит, они с Франки все тщательно обсудили.
— Похоже, у Бассингтон-Ффренчей он и вправду оказался по чистой случайности, — задумчиво проговорила Франки.
— Несомненно. Но когда он был там, какое-то мимолетное замечание, очевидно, вызвало его интерес к Николсонам.
— Стало быть, нити этой загадочной истории ведут к Николсону, а не к Бассингтон-Ффренчам?
Бобби посмотрел на нее.
— Все выгораживаешь своего героя? — холодно спросил он.
— Дорогой мой, я просто обращаю твое внимание на то, что напрашивается само собой. Карстейрс заволновался, когда упомянули о Николсоне и его лечебнице. К Бассингтон-Ффренчам он попал по чистой, случайности. Ты должен с этим согласиться.
— Как будто так.
— Почему «как будто»?
— Да потому, что тут есть и другой вариант. Карстейрс мог каким-то образом узнать, что Ривингтоны собираются на обед к Бассингтон-Ффренчам. Скажем, мог услышать какую-нибудь случайную фразу в ресторане «Савой». Тогда он звонит Ривингтонам и говорит, что непременно хочет с ними увидеться, — и все происходит именно так, как ему нужно. У них все дни строго расписаны, и они предлагают ему поехать с ними — их друзья не станут возражать, а сами они очень хотят его видеть. Такой поворот возможен, Франки.
— Вероятно, возможен. Но, по-моему, это уж слишком сложный путь.
— Не более сложный, чем твоя автомобильная катастрофа, — сказал Бобби.
— Моя автомобильная катастрофа была решительным и прямым путем, — холодно возразила Франки.
Бобби снял одежду лорда Марчингтона и аккуратно повесил все на прежнее место. Потом вновь облачился в шоферскую ливрею, и скоро они уже ехали назад, в Стейверли.
— Если Роджер в меня влюбился, он будет рад, что я так быстро вернулась, — с наигранной скромностью сказала Франки. — Он подумает, будто я по нему соскучилась.
— Сдается мне, ты и вправду по нему соскучилась, — сказал Бобби. — Я слышал, что опасные преступники на редкость привлекательны.
— Ну и пусть, я все равно не могу поверить, что он преступник.
— Ты уже это говорила.
— Но я чувствую.
— Не забывай о той фотографии.
— Будь она неладна, эта твоя фотография! — сказала Франки.
Бобби свернул на подъездную аллею. Франки выскочила и, не оглянувшись, вошла в дом. Бобби поехал прочь.
Дом, казалось, был погружен в глубокую тишину. Франки взглянула на часы. Была половина третьего.
«Они ожидают меня не раньше, чем через несколько часов, — подумала она. — Интересно, куда все запропастились?»
Она отворила дверь библиотеки и.., замерла на пороге.
Доктор Николсон сидел на диване и держал в своих руках руки Сильвии. Сильвия вскочила и направилась к Франки.
— Он мне рассказал, — с трудом вымолвила она. Голос плохо ее слушался. Она приложила к лицу ладони, словно желая его спрятать.
— Это так ужасно, — с рыданием вырвалось у нее, и, проскользнув мимо Франки, она выбежала из комнаты.
Доктор Николсон тоже успел подняться с дивана. Франки сделала шаг-другой в его сторону. И встретила его, как всегда, внимательный взгляд.
— Бедняжка, — вкрадчиво сказал он. — Для нее это большой удар.
