Агата Кристи - Немой свидетель
– Вы полагаете?
– Никаких сомнений, дружище. Мне довелось видеть немало подобного. Трудно поверить, но спиритизм легко завладевает умами. Особенно тех, кто достиг возраста мисс Аранделл. Готов держать пари, что знаю, почему тетушку вдруг осенила эта идея. Какой-то дух – скорей всего, ее покойного отца – велел ей переписать завещание и оставить все деньги этой Лоусон. Она же плохо себя чувствовала… вот и поверила…
Миссис Таниос опять еле слышно задвигалась. Пуаро повернулся к ней.
– Вы согласны с этим? Могло так быть?
– Говори, Белла, – распорядился доктор Таниос. – Выскажи свою точку зрения.
Он смотрел на нее ободряюще. Ее же ответный взгляд был каким-то странным.
– Я мало в этом разбираюсь, – помолчав, ответила она. – Наверное, ты прав, Якоб.
– Как по-вашему, я прав, а, мосье Пуаро?
– Пожалуй, да, – кивнул Пуаро. И затем спросил: – Вы были в Маркет-Бейсинге за неделю до смерти мисс Аранделл?
– Мы были там на Пасху и еще раз на Фоминой неделе – да, правильно.
– Нет-нет, я говорю о следующих выходных, двадцать шестого. По-моему, вы были там в воскресенье?
– Ты был там, Якоб? – распахнув глаза, посмотрела на него миссис Таниос.
Он поспешно к ней обернулся.
– Да. Разве ты не помнишь? Я ездил туда во второй половине дня. Я ведь говорил тебе.
Мы с Пуаро не спускали с нее глаз. Нервным движением она чуть сдвинула шляпу на затылок.
– Разумеется, ты помнишь, Белла, – продолжал ее муж. – Какая у тебя ужасная память!
– Конечно! – виновато воскликнула она, и на ее лице появилась тень улыбки. – Совершенно верно, у меня отвратительная память. Кроме того, прошло больше двух месяцев.
– Насколько мне известно, там были еще и мисс Тереза и мистер Чарлз Аранделл? – спросил Пуаро.
– Может, и были, – с облегчением откликнулся Таниос. – Только я их не видел.
– Значит, вы пробыли там недолго?
– Да, полчаса или около того.
Вопрос во взгляде Пуаро заставил его немного встревожиться.
– Должен признаться, – блеснул он глазами, – что рассчитывал одолжить денег, но ничего не получил. Боюсь, я с самого начала пришелся не по душе тетушке моей жены. Жаль, потому что мне она нравилась. Она была забавной старушкой.
– Могу я задать вам откровенный вопрос, доктор Таниос?
Не страх ли мелькнул в глазах Таниоса?
– Разумеется, мосье Пуаро.
– Какого вы мнения о Терезе и Чарлзе?
Доктор чуть успокоился.
– О Терезе и Чарлзе? – Он ласково улыбнулся жене. – Белла, моя дорогая, надеюсь, ты не будешь возражать, если я выскажусь о твоих родственниках с полной откровенностью?
Чуть улыбаясь, она покачала головой.
– Тогда я прямо скажу, что они оба люди насквозь прогнившие! Хотя Чарлз мне даже нравится. Он, конечно, мошенник, но симпатичный мошенник. Он безнравственный тип, но это не его вина. Он таким родился.
– А Тереза?
– Не знаю, – не сразу ответил он. – Она очень привлекательная молодая женщина. Но абсолютно безжалостная, я бы сказал. Она, если бы ей понадобилось, не задумываясь прикончила бы любого. Мне так кажется. Вы, наверное, слышали, что ее мать судили за убийство?
– И оправдали, – сказал Пуаро.
– Верно, оправдали, – подхватил Таниос. – Но тем не менее это порой… заставляет задуматься.
– Вам доводилось видеть молодого человека, с которым она помолвлена?
– Доналдсона? Да, он как-то вечером пришел к ужину.
– Что вы думаете о нем?
– Очень способный малый. Думаю, пойдет далеко… если представится возможность. Чтобы специализироваться, нужны немалые деньги.
– Вы хотите сказать, что он способный в своей профессии?
– Да, именно это я имею в виду. Блестящий ум. – Он улыбнулся. – Но в обществе он еще не заблистал. Немного чопорный и педантичный. Они с Терезой – забавная пара. Закон притяжения противоположностей. Она – мотылек, порхающий по светским раутам[50], а он – отшельник.
Тут дети атаковали свою мать:
– Мам, когда мы пойдем обедать? Я хочу кушать. Мы опоздаем.
Пуаро посмотрел на часы.
– Ради бога, извините! – воскликнул он. – Из-за меня вы опаздываете на обед.
Взглянув на мужа, миссис Таниос нерешительно сказала:
– Быть может, вы не откажете нам…
– Вы крайне любезны, мадам, но я уже приглашен на обед, куда тоже опаздываю.
Он попрощался за руку с Таниосами и с их детьми. Я сделал то же самое.
