Агата Кристи - Том десятый. Выпуск II
– Чем твой брат так прогневил отца?
– Самому интересно. Чем-то он старика здорово зацепил. Я по отцовским письмам понял.
– Когда ты получил от него первое письмо?
– Четыре… нет, пять месяцев назад. Напустил туману, но одно я понял четко – он предлагал мне раскурить трубку мира. «Твой старший брат во многом оказался несостоятельным». «Ты отдал дань молодости, пора и остепениться». «Могу тебе обещать, что в деньгах ты не прогадаешь». «Буду рад видеть тебя и твою жену». Знаешь, дорогая, мне кажется, тут немалую роль сыграл наш с тобой брак. Отцу польстило, что я женился на девушке, стоящей на социальной лестнице выше меня.
Пэт засмеялась.
– Это на какой же ступеньке? Аристократы, они же – подонки общества?
Он ухмыльнулся.
– Вот-вот. Только у подонков общества, в отличие от аристократов, начисто отсутствует порода. Ты еще увидишь жену Персиваля. «Передайте, пожалуйста, консервы», – или рассказ о том, как ей проштемпелевали письмо – ничего умнее от нее не услышишь.
На сей раз Пэт не засмеялась. Она задумалась о женщинах, с которыми ей придется общаться. Эту сторону вопроса Ланс во внимание не принимал.
– А твоя сестра? – спросила она.
– Элейн? Она ничего. Была совсем девчонкой, когда я уехал из дому. Восторженная энтузиастка, хотя, возможно, уже повзрослела. Ко всему относится очень серьезно.
Характеристика была не очень обнадеживающей. Пэт спросила:
– Она тебе совсем не писала… после того, как ты уехал?
– Я не оставил адреса. Да она бы все равно не стала писать. Дружной семьей нас не назовешь.
– Вижу.
Он искоса взглянул на нее.
– Что, не по себе стало? Из-за моей семьи? Чепуха. Жить с ними под одной крышей мы не будем. Купим где-нибудь уютный домик. Лошади, собаки, все такое.
– Но пять часов восемнадцать минут все равно останутся.
– Для меня – да. Каждый день в город и назад, при полном параде. Но ты не беспокойся, радость моя, – прекрасных уголков природы хватает и вокруг Лондона. В последнее время во мне проснулся финансист. Сказывается наследственность – по обеим линиям.
– Свою маму ты ведь совсем не помнишь?
– Она всегда казалась мне поразительно старой. Собственно, она и была старой. Когда родилась Элейн, ей было под пятьдесят. Обожала носить побрякушки, вечно лежала на диване и любила читать мне разные истории про рыцарей и их дам, которые нагоняли на меня жуткую скуку. «Королевские идиллии» Теннисона. Наверно, я ее любил… Она была какая-то… бесцветная, что ли. Сейчас, из настоящего, я это понимаю.
– Похоже, особенной любовью ты не пылал ни к кому, – неодобрительно отозвалась Пэт.
Ланс взял Пэт за руку и стиснул ее.
– Я люблю тебя.
Глава 7
Инспектор Нил все еще держал в руках бланк телеграммы, когда услышал: к парадному входу подкатила машина и остановилась, легкомысленно взвизгнув тормозами.
– Это, должно быть, миссис Фортескью, – предположила Мэри Доув.
Инспектор Нил шагнул к двери. Краешком глаза он заметил, что Мэри Доув потихоньку испарилась из комнаты. Было ясно, что в предстоящей сцене она участвовать не желает. Поразительные такт и скромность, равно как и полное отсутствие любопытства. Любая женщина на ее месте осталась бы, подумал про себя инспектор Нил.
Тут он обнаружил, что сюда же из глубины холла идет дворецкий Крамп. Значит, подъехавшую машину услышал и он.
Машина оказалась двухместным спортивным «Роллс-Бентли». Из нее вышли двое и направились к дому. Когда они подошли ко входу, дверь открылась. Удивленная Адель Фортескью воззрилась на инспектора Нила.
Он мгновенно определил, что перед ним стоит очень красивая женщина, воздал должное и шокирующей реплике Мэри Доув: «Секс из нее так и прет». Что ж, с этим трудно не согласиться. Фигурой и осанкой она походила на белокурую мисс Гросвенор, но если мисс Гросвенор была роскошной снаружи и респектабельной изнутри, Адель Фортескью прямо-таки ослепляла роскошью. Ее сексуальность заставляла трепетать, поражала своей откровенностью. Без обиняков заявляла каждому мужчине: «Вот я перед вами. Настоящая женщина». Адель Фортескью словно вся состояла из секса, он пронизывал ее слова, движения, даже дыхание, но при всем этом в глубине ее глаз таилось что-то коварное, оценивающее. Да, подумал инспектор, мужчин Адель Фортескью любит, но деньги – еще больше.
Он посмотрел мимо нее и увидел мужчину, который нес клюшки для гольфа. Что ж, типаж вполне знакомый. Такие обхаживают молодых женушек богачей и стариков. В мистере Вивиане Дюбуа, если это был он, впечатляло демонстративное мужское начало, хотя на самом деле этому началу была грош цена. Он относился к типу мужчин, которые «понимают» женщин.
– Миссис Фортескью?
– Да. – Она широко распахнула голубые глаза. – Но мы с вами…
– Я – инспектор Нил. Боюсь, у меня для вас плохие новости.
– Вы хотите сказать… ограбление… что-то в этом роде?
– Нет, совсем не в этом. Беда приключилась с вашим мужем. Сегодня утром он тяжело заболел.
– Рекс? Заболел?
– Мы пытались найти вас с половины одиннадцатого.
– Где он? Здесь? В больнице?
– Его увезли в больницу Сент-Джудс. Боюсь, вы должны подготовиться к худшему.
– Вы хотите сказать… не может быть… он умер?
Она качнулась и вцепилась в руку инспектора. Инспектор, посуровев – на миг ему показалось, что он находится на сцене и играет роль, – помог ей пройти в холл. Тут же вертелся готовый прийти на помощь Крамп.
– Ей бы сейчас бренди, – посоветовал он.
Раздался низкий голос мистера Дюбуа:
– Вы правы, Крамп. Принесите бренди. Сюда, – показал он дорогу инспектору.
Он открыл дверь слева. Процессия вошла в комнату: инспектор и Адель Фортескью, Вивиан Дюбуа и Крамп с графином и двумя стаканами.
Адель Фортескью, прикрыв глаза рукой, опустилась в мягкое кресло. Из предложенного инспектором стакана сделала крохотный глоток и тут же оттолкнула стакан.
– Не хочу, – сказала она. – Я уже пришла в себя. Скажите, что это было? Удар, да? Бедный Рекс.
– Нет, миссис Фортескью, не удар.
– Вы, кажется, сказали, что вы – инспектор? – Вопрос задал мистер Дюбуа.
Нил повернулся к нему.
– Именно так, – любезно ответил он. – Инспектор Нил из департамента уголовной полиции.
Карие глаза наполнились тревогой. Появление инспектора уголовной полиции пришлось мистеру Дюбуа явно не по вкусу. Очень даже не по вкусу.
– А в чем дело? – спросил он. – Что-то не так?
И совершенно неосознанно попятился к двери. От инспектора это движение не укрылось.
