Уилки Коллинз - Лунный камень
— Да неужели вы въ самомъ дѣлѣ полагаете, сэръ, спросилъ я, — что Индѣйцы не задумалась бы при случаѣ пожертвовать жизнью мистера Франклина, лишь бы выручать свой драгоцѣнный алмазъ?
— Вы курите, мистеръ Бетереджъ? спросилъ меня путешественникъ.
— Какъ же, сэръ, курю.
— А дорожите ли вы тою золой, что остается на днѣ вашей трубки?
— Нисколько, сэръ.
— Ну, такъ я вамъ скажу, что въ той странѣ, откуда пріѣхали эта люди, также мало дорожатъ жизнью человѣка, какъ вы дорожите золой вашей трубки. Еслибы тысяча людей преграждали имъ путь къ алмазу, и они были увѣрены, что могутъ убить ихъ безнаказанно, то, конечно, они рѣшились бы на это не задумавшись. Преступить законы касты почитается въ Индіи дѣломъ величайшей важности; а пожертвовать жизнью человѣка — на это смотрятъ какъ на пустяки.
Я высказалъ свое мнѣніе насчетъ Индѣйцевъ, назвавъ ихъ просто разбойниками. Мистеръ Мортветъ, наоборотъ, замѣтилъ, что это удивительный народъ, а мистеръ Франклинъ, не высказывая никакихъ мнѣній, вернулъ насъ къ прерванному разговору.
— Индѣйцы видѣли Лунный камень на платьѣ миссъ Вериндеръ, сказалъ онъ. — Что нужно намъ дѣлать теперь?
— Сдѣлайте то, чѣмъ угрожалъ имъ вашъ дядя, отвѣчалъ мистеръ Мортветъ. — Полковникъ Гернкасль хорошо понималъ людей, съ которыми имѣлъ дѣло. Пошлите завтра же алмазъ (подъ конвоемъ нѣсколькихъ человѣкъ) въ Амстердамъ и прикажите его распилить. Изъ одного алмаза выйдетъ цѣлыхъ шесть, и тогда конецъ священному значенію Луннаго камня, а съ нимъ и конецъ заговору.
Мистеръ Франклинъ повернулся ко мнѣ.
— Нечего дѣлать, сказалъ онъ, — придется завтра же поговорить объ этомъ съ леди Вериндеръ.
— Отчего же не сегодня, сэръ? спросилъ я. — Представьте себѣ, что Индѣйцы вернутся сюда ночью?
Мистеръ Мортветъ поспѣшилъ отвѣчать за него.
— Сегодня Индѣйцы не рискнутъ вернуться сюда. Они никогда не идутъ къ своей цѣли прямымъ путемъ, а тѣмъ болѣе будутъ они осторожны въ такомъ дѣлѣ, гдѣ малѣйшій промахъ можетъ погубить все предпріятіе.
— Но представьте себѣ, сэръ, настаивалъ я, — что плуты отважнѣе чѣмъ вы предполагаете?
— Въ такомъ случаѣ, отвѣчалъ мистеръ Мортветъ, — спустите на ночь собакъ. Есть ли у васъ на дворѣ большія собаки?
— Есть, сэръ, двѣ: бульдогъ и ищейка.
— Этого достаточно. Въ виду ожидаемыхъ событіи, мистеръ Бетереджъ, бульдогъ и ищейка являются неоцѣненными помощниками: они не задумаются, подобно намъ, надъ неприкосновенностью человѣческой жизни.
Въ то самое время какъ онъ пустилъ въ меня этимъ зарядомъ, изъ гостиной раздалась звуки фортепіано. Знаменитый путешественникъ бросилъ свою сигару, и взявъ мистера Франклина подъ руку, собрался идти къ дамамъ. Идя вслѣдъ за ними, я замѣтилъ, что небо быстро покрывается тучами. Мистеръ Мортветъ тоже обратилъ на это вниманіе, и окинувъ меня своимъ холоднымъ, насмѣшливымъ взглядомъ, сказалъ:
— А вѣдь Индѣйцамъ понадобятся, пожалуй, ихъ зонтики нынѣшнею ночью, мистеръ Бетереджъ.