Мы еще задержались в холле. Пуаро решил кому-то позвонить. Я ждал его возле конторки портье. И вскоре увидел, что в холл вышла миссис Таниос, она явно кого-то искала. У нее был измученный, загнанный вид. Увидев меня, она торопливо подошла.
– Ваш друг, мосье Пуаро, наверное, ушел?
– Нет, он в телефонной будке.
– А!
– Вы хотите поговорить с ним?
Она кивнула. Ее нервозность стала намного заметнее.
В эту минуту из будки вышел Пуаро и, увидев нас, направился прямо к нам.
– Мосье Пуаро, – быстро заговорила она тихим усталым голосом, – мне хотелось бы кое-что вам сказать… Я должна сказать вам…
– Да, мадам?
– Это важно… Это очень важно… Видите ли…
Она замолчала. В холле появился доктор Таниос с детьми. Они тоже подошли к нам.
– Несколько слов на прощание, Белла?
Тон у него был добродушный, а улыбка на лице само обаяние.
– Да… – Помолчав, она сказала: – Вот и все, мосье Пуаро. Я только хотела, чтобы вы передали Терезе, что мы поддержим ее в любом начинании. Я считаю, что семья должна действовать заодно.
Она ласково кивнула нам на прощание и, взяв мужа под руку, двинулась в сторону ресторана. Я схватил Пуаро за плечо.
– Она хотела сказать что-то совсем другое, правда, Пуаро?
Он покачал головой, глядя вслед удаляющейся паре.
– Она передумала? – продолжал я.
– Да, mon ami, она передумала.
– Почему?
– Я бы тоже не отказался это знать, – пробурчал он.
– Скажет в другой раз, – обнадежил его я.
– Не уверен. Боюсь, что не сможет…
Глава 18
Осиное гнездо
Мы пообедали в небольшом ресторане неподалеку. Мне не терпелось узнать его мнение о членах семейства Аранделл.
– Итак, Пуаро? – подстегнул его я.
Бросив на меня укоризненный взгляд, Пуаро целиком погрузился в изучение меню. Сделав заказ, он откинулся на спинку кресла, разломал поданную ему булочку и только тогда с чуть насмешливой интонацией повторил:
– Итак, Гастингс?
– Что, по-вашему, они собой представляют, теперь, когда вы их всех повидали?
– Ma foi, компания, достойная внимания. Это дело невероятно интересное. Как говорится, настоящая шкатулка с сюрпризами. Обратите внимание: всякий раз, стоит мне произнести: «Я получил письмо от мисс Аранделл, написанное перед ее кончиной», обнаруживается нечто новенькое. От мисс Лоусон я узнал об украденных деньгах; миссис Таниос тотчас спросила: «Про моего мужа?» При чем тут ее муж? Почему мисс Аранделл должна была написать мне, Эркюлю Пуаро, о докторе Таниосе?
– У этой женщины что-то на уме, – сказал я.
– Да, ей что-то известно. Но что? Мисс Пибоди сказала нам, что Чарлз Аранделл готов был бы убить свою бабушку за два пенса. Мисс Лоусон сказала, что миссис Таниос способна убить любого, на кого укажет ей ее муж. Доктор Таниос сказал, что Чарлз и Тереза насквозь прогнили, намекнул, что их мать была убийцей, и добавил, что Тереза вполне могла бы не задумываясь совершить убийство.
Эти люди недурного мнения друг о друге, а? Доктор Таниос считает или, по крайней мере, говорит, что считает, будто существовало непомерное влияние. Его супруга до его появления такого мнения явно не придерживается. Сначала она не хочет опротестовывать завещания. Потом – на тебе! – оказывается, хочет! Видите, Гастингс, это горшок с кипящей похлебкой, бурлит-бурлит, и время от времени на поверхность всплывает новый важный факт. А самое важное пока еще там – на дне! Но что-то есть! Клянусь честью!
Я был даже потрясен его горячностью.
– Возможно, вы и правы, – помолчав, сказал я, – но все так неопределенно, так туманно.
– Но вы согласны со мной, – что-то тут есть?
– Да, – не очень уверенно согласился я. – Пожалуй, да.
Пуаро подался вперед, буравя меня взглядом.
– Вы изменились, Гастингс. Перестали шутить, перестали подтрунивать над моими «чисто научными», по вашему мнению, изысканиями. Но что же вас убедило? Ведь не мои блистательные аргументы – nоn, се n’est pas sa![51] Нечто… нечто совершенно… иное… произвело на вас впечатление. Скажите, друг мой, что именно заставило вас настроиться на серьезный лад?
– По-моему… – не сразу ответил я, – миссис Таниос. У нее был такой вид… испуганный, что ли…
– Она испугалась меня?
– Нет, не вас. Тут что-то другое. Сначала ее рассуждения были такими спокойными, разумными – безусловно, она была обижена тетушкиной прихотью, однако готова была оставить все как есть. Вполне естественная реакция воспитанной, но довольно бесхарактерной женщины. И вдруг эта неожиданная перемена – она с готовностью поддержала все, что говорил ее муж. И вышла в холл вслед за нами… вышла почти украдкой…
