Агата Кристи - Убийство Роджера Экройда
Флора вопросительно посмотрела на Пуаро, он кивнул.
– Мадемуазель, когда несколько дней назад мы все сидели за столом, я умолял вас быть со мной откровенной. То, чего не говорят папе Пуаро, он узнает сам. Скажите правду. Поймите, я хочу вам помочь… Вы взяли эти деньги?
Наступило молчание. Потом Флора заговорила:
– Месье Пуаро прав. Я взяла эти деньги. Украла, я воровка. Да, вульгарная мелкая воровка. И я рада, что вы это знаете, – все эти дни я жила, как в бреду, как в каком-то страшном сне…
– Она закрыла лицо руками, – Вы не представляете себе, как тяжела была моя жизнь здесь: вечная необходимость изворачиваться, лгать из-за счетов, обещать заплатить, обманывать – как я противна себе! Это нас и сблизило с Ральфом – мы оба слабы. Я понимала его и жалела – я и сама такая, – мы не умеем стоять на своих ногах, мы жалкие, презренные существа! – Она поглядела на Блента и вдруг топнул ногой:
– Почему вы так смотрите на меня, как будто не верите? Да, я воровка! Но, по крайней мере, я не лгу сейчас, не притворяюсь юной, бесхитростной простушкой какой, по-вашему, должна быть девушка. Я себя ненавижу, презираю! Может быть, вы теперь не захотите меня больше видеть, да мне все равно! Поверьте только одному: если бы правда могла спасти Ральфа, я бы сама все рассказала, но ведь эта ложь ему не вредила – я это видела с самого начала!
– Ральф, – сказал Блент, – понимаю, всегда Ральф.
– Ничего вы не понимаете, – как-то надломлено и беспомощно сказала вдруг Флора, – и никогда не поймете. – Она повернулась к инспектору:
– Я признаюсь во всем. Мне были необходимы деньги. В тот вечер я совсем не видела дядю после обеда. А по поводу денег – делайте со мной что хотите! Хуже уже все равно не будет! – И, закрыв лицо руками, она выбежала из комнаты.
– Значит, так, – сказал инспектор тупо, явно не зная, что делать дальше.
– Инспектор Рэглан, – спокойно заговорил Блент, – эти деньги были вручены мне самим мистером Экройдом для особой цели. Мисс Экройд к ним не прикасалась – она лжет, чтобы помочь капитану Пейтену. Я готов принести в этом клятву. – Отвесив короткий поклон, он направился к выходу.
Пуаро кинулся за ним и задержал его в холле.
– Месье, умоляю вас – одну минутку.
– Что такое, сэр? – хмуро и нетерпеливо спросил Блент.
– Дело в том, – торопливо заговорил Пуаро, – что ваша историйка не обманула меня. Деньги взяла мисс Флора, но с вашей стороны это было благородно… Мне это понравилось. Вы быстро соображаете и быстро действуете.
– Весьма признателен, но ваше мнение меня не интересует, – холодно прервал его Блент и хотел уйти, однако Пуаро, не обидевшись, удержал его за рукав.
– Нет, вы должны меня выслушать. Тогда за столом я говорил о том, что вы все что-то скрываете. Вы скрывали свою любовь к мисс Флоре. Нет, я буду говорить! Почему вы все здесь, в Англии, боитесь обмолвиться о своей любви, словно в ней есть что-то позорное? Вы скрывали свою любовь от всех – это, в конце концов, ваше дело, но послушайте совета старика Эркюля Пуаро – не скрывайте ее от мадемуазель Флоры!
Блент на протяжении этой речи несколько раз пытался уйти, но последние слова, казалось, приковали его к месту.
– Что вы хотите сказать? – спросил он резко.
– Вы думаете, она любит капитана Пейтена, но я, Эркюль Пуаро, говорю вам: нет! Она согласилась на брак с ним, чтобы угодить дяде, спастись от невыносимой жизни здесь. Он ей нравится – между ними большая симпатия и взаимопонимание, но любит она не Ральфа Пейтена.
– Что вы мелете, черт побери! – воскликнул Блент. Я заметил, как он покраснел под загаром.
– Вы были слепы, месье! Но, пока на капитана Пейтена падает подозрение, она не может отречься от него – эта малютка умеет быть верной друзьям и долгу.
Я почувствовал, что мне пора вмешаться, чтобы помочь делу.
– Моя сестра говорила мне только вчера, – сказал я, – что Флора совершенно равнодушна к Ральфу. А моя сестра никогда не ошибается в такого рода вещах.
Но Блент не обратил никакого внимания на мои слова. Он повернулся к Пуаро:
– Вы действительно так думаете?.. – Он умолк в растерянности.
Он был из тех людей, которым не всегда легко облечь свою мысль в слова. Пуаро этим недостатком не страдал.
– Если вы сомневаетесь, спросите ее сами, месье. Или теперь… после этого случая с деньгами?..
