Жорж Сименон - Мегрэ в школе
— Он боится отца?
— Я не думаю, что это страх. Скорее всего, обожание. Если он солгал, то должен жить теперь в постоянном страхе.
Когда Мегрэ вышел на улицу, в гостинице и на площади почти никого не было. Как обычно, в одном из уголков большой комнаты Тео играл в карты с почтальоном, кузнецом и фермером. Он тут же увидел Мегрэ, и на сей раз в его насмешливом взгляде промелькнуло некоторое уважение.
— Марселин все еще наверху? — спросил комиссар у Терезы.
— Храпит вовсю. Ведь он не переносит вина. Всякий раз кончается тем же.
— Никто меня не спрашивал?
— Недавно заходил лейтенант. Правда, он только заглянул внутрь. Вроде бы искал кого-то… может, вас.
— Спасибо.
Мегрэ медленно направился к мэрии. Один из бригадиров полиции разговаривал с лейтенантом Даньелу.
— Вы хотели меня видеть?
— Нет. Я проходил недавно через площадь и заглянул, нет ли вас в гостинице.
— Ничего нового?
— Может, это не так важно, но бригадир Нули нашел седьмой карабин.
— 22-го калибра?
— Да. Вот он. Он того же образца, что и остальные.
— Где он был?
— В сарае мясника.
— Он был там запрятан?
Бригадир ответил сам:
— Я со своим напарником старался найти гильзу. Мы обыскивали сад за садом. Я увидел открытую дверь сарая и пятна крови. В углу я заметил карабин…
— Вы расспросили жену мясника?
— Да. Она сказала, что, когда Селье потребовал принести в мэрию все карабины, она и не вспомнила о карабине сына. Месяц назад с ним произошел несчастный случай, и…
— Знаю.
Взяв в руки ружье, Мегрэ медленно потягивал трубку. Наконец он поставил карабин в другой угол, отдельно от всех.
— Не пройдете ли вы со мной, лейтенант?
Они пересекли двор и открыли дверь в класс, пропахший чернилами и мелом.
— Заметьте только, что я еще не знаю, к чему нас это приведет. Во вторник утром, когда учитель вышел из класса вместе с Пьедебёфом, Марсель Селье подошел к этому окну.
— Он нам сказал об этом.
— Из этого окна можно видеть, справа от липы, сарай с садовыми инструментами. Можно также видеть окна… и среди них — окна второго этажа в доме мясника.
Лейтенант слушал, наморщив брови.
— Но мальчик не остался на месте. До того как учитель вышел из мэрии, Марсель перешел к другому окну.
Мегрэ сделал то же самое: пройдя мимо черной доски и стола учителя, он направился к другому окну, расположенному как раз напротив первого.
— Отсюда, как вы сами можете убедиться, мы видим дом Леони Бирар. Если она стояла у окна, когда — судя по дознанию — в нее стреляли, то вполне возможно, что Марсель видел, как она упала.
— Вы предполагаете, что у него было основание перейти от одного окна к другому? Он что-то увидел и…
— Не обязательно.
— Почему он солгал?
Мегрэ предпочел не отвечать.
— У вас есть подозрения?
— Подозрения? Нет. Я в этом твердо уверен.
— Что вы собираетесь делать?
— То, что полагается, — ответил Мегрэ без особого энтузиазма.
Он вздохнул, вытряхнул пепел из трубки на серый пол, посмотрел себе под ноги и как бы в замешательстве добавил:
— Это будет не очень-то приятно.
Напротив, у окна квартиры учителя, стоял Жан-Поль и наблюдал за ними.
Глава 8
Подкова Леони Бирар
Прежде чем выйти из класса, Мегрэ заметил вдали за садами другой силуэт. И хотя человек, сидящий на подоконнике у раскрытого окна, был виден со спины, по форме головы и по дородности Мегрэ узнал Марселя Селье.
— Кажется, это дом торговца мясом?
Лейтенант проследил за его взглядом:
— Да… Жозеф и Марсель большие приятели.
Между тем мальчик обернулся, нагнул голову, чтобы разглядеть женщину, развешивавшую белье в саду. Машинально взгляд его описал полукруг и остановился в тот самый момент, когда Мегрэ и лейтенант выходили из класса.
Несмотря на расстояние, по его жестам можно было догадаться, что он с кем-то разговаривает в комнате.
Потом он спрыгнул с подоконника и исчез.
Обернувшись к комиссару, Даньелу задумчиво пробормотал:
— Желаю удачи!
— Вы возвращаетесь в Ла-Рошель?
— А вы хотели бы, чтоб я вас подождал?
— Тогда я, пожалуй, еще успею на вечерний поезд.
Дом мясника находился примерно в ста пятидесяти метрах от школы. Размеренным шагом Мегрэ быстро добрался до этого приземистого строения. Это не была, в сущности, мясная лавка. Под лавку была приспособлена лишь левая комната первого этажа, в которой поставили некое подобие кассы, весы, холодильник старого образца и стол, на котором разделывали туши.
Входная дверь вела прямо в коридор, в глубине которого, слева от лестницы, был виден двор.
Прежде чем постучать, Мегрэ подошел к открытому кухонному окну. В глубине комнаты сидели за круглым столом три женщины и ели сладкий пирог. Одна из них была жена Марселина, две другие — его мать, старуха в белом чепце, и сестра, которые жили в ближайшей деревне и приехали на похороны.
Они видели, как подошел комиссар. Окно было такое маленькое, что на какое-то мгновение он совсем закрыл его своим туловищем. Они слышали, как он потоптался у двери, поискал звонок и, не найдя, наконец с шумом вошел в кухню.
Жена мясника встала со стула, приоткрыла дверь в кухню и спросила:
— Кто там? — Затем, видимо узнав его, сказала: — Вы из парижской полиции?
Если она и была на похоронах, то уже успела переодеться. Это была еще не старая женщина, но уже сгорбленная, щеки у нее запали, глаза светились лихорадочным блеском. Не глядя в лицо комиссару, она добавила:
— Мужа нет дома. Я не знаю, когда он придет. Вы хотите его видеть?
Она не пригласила его войти в кухню, где молча сидели две другие женщины.
— Я хотел бы поговорить с вашим сыном.
Она испугалась. Впрочем, это было дело привычки: она вечно чего-нибудь боялась и жила в ожидании неизбежной катастрофы.
— Он уже лег спать.
— Я знаю.
— Он больше месяца лежит в постели.
— Вы позволите мне подняться наверх?
Что она могла сделать? Судорожно вцепившись пальцами в фартук и не решаясь противиться, она пропустила его. Не успел он подняться на несколько ступенек, как увидел Марселя, спускавшегося по той же лестнице. Мегрэ пришлось прижаться спиной к стене, чтоб пропустить его.
— Извините… — пробормотал мальчик, не глядя ему в лицо.
Он торопливо прошмыгнул мимо и, видимо, ожидал, что Мегрэ остановит его по дороге или окликнет, но комиссар не сделал ни того, ни другого и молча продолжал подниматься по лестнице.
— Дверь направо, — сказала мать, когда комиссар был уже наверху.
Он постучал.
— Войдите, — раздался детский голос.
Пока комиссар открывал и закрывал дверь, мать по-прежнему стояла на месте, подняв вверх голову.
