Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс против графа Дракулы (сборник)
Брат с сестрой обменялись тревожными взглядами и медленно направились к двери. На пороге мисс Гарднер остановилась.
– Я молилась о помощи, мистер Холмс. Не только для нас самих, как вы понимаете, но и для этой бедной девушки, едва начавшаяся жизнь которой может теперь трагически оборваться, несмотря на все наши усилия… Надеюсь, вы и есть ответ на мою молитву.
– Я тоже на это надеюсь, мисс Гарднер, – ответил ей Холмс.
Когда Гарднеры вышли из комнаты, мы приблизились к кровати. Казалось, Кэтрин Хантер крепко спит, но все было гораздо хуже – я видел, что она находится в состоянии, близком к коме. Лицо, обрамленное копной иссиня-черных волос, напоминало бледную маску. Губы и десны были совершенно обескровлены, а скулы заострились. Пульс еле прослушивался.
– Она при смерти, – сказал я после краткого осмотра. – Возможно, мы опоздали.
Холмс порывисто вздохнул.
– Неужели совсем нет надежды?
– Почти совсем. Но многое зависит от сопротивляемости ее организма, от того, насколько упорно она борется за жизнь. И ей нельзя больше потерять ни капли крови.
Холмс осторожно повернул ее голову набок, и мы увидели неоспоримое доказательство того, что девушка – жертва вампира. На коже, как раз над яремной веной, виднелись два небольших прокола с кровоподтеками и пятнышками запекшейся крови.
– Да, здесь, без сомнения, пировал этот изверг, – взволнованно произнес Холмс. – Из кармана он извлек маленькое серебряное распятие на цепочке и надел его на шею девушке. – Это поможет нам защитить ее.
Затем Холмс принялся скрупулезно исследовать комнату с помощью лупы. Он двигался бесшумно, иногда останавливаясь или вставая на колени, а один раз лег на пол, собрал щепотку пыли и аккуратно положил в конверт. Он пядь за пядью осмотрел застекленные двери и расположенный за ними небольшой балкон. При этом Холмс постоянно говорил сам с собой, что-то восклицал, бормотал, присвистывал… Его мысли были настолько сконцентрированы на деле, что он, казалось, совершенно позабыл о моем присутствии.
Я терпеливо ждал. Когда наконец все было обследовано должным образом, лицо знаменитого сыщика выражало усталость и удовлетворение.
– Что вам удалось разузнать? – спросил я.
– Наши подозрения в основном подтвердились. Девушка принимает ночного посетителя, который проходит через балконную дверь. Следов взлома нет – вероятно, повинуясь власти гипноза, его впускает сама девушка. Посетитель – высокий мужчина ростом выше шести футов, европеец по происхождению.
– Но как вы можете с уверенностью это утверждать?
– На балконе сохранился тонкий слой земли, просыпавшейся из небольшого вазона с цветами. Эта земля, приставшая к ботинкам посетителя, позволила мне разглядеть слабый отпечаток маркировки его каблука. Расстояние между следами определяет рост. Торговая марка, нанесенная на каблук ботинка, плохо различима, но с помощью лупы я разобрал буквы Б-У-К-О-В.
– Буков?
– Очевидно, Буковина, городок в самом сердце Карпат, расположенный около ущелья Борго.
Меня охватило смешанное чувство восторга и ужаса.
– Дракула! – воскликнул я. – Должно быть, это он.
– Да, Уотсон, – не в силах скрыть ликование, подтвердил Холмс. – Однако вот самая удивительная находка.
Достав из кармана конверт, он высыпал содержимое себе на ладонь. Это были небольшие кусочки засохшей грязи.
– Что в этом такого особенного?
– Эту грязь тоже оставили ботинки незваного гостя, но тем не менее это не земля с балкона. Они гораздо темнее, а значит, попала сюда из региона с недоокисленной почвой. – Холмс растер кусочки в мелкую пыль. – Это земля с торфяников, если быть более точным, из местности вокруг Черного Столба, с которой я весьма близко познакомился, когда разбил там лагерь во время расследования дела Баскервилей. В почве тех мест содержится необычайно много полевого шпата и кристаллов слюды, в точности как в этом образце. – Крепко зажав в кулаке растертую в порошок землю, он торжествующе поднял руку. – Вы понимаете, что это значит?
– Что Дракула скрывается где-то там, на вересковых пустошах, – сказал я.
– Да, Уотсон. А именно – у Черного Столба. И действительно, одна из стоящих там древних каменных хижин могла бы стать превосходным убежищем.
– В таком случае, он уже у нас в руках! – воскликнул я.
Холмс рассмеялся.
– Добрый старый Уотсон, вы, как всегда, оптимист. Пока мы только раскинули над ним сеть и должны вести уверенную игру, не допуская ни единого промаха – слишком высоки ставки.
– Каким будет наш следующий шаг?
Мой друг взглянул на карманные часы.
– Мы должны засветло добраться до Черного Столба и вернуться обратно. Возможно, именно там нам удастся положить конец этому мрачному делу.
Глава шестнадцатая
На вересковой пустоши
Не прошло и часа, как мы с Холмсом уже сидели в старомодной линейке, которая громыхала по извилистой, ухабистой дороге, уходящей в глубь вересковой пустоши. Просьба одолжить экипаж и наш внезапный отъезд еще больше сбили Гарднера с толку. Он беспомощно смотрел на Холмса, который снова пытался уверить его в том, что все наши действия направлены на спасение жизни мисс Хантер.
– Не сомневайтесь, – сказал Холмс, занимая место извозчика, – что мы с Уотсоном вернемся к вечеру, чтобы дежурить у кровати девушки, когда стемнеет.
Гарднер молча кивнул. Мы оставили его стоящим у ворот академии – высокая сутулая фигура с нервно сжатыми руками.
– Боюсь, эта история совсем сломила его, – заметил Холмс, когда здание академии скрылось из виду.
– Возможно, если бы мы могли рассказать ему все факты этого дела… – начал я.
– Они не только смутили бы его и без того усталый и помраченный рассудок, но и подтолкнули к необратимому безумию. Вспомните, чего стоило нам заставить себя поверить в существование восставших из мертвых! Едва ли можно ожидать, что Гарднер разделит с нами эту веру. Уж лучше позволить ему считать, что девушка страдает от какой-то редкой болезни. А правда должна оставаться нашей ужасной тайной. – Холмс был категоричен, как всегда.
Он спокойно и уверенно управлял лошадьми на изрытой ухабами дороге. Поднявшись на пригорок, мы проехали по узкому мостику и продолжили путь вдоль берега шумного ручья, пенясь и грохоча мчащегося между замшелых валунов. Осенние цвета последней листвы на редких деревцах по обочинам дороги постепенно сменялись тускло-серой зимней окраской вересковой пустоши.
Ледяной ветер насквозь пронизывал полы моего теплого пальто. Холмс, казалось, не замечал холода. Погруженный в свои мысли, он сдвинул брови и продолжал править лошадьми. Дорога становилась все хуже и хуже.