Да, хорошо ему было шутить. Но вѣдь я-то не былъ знаменитымъ путешественникомъ, а благодаря своей скромной долѣ, не имѣлъ никакой нужды гоняться за опасностями въ неизвѣданныхъ странахъ земнаго шара, посреди воровъ и разбойниковъ. Я отправился въ свою маленькую комнатку и въ изнеможеніи упалъ на стулъ, обливаясь потомъ и напрасно ломая голову, чтобы придумать какія-либо мѣры для отвращенія опасности.
При такомъ тревожномъ настроеніи духа съ другимъ сдѣлалась бы, пожалуй, горячка. А со мной не случилось ничего подобнаго. Я только закурилъ трубочку и правился за Робинзона Крузо.
Не просидѣлъ я за нимъ и пяти минутъ, какъ вдругъ нападаю на слѣдующее поразительное мѣсто — страница сто шестьдесятъ первая: «Ожидаемая опасность въ тысячу разъ грознѣе наступившей; и мы часто убѣждаемся, что бремя опасеній несравненно тягостнѣе самого зла.»
Неужели найдется человѣкъ, который и послѣ этихъ чудесныхъ предреканій не увѣруетъ въ Робинзона Крузо? Въ такомъ случаѣ у него или развинтилась гайка въ мозгу, или онъ погрязъ въ пучинѣ самомнѣнія! Вразумлять его не стоитъ; это значило бы тратить слова по-пустому; а состраданіе лучше приберечь для человѣка съ болѣе живою вѣрой. Я уже давно курилъ свою вторую трубку, не переставая въ то же время восхищаться пророческою книгой, когда изъ гостиной прибѣжала ко мнѣ Пенелопа, разносившая чай присутствовавшимъ. Она разказала мнѣ, что предъ ея уходомъ, «трещотки» затянули дуэтъ, который начинался протяжнымъ «о!» съ соотвѣтствующею словамъ музыкой; что миледи безпрестанно ошибалась въ вистѣ, чего прежде мы никогда за ней не замѣчали; что знаменитый путешественникъ заснулъ себѣ подъ шумокъ въ уголкѣ; что мистеръ Франклинѣ острилъ надъ мистеромъ Годфреемъ по поводу женской благотворительности вообще, а мистеръ Годфрей, въ свою очередь, возражалъ ему рѣзче нежели подобало бы джентльмену съ столь гуманнымъ направленіемъ. Дочь моя подмѣтила также, что миссъ Рахиль, притворно погруженная въ разсматриваніе фотографическихъ снимковъ вмѣстѣ съ мистрисъ Тредгаль, которую она желала какъ-нибудь умаслить, на самомъ дѣлѣ бросала мистеру Франклину такіе взгляды, что ни одна сметливая горничная не могла бы ошибиться въ ихъ значеніи; и наконецъ, что мистеръ Канди, сначала таинственно пропавшій изъ гостиной, потомъ такъ же таинственно въ нее вернувшійся, вступилъ въ конфиденціальный разговоръ съ мистеромъ Годфреемъ. Однимъ словомъ, дѣла шли лучше нежели можно было ожидать, судя по неудачно начавшемуся обѣду.
Но въ этомъ мірѣ нѣтъ ничего прочнаго; даже благотворное вліяніе Робинзона Крузо изгладилось изъ души моей съ уходомъ Пенелопы. Я опять загомозился и положилъ во что бы то ни стало предпринять рекогносцировку дома до наступленія дождя. Но вмѣсто того чтобы взять съ собой слугу, который съ своимъ человѣчьимъ носомъ оказался бы совершенно безполезенъ въ данномъ случаѣ, я взялъ ищейку: ужь отъ ея чутья не укрылся бы ни одинъ чужой человѣкъ.
Мы обошли вокругъ всей усадьбы, заглянули на большую дорогу и все-таки вернулись ни съ чѣмъ, нигдѣ не подмѣтивъ даже тѣни притаившагося живаго существа. До наступленія ночи я привязалъ собаку на цѣпь, и возвращаясь къ дому чрезъ кустарники, повстрѣчалъ двухъ джентльменовъ, шедшихъ мнѣ навстрѣчу изъ гостиной. Это были мистеръ Канди и мистеръ Годфрей. Они все еще продолжили свой разговоръ, о которомъ донесла мнѣ Пенелопа, и потихоньку смѣялись надъ какою-то забавною выдумкой своего собственнаго изобрѣтенія. Внезапная дружба этихъ двухъ господъ показалась мнѣ чрезвычайно подозрительною, но я прошелъ мимо, будто не замѣчая ихъ.
