Агата Кристи - Том 4
Это занятие прервал приход доктора.
Он выглядел обеспокоенным, но на вопрос Сьюзен ответил, что мисс Гилкрист гораздо лучше.
– Через пару дней она поправится. Но ей повезло, что меня сразу же вызвали. Иначе все могло окончиться трагически.
Сьюзен уставилась на него:
– Значит, ей в самом деле было так плохо?
– Миссис Бэнкс, перечислите мне все, что мисс Гилкрист вчера ела и пила. Все без исключений.
Подумав, Сьюзен дала подробный отчет.
Доктор неудовлетворенно покачал головой:
– Было что-нибудь, что она ела, а вы – нет?
– Не думаю. Пирожные, лепешки, варенье, чай, потом ужин… Нет, не припоминаю ничего такого.
Доктор почесал нос и прошелся взад-вперед по комнате.
– А это точно пищевое отравление? – спросила Сьюзен.
Доктор внимательно посмотрел на нее, потом, казалось, принял решение.
– Это был мышьяк, – ответил он.
– Мышьяк?! – изумленно воскликнула Сьюзен. – Вы имеете в виду, что кто-то дал ей мышьяк?
– Похоже на то.
– А она не могла принять его сама? Я имею в виду, намеренно?
– Самоубийство? Мисс Гилкрист не знает, почему это произошло, а должна была бы знать, если бы пыталась покончить с собой. Кроме того, она вряд ли выбрала бы мышьяк. В доме полно снотворных таблеток – достаточно было принять большую дозу.
– А мог мышьяк попасть в пищу случайно?
– Это меня и интересует. Маловероятно, хотя такое бывало. Но если вы и она ели одно и то же…
Сьюзен кивнула:
– В самом деле, кажется невероятным… – Внезапно она вскрикнула: – Ну конечно! Свадебный пирог!
– Что-что? Свадебный пирог?
Сьюзен объяснила, что она имела в виду. Доктор внимательно слушал.
– Странно. Говорите, она не была уверена, кто его прислал? У вас остался кусочек? Или хотя бы коробка, в которой он лежал?
– Не знаю. Схожу посмотрю.
Они вместе начали поиски и наконец обнаружили белую картонную коробку с несколькими крошками пирога, лежащую в кухонном шкафу. Доктор тщательно упаковал ее.
– Я этим займусь. А вы не знаете, где обертка?
С оберткой им не повезло, и Сьюзен предположила, что ее бросили в печь.
– Вы пока не уезжаете, миссис Бэнкс?
– Нет, я должна разобрать вещи тети. Я пробуду здесь пару дней.
– Отлично. Как вы, конечно, понимаете, полиция может захотеть расспросить вас. Вы не знаете никого, кто мог… ну, затаить злобу на мисс Гилкрист?
Сьюзен покачала головой:
– Я вообще мало о ней знаю. Только то, что она прожила с моей тетей несколько лет.
– Она всегда казалась приятной, но ничем не примечательной женщиной. Не из тех, у кого бывают враги. Значит, свадебный пирог прислали по почте? Похоже на ревнивую женщину, но кто мог ревновать к мисс Гилкрист? Выглядит невероятно.
– В самом деле.
– Ну, я должен идти. Не понимаю, что происходит в нашей тихой и маленькой Литчетт-Сент-Мэри. Сначала зверское убийство, потом попытка отравления по почте. Странно, что одно последовало за другим.
Доктор зашагал по дорожке к своей машине. В коттедже было душно, и Сьюзен, оставив дверь открытой, медленно поднялась наверх и возобновила работу.
Кора Ланскене не была аккуратной и методичной женщиной. Ящики ее комода были набиты чем попало. В одном лежали туалетные принадлежности, старые носовые платки и кисти. В другом поверх нижнего белья были втиснуты письма и счета. В третьем под шерстяными джемперами находилась картонная коробка с двумя накладными челками. Четвертый был полон старых фотографий и тетрадей с эскизами. Сьюзен задержалась на групповом фотоснимке, очевидно сделанном много лет назад где-то во Франции и изображавшем молодую и худощавую Кору, державшую под руку высокого долговязого мужчину с всклокоченной бородой и в вельветовой куртке. Сьюзен решила, что это покойный Пьер Ланскене.
Фотографии интересовали Сьюзен, но она отложила их в сторону и начала сортировать сложенные в стопку бумаги. Наткнувшись на письмо, она дважды прочла его и все еще не могла оторвать от него взгляда, когда голос за спиной заставил ее испуганно вскрикнуть:
– Что тебя может здесь удерживать, Сьюзен? Хэлло, в чем дело?
Сьюзен покраснела от досады:
– Джордж! Как же ты меня напугал!
Ее кузен лениво усмехнулся:
– Похоже на то.
– Как ты здесь очутился?
– Ну, дверь внизу была открыта, поэтому я вошел. На первом этаже никого не оказалось, и я поднялся сюда. Если ты имеешь в виду, как я очутился в этих местах, то я утром отправился на похороны.
– Я тебя там не видела.
– Мой драндулет сыграл со мной скверную шутку. Мотор заглох, я провозился с ним не знаю сколько времени, а он возьми и заработай сам по себе. На похороны опоздал, но решил, что все равно стоит сюда заехать. Я знал, что ты здесь. – Сделав паузу, он добавил: – Я звонил тебе, и Грег сказал, что ты поехала вступать в права наследства. Я подумал, что могу тебе помочь.
– А ты не должен быть в своем офисе? – осведомилась Сьюзен. – Или ты можешь брать выходной, когда пожелаешь?
– Похороны – лучший предлог для отсутствия на работе. А эти похороны, несомненно, подлинные. Кроме того, убийство всегда привлекает людей. В любом случае я не собираюсь ходить в офис теперь, когда у меня появились средства. Найду занятие поинтереснее. – Джордж снова усмехнулся. – Как и Грег.
Сьюзен задумчиво смотрела на Джорджа. Она редко виделась с кузеном, а при встрече всегда чувствовала, что ей нелегко его понять.
– Почему ты на самом деле приехал сюда, Джордж? – спросила Сьюзен.
– Вполне возможно, чтобы поработать детективом. Я много думал о прошлых похоронах, на которых мы присутствовали. Тетя Кора в тот день заварила кашу. Меня интересовало, вызваны ли ее слова обычной безответственностью и joie de vivre[16] или же она имела в виду нечто конкретное. Что говорится в письме, которое ты так внимательно читала, когда я вошел?
– Это письмо, которое дядя Ричард написал Коре после того, как побывал у нее, – медленно ответила Сьюзен.
Какие черные у Джорджа глаза!.. Она считала их карими, но они были черными, а в черных глазах всегда есть нечто непроницаемое. Они скрывают мысли.
– В письме есть что-то любопытное? – спросил Джордж.
– Ну, не совсем…
– Могу я взглянуть?
Поколебавшись, Сьюзен вложила письмо в его протянутую руку.
Он прочитал письмо, бормоча текст себе под нос:
– «Рад был увидеть тебя после стольких лет… Ты выглядишь прекрасно… Домой добрался благополучно и не очень устал от поездки…» – Внезапно его голос изменился и стал четким: – «Пожалуйста, не говори никому о том, что я тебе рассказал. Твой любящий брат, Ричард».