– Вы можете предположить, – сердито фыркнул Блент, – что я поставлю ей это в вину? Роджер всегда был тяжел в денежных делах. Она запуталась и боялась сказать ему. Бедная девочка! Бедная, одинокая девочка!
– По-моему, мадемуазель Флора прошла в сад… – задумчиво пробормотал Пуаро.
– Я был неслыханным болваном, – сказал Блент отрывисто. – Странный у нас произошел разговор – как в какой-нибудь из скандинавских пьес. Но вы хороший человек, месье Пуаро. Благодарю вас. – И, пожав руку Пуаро так, что тот скривился от боли, Блент вышел через веранду в сад.
– Не таким уж неслыханным, а просто влюбленным болваном, – заметил Пуаро, осторожно растирая руку.
20. Мисс Рассэл
Инспектор Рэглан перенес основательное потрясение. Рыцарская ложь Блента обманула его не больше, чем нас, На обратном пути он не переставая жаловался:
– Но ведь это меняет все дело, месье Пуаро. Вы это понимаете?
– Да, видимо, так, да, полагаю, что так. Но я, правд сказать, уже с некоторых пор об этом догадывался!
Инспектор Рэглан, для которого что-то прояснилось всего полчаса назад, молча покосился на него и продолжал:
– Все эти алиби – чепуха! Полная чепуха! Опять начинать сначала. Узнать, что каждый из них делал с восьми тридцати до полдесятого, – вот от чего мы должны танцевать теперь. Вы были правы по поводу этого Кента – мы его пока попридержим. Он мог добраться до «Собаки и свистка» за четверть часа, если бежал сломя голову. Возможно, что это его голос слышал мистер Реймонд, когда кто-то просил денег у мистера Экройда. Но ясно одно – звонил доктору не он; станция в полмили от «Папоротников», в другом направлении, и в полутора милях от «Собаки и свистка», а он был в гостинице до четверти одиннадцатого. А, к черту этот звонок – вечно мы на него натыкаемся!
– Да, – согласился Пуаро, – это любопытно.
– Хотя возможно, что звонил капитан Пейтен. Влез в окно, увидел своего дядю, заколотого кинжалом, испугался, что обвинят его, и убежал. Это вполне возможно, не так ли?
– Но зачем ему было звонить?
– Подумал, что, может быть, старик еще жив, хотел поскорее вызвать к нему врача, но не выдавая при этом себя. Неплохая теория, а? – Инспектор немного воспрянул духом. Он явно был так доволен собой, что наши слова были бы излишни.
Мы подъехали к моему дому, и я кинулся в приемную, где меня уже давно ждали пациенты, а Пуаро отправился с инспектором в участок.
Отпустив последнего пациента, я прошел в чуланчик, где у меня устроена мастерская. Я очень горжусь своим самодельным радиоприемником. Каролина ненавидит мою мастерскую, куда запрещен вход Энни с ее щетками и тряпками. Я разбирал механизм будильника, который считался абсолютно испорченным, когда дверь приотворилась и в щель просунулась голова Каролины.
– Ты, конечно, здесь, – с явным неодобрением сказала она. – Месье Пуаро хочет тебя видеть.
– Что ж, – сказал я кисло (от неожиданности я упустил пружинку), – если он хочет меня видеть, пригласи его сюда.
– Сюда? – Каролина удалилась, презрительно фыркнув. Вскоре она появилась снова вместе с Пуаро и ушла, хлопнув дверью.
– Ага, мой друг, – сказал Пуаро, подходя и потирая руки, – от меня не так-то просто избавиться, а?
– Кончили с инспектором? – спросил я.
– Пока да. А вы приняли всех пациентов?
– Да.
Пуаро уселся на стул, склонив свою яйцевидную голову набок, и поглядел на меня с таким видом, словно предвкушал добрую шутку.
– Ошибаетесь, – улыбнулся он, – вам придется принять еще одного пациента.
– Уж не вас ли? – с удивлением воскликнул я.
– О, нет, мое здоровье в превосходном состоянии. Правду сказать, это маленький complot «Заговор (франц.)». Мне необходимо увидеть кое-кого, но я не хочу, чтобы об этом узнала вся деревня и принялась судачить, как только дама переступит мой порог, ибо это мисс Рассэл! И она, кстати, уже лечилась у вас, а мне крайне необходимо поговорить с ней. Я послал ей записочку и назначил свидание в вашей приемной. Вы на меня не в претензии?
– Наоборот, – сказал я, – особенно если мне будет позволено присутствовать.
– Ну разумеется! Это же ваша приемная!
– Вы знаете, – сказал я, – меня все это крайне интригует. При каждом открытии меняется вся картина как в калейдоскопе. Вот, например, к чему вам понадобилась мисс Рассэл?
– Но ведь это очевидно, – пробормотал Пуаро, удивленно подняв брови.
– Вот опять, – проворчал я. – По-вашему, тут все очевидно, а я – как в тумане.
– Вы смеетесь надо мной, – добродушно погрозил мне пальцем Пуаро. – Возьмите происшествие с мадемуазель Флорой. Инспектор был удивлен, а вы – нет.
