Н. Скотт - Шерлок Холмс. «Исчезновение лорда Донерли» и другие новые приключения
– То есть в настоящий момент бриллианты находятся в гробу вместе с телом мальчика?
– Ну да. И прежде, чем обследовать гроб, инспектору Лестрейду необходимо обратиться за разрешением к судебному медику.
Мы не договорили, потому что снизу раздалось громкое треньканье колокольчика, а потом грянул в быстром военном темпе духовой оркестр, и на всю улицу запели нестройные, но веселые голоса.
Холмс схватил скрипку и подскочил к окну. В следующее мгновение он, невзирая на холод, уже распахивал оконные рамы.
– Эй, Ватсон! Поройтесь-ка у себя в карманах.
– А, рождественские песни, – сказал я, поднимаясь с кресла.
– Я, пожалуй, им подыграю! – объявил Холмс. – Та-ра-та-ра! Радуйтесь, добрые христиане… Ватсон, присоединяйтесь! У вас ведь отличный баритон! Идите, идите сюда, ближе к окну. Вот так! Та-ра-та-ра!
9
Черный экипаж
Как-то раз под Рождество мы с Холмсом вышли прогуляться. В одном месте, у дверей шикарного магазина, нас затянуло в бурлящий людской водоворот, так что мы с трудом из него выбрались. Экипажи и подводы запрудили проезжую часть. Неподалеку от Марбл-Арч мы вдруг увидели нашего друга Ральфа Косворта, выходящего из переполненного омнибуса. Ральф, в теплом зимнем пальто и котелке, вооруженный тяжелой тростью, успешно растолкав всех на своем пути, стал переходить Оксфорд-стрит. Тут он заметил нас.
– Мистер Холмс, доктор Ватсон, – он взмахнул рукой, – рад вас видеть. А я в виде развлечения решил поглазеть на витрины перед визитом в банк.
У Ральфа недавно умер отец, и ожидалось, что ему достанется крупная сумма.
– Завещание, значит, вскрыли, – сказал я, помня из нашего последнего разговора, происходившего в Уигмор-Холле на концерте из произведений Скарлатти, что дело почти решенное и Ральф – богатый наследник.
– Давно вскрыли, – сквозь зубы ответил Ральф.
– И что насчет состояния Косворта? – спросил Холмс, хлопая от мороза руками в перчатках из свиной кожи, так как Оксфорд-стрит и весь Уэст-Энд находились во власти ветров из Сибири, несших арктический холод.
– Увы, джентльмены, я совершенно разорен. Оказывается, незадолго до смерти отец брал кредиты в банках, вкладывая средства в производство нового оборудования, и теперь у фирмы одни долги. Кредиторы преследуют меня повсюду. Скоро мой дом пойдет с молотка, а нас с семьей вышвырнут на улицу. Представьте себе, я вынужден был отказаться от праздничного ужина для сотрудников и их семей в «Олене и гончих». Это впервые со дня основания фирмы!
– Подождите-ка, но ведь вы продолжаете выпускать ворота «Косворт» из кованого железа, садовую мебель и ограды для парков.
– Производство у нас идет на спад из-за конкуренции с одним производителем в Бирмингеме. Последний крупный заказ на ограды поступил аж в сентябре!
– Но куда же подевались все деньги? – спросил я, озадаченный тем, что фортуна так немилосердно изменила нашему другу.
– Мой отец был всегда осторожен в вопросах финансов, поэтому представьте мое изумление, когда я узнал, что после него совсем не осталось денег! Все мое наследство – старый черный экипаж, которому грош цена! Настоящий катафалк, чтобы возить гробы на кладбище!
Тут я не выдержал и от души расхохотался, но Холмс толкнул меня локтем в бок, призывая проявить уважение к горю нашего друга.
– Простите, Ральф, – сказал я, вытирая слезы, – но я все-таки не пойму, как такое могло случиться. Неужели отец действительно ничего вам не оставил?
– Я полагаю, что все деньги достались некоей миссионерской организации, ведающей бездомными бродягами в Африке. Понимаете, во время последней болезни разум отца помутился. Он стал скуп и подозрителен по отношению к нам, родным, чего раньше с ним не бывало. Вот вам и причина. Для меня, Меган и детей это страшный удар.
– А что же черный экипаж?
– О боже, мистер Холмс, это подарок для похоронного бюро! Внутри черное сукно, истертые плюшевые сиденья, никелевые лампы. Передать вам не могу, как я его ненавижу. Трудно даже представить, сколько лет он болтался по кладбищам. Скорей бы от него избавиться.
– Ваш завод находится в Шордиче, не так ли?
– Да, мистер Холмс, там основное производство.
– И где вы держите экипаж?
– В Шордиче, на задворках. Там он стоит и ожидает старьевщика. Ах, если бы мне только достались отцовские деньги! Моя фирма пережила бы этот кризис. Мы могли бы установить новое оборудование и расширить ассортимент нашей продукции. А теперь мне угрожает банкротство и разорение!
Должен заметить, что пока мы стояли на Оксфорд-стрит и разговаривали, лицо у меня так занемело от ветра и холода, что я перестал его чувствовать, будто это не лицо, а мраморная глыба. И потому я предложил продолжить разговор в каком-нибудь более подходящем месте, где тепло, уютно и вкусно кормят. Бедняга Косворт отказался, пожелал нам хорошего дня и направился в сторону Холборн-стрит. Вскоре он уже скрылся из глаз, растворившись среди толпы. Печально было видеть всегда веселого и полного жизни Ральфа таким унылым и подавленным. И еще печальнее оттого, что это случилось в рождественскую неделю.
* * *Мы зашли пообедать в ближайший ресторан. Я с аппетитом уплетал котлеты из баранины, а Холмс весь обед просидел, рассеянно глядя перед собой, и почти ничего не съел. Потом мы закурили трубки, и он предложил съездить на другой конец Лондона в Шордич.
– Вам не дает покоя черный экипаж? – спросил я. – Неужели вы собрались его купить?
Холмс грустно улыбнулся в ответ на мою остроту, выпустил в потолок кольцо дыма и снова нахмурился.
– Знаете, Ватсон, мне не дает покоя это завещание. Выходит, что все свои деньги старый Косворт отдал на благотворительность. Может быть, кто-то заставил его сделать это?
– А я как представлю себе, что Ральфа с семьей выбросят на улицу, так просто жуть берет. Он столько работал, чтобы построить свою фирму, а теперь все пойдет прахом.
– Бросьте, Ватсон! Перед нами проблема, которая нуждается в практическом решении. Что толку скорбеть о судьбе несчастного Косворта? Предлагаю взять кеб и ехать к нему на фабрику. Да, чуть не забыл! По пути заскочим в табачную лавку, у меня кончаются сигареты.
Где-то на полпути полил дождь со снегом. Едва мы вошли в ярко освещенный цех, прозвучала сирена к обеду, но скрежет и грохот металла и стук молотков, кующих ограды, не прекратился. Эти звуки сопровождали нас до отъезда.
Как и говорил Ральф, экипаж стоял у ворот на заднем дворе – большой, черный, блестящий от сырости и древний, точно чудовище Левиафан. Я внутренне содрогнулся, припомнив подозрения Косворта насчет бесчисленных кладбищ, которые он объехал на своем веку. Эти дроги явно пережили не одного хозяина.
