Жорж Сименон - Подпись «Пикпюс»
В путь!.. Нет, не так быстро. Сперва он не откажет себе в удовольствии посмотреть через замочную скважину, как, все так же выпрямив спину, мается на своем стуле г-жа Ле Клоаген, а этот рохля Люкас даже похрапывает.
Занимается день. По-прежнему сыро, но дождь прекратился, мостовая усеяна листьями и мусором.
– Эй, такси! Бензина на дальнюю поездку хватит?
Восемь утра. Антуанетта Ле Клоаген, осунувшаяся, но все так же соблюдавшая свое достоинство, обращается к Люкасу, который уже ополоснул физиономию в умывальнике за шкафом:
– Долго ваш комиссар собирается нас здесь держать?
– Разве вы предпочитаете сразу попасть в тюрьму?
– Пожалуй, предпочитаю.
У дочери волосы сбились на одну сторону. Жанвье проспал два часа на диване в зале ожидания.
Уголовная полиция постепенно оживает. В девять комиссары идут к начальнику на ежедневный доклад. Нет только Мегрэ.
– Кто из вас в курсе, господа?
Начальник оглашает телефонограмму ниццской полиции о задержании Жюстена точно в семь утра, когда поименованный субъект выходил из казино на молу. Задержанный заявил протест.
– Наверняка Мегрэ распорядился.
– Разве он не у себя?
Начальник распахивает дверь и с удивлением видит двух дам, которые выглядят так, словно провели здесь ночь, и за которыми с кислым видом присматривает Люкас. Начальник машинально кланяется, но тут же отступает, потому что старшая из дам вскакивает, как подброшенная пружиной, и устремляется к нему.
– Кто это был?
– Самый главный начальник, – поясняет Люкас.
– Скажите ему, что я требую, что я должна…
– Невозможно, сейчас время доклада.
Парижское такси едет по грязному проселку между Морсаном и Фонтенбло, точнее, между шлюзами Морсан и Ситангетт. Оно уже останавливалось у двух трактирчиков.
– Скажите, хозяин, вы случайно…
Мегрэ показывает фотографии, указывает на одну. Хозяева отрицательно мотают головой. Комиссар пропускает стаканчик.
Ого! Проселок перегорожен – гроза повалила дерево. Дорожники уже на месте и орудуют топорами.
– Скажите, друзья мои…
Рабочие ошалело смотрят на забрызганного грязью толстяка, который курит трубку за трубкой, чтобы не поддаться усталости.
Наконец один из них объявляет:
– Безусловно, этот… Почти каждое воскресенье рядом с песчаным карьером на машине, которая…
Следователь в третий раз звонит Мегрэ.
– Нет, господин следователь… Не приехал, но звонил, что будет через четверть часа… Да… Господин Блез?.. Он в соседнем кабинете с инспектором Торрансом… Грозит обратиться к министру… Да… Нет, не знаю… Эти – по-прежнему… Да, я велел принести им кофе с рогаликами… Мать выпила кофе, от рогаликов отказалась.
Все ждут Мегрэ. Беспокоится даже сам начальник полиции: его со всех сторон засыпают протестами. Мадмуазель Берта, которую комиссар вызвал пневматичкой и на которой ее обычная красная шляпка, тихонько скучает в приемной.
Как изумлены были бы все, включая Пикара, сидящего на скамье в предвариловке, если бы они увидели сейчас комиссара!
Он буквально простерт в глубине такси. Глаза его закрыты. Нет, не совсем. Ровно настолько, чтобы не видеть пейзажа – этих мелких пятен мокрой зелени, с которой стекает вода.
Мегрэ курит трубку. Думает. Играет в старинную игру, где люди – фигурки, которые он терпеливо расставляет по местам.
Это так просто! И так сложно! Не запутай все этот дурак…
Комиссар злится на Маскувена, который, весь в бинтах, все еще лежит в Отель-Дье. Если бы не он…
И тем не менее Мегрэ полон сочувствия к нему. Уж не из-за мадмуазель ли Берты, девушки с ямочками на щеках?
Так просто!
Чтобы разобраться во всем, достаточно было разобраться в Маскувене, щепетильном мошеннике, порядочном человеке, который оступился и терзается угрызениями совести.
Достаточно было сравнить, как сделал бы любой счетовод, доходы с расходами: жалованье служащего Пру и Друэна, с одной стороны; то что он потратил на воспитание Берты и устройство ее в Париже, – с другой.
Так вот, жалованья на это не хватало. А г-н Друэн настоятельно уверяет, что его служащий просто не мог запустить руку в кассу.
На каждой выбоине его подкидывает, и трубка дрожит у Мегрэ в зубах, но он не теряет нить рассуждений, которые повторит в речи на Набережной, когда сведет всех вместе у себя в кабинете.
«Да, господин следователь, с этого началось. Маскувена соблазнили. Кто? Один из клиентов фирмы, человек, заключавший только мелкие сделки, но интересовавшийся всеми операциями, потому что этот человек, господин Блез, – дьявольски умный шантажист. А какой организатор! У него есть сообщники, но его ни с кем не видят. У себя в квартире на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, где он слывет образцовым богатым рантье, господин Блез никого не принимает. В морсанском „Голубке“ он – заядлый рыболов, не замечающий остальных постояльцев. Он удит щук. Удит их в левобережных камышах, где не доступен ничьим взглядам…»
Не далее как сегодня утром Изидор вынужден был признаться Мегрэ: «Что вы хотите? Он где-то встречается с замужней женщиной. Кто она – не знаю: никогда не видел. Он тоже не желает пересудов и попросил меня промышлять для него рыбу, чтобы…»
«Кто же является на эти свидания между шлюзами Морсан и Ситангетт? Подумайте! Кто нужен господину Блезу, осторожному человеку, который не фигурирует лично ни в одном из своих дел? Подручный. Это Жюстен. Он циркулирует между Лазурным берегом и Парижем. Его задача – давать „клиентам“ понять, что если они выложатся… Жюстен с зеленой машиной.
Кто еще необходим господину Блезу? Люди, которые поставляли бы ему информацию о более или менее сомнительных сделках. Вот для чего соблазнили Маскувена, щепетильного Маскувена. Он – служащий посреднической конторы. Там, между прочим, осуществляется продажа крупных земельных участков и отчуждаемой недвижимости, к которым имеют касательство муниципальные советники и прочие официальные лица.
Понятно, господин Друэн? Вы правы, утверждая, что ваш служащий категорически лишен возможности украсть у вас тысячу франков. А копию компрометирующего письма?..
Вот это добывал Маскувен! Вот чем он зарабатывал деньги на сестрино и свое устройство, на…
С тех пор его затянуло, с тех пор его держали за горло. Он – честный человек, оступившийся раз в жизни и обреченный быть несчастным до конца своих дней.
Он страдает от этого. Страдает заодно и от равнодушия графини, в которую влюбился. Он – натура беспокойная, сложная. Того же мнения и г-н Друэн. Маскувен – человек, который вечно думает, что его подозревают, и в конце концов ступает из-за этого на кривую дорожку.
