Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей
– Конечно. Я прикреплен к этому банку, и все его служащие раз в полгода проходят у меня медосмотр. А многие из них и лечатся. Раньше Балларда я знал хорошо, он тогда еще работал в банке, а сейчас вижу его лишь время от времени.
– Я хочу сообщить вам кое-что о Балларде, так или иначе вы узнаете это из утренних газет. Сегодня вечером – приблизительно в половине одиннадцатого – Балларда убили.
– Убили?
– Да.
– Но кто убил?
– По некоторым причинам, раскрыть которые я не могу, полиция, скорее всего, посчитает, что это дело рук Арлен Дюваль.
– Вот дьявол!
– И еще кое-что, но строго между нами. В недавнем разговоре с полицией, состоявшемся где-то за последние двое суток, Баллард сказал, что, постоянно перебирая в памяти события того рокового дна, он нашел улику: он вспомнил один из номеров на крупных купюрах, пропавших в тот день из «Меркантайл секьюрити». Короче, он сообщил в полицию номер похищенного тысячедолларового банкнота.
– Как это он ухитрился вспомнить через такое время? – подозрительно поинтересовался Кандлер.
– Номер на банкноте имел общие цифры с номером забега, лошади и так далее.
– Сомнительно что-то…
Мейсон кивнул.
– Ладно! – Кандлер решительно выпрямился. – Вы меня уговорили.
– Не понял? – переспросил Мейсон.
– Я признаюсь, что какое-то время думал в этом плане и о Балларде.
– В плане того, что он давал деньги Арлен Дюваль?
– Да, с одной стороны. А с другой – как о человеке, который, возможно, достаточно ловок, чтобы суметь организовать похищение.
– Вы полагаете – он мог это сделать? Но как?
– Не знаю. И много бы дал, чтобы узнать. Но давайте прежде всего трезво и холодно взвесим все «за» и «против». Баллард работал в банке. Он был одним из тех, кто должен был следить за тем, как деньги упаковываются в пакет. Он признался, что пренебрег своими обязанностями в силу того, что слушал радиопередачу со скачек – репортаж, транслируемый как раз в тот момент. Играть на бегах не было одной из его привычек, он поставил лишь потому, что получил от кого-то наводку. Он нигде и никогда потом не говорил от кого. Ставка была солидная, а человек он маленький и жил на маленькую зарплату. После похищения Баллард ушел из банка. Последовал период, когда он перебивался на хлебе и воде, образно выражаясь. И наконец он нашел себе занятие. Если в двух словах, то Баллард сделал все то, что сделает преступник, пытающийся избавиться от подозрения.
– Или то, что сделает невиновный человек, преследующий ту же цель, – добавил Мейсон.
– Согласен. Но давайте посмотрим, что же произошло потом. Ни с того ни с сего у Балларда вдруг проявляется недюжинный талант превращать все, к чему ни прикоснется, в звонкую монету. Он вкладывает деньги, выкупает бизнес, в котором сам до того работал служащим, начинает скупать недвижимость. Он на пути к тому, чтобы стать богатым и состоятельным американцем.
– Но он и впрямь сколотил хорошие деньги, – возразил Мейсон.
– Тоже согласен. Но все равно, давайте хоть недолго побудем холодными безжалостными реалистами. Без гроша в кармане, с работы с позором выгнали, нигде не берут – он опускается почти до нищеты, но нищета сменяется неплохим жалованьем, а затем ему на смену приходит и богатство. Да, он делал капиталовложения и получал прибыли, но, может быть, его благосостояние объясняется этими прибылями только отчасти?
– На этот вопрос я не в состоянии ответить.
– И никто не ответит, если уж на то пошло.
– Вы его подозреваете?
Доктор Кандлер подтвердил эти слова кивком головы.
– Именно это я и хотел узнать, – сказал Мейсон и добавил: – У меня есть определенные основания полагать, что на руках у Арлен Дюваль оказалась та самая тысячедолларовая купюра, номер которой Баллард сообщил в полицию. Но прошу вас, доктор, об этом никому ни слова. Прежде чем предпринимать что-либо дальше, я должен был услышать от вас о Балларде.
– Значит, его убили?
– Да.
– Что ж, может быть, это и есть логическое завершение его карьеры. Я знаю, вы поймете меня, мистер Мейсон. Раз уж у Балларда была возможность помочь подготовить это похищение, раз у него была возможность участвовать в нем и непосредственно помочь претворить этот план в жизнь, то он, очевидно, это и сделал, потому что лично взять деньги он не мог. Следовательно, действовал с сообщником.
Мейсон согласился.
– Потом начал хитрить, изворачиваться, возможно, себя выгораживать. Партнеру это не понравилось, и… когда такие проходимцы что-то не поделят, то не обойтись без… в общем, все идет к убийству.
– Да, похоже, что так все и было, – проговорил Мейсон, внимательно следя за лицом Кандлера.
Тот продолжал:
– Мне неловко, мистер Мейсон, но не хочу кривить душой, ваша информация для меня – это лучшая новость за уже довольно длительный промежуток времени. Дело движется к концу. Сейчас полицейским придется расследовать целых два дела: похищение денег из «Меркантайл секьюрити» и убийство Балларда. Найдя убийцу, они найдут сообщника, а за этим последует раскрытие тайны пропажи денег.
– Пожалуйста, доктор, если Арлен Дюваль снова свяжется с вами, дайте мне знать. Договорились?
Кандлер еще раз прошелся рукой по упрямой щетине на лице.
– Не буду ничего обещать, мистер Мейсон. Не обижайтесь! Когда дело касается Арлен, я делаю то, что считаю лучшим для нее.
– При данных обстоятельствах для нее лучше всего будет немедленно связаться со мной.
– Таково ваше мнение?
– Именно так.
– Я свое мнение составлю после разговора с ней – при условии, конечно, что она пожелает со мной увидеться.
– И все-таки я полагаю, что будет гораздо лучше, если Арлен через вас выйдет потом и на меня.
– Почему?
– Потому что мне вручили повестку, обязывающую предстать завтра в десять часов утра перед Большим советом присяжных. Мне приказано принести с собой все наличные деньги, полученные от Арлен Дюваль и находившиеся у меня на момент вручения повестки.
– Вас будут допрашивать на Большом совете?
– Да.
– Но, как адвокат, вы имеете право уважать и хранить в тайне признания клиента. Здесь они ничего не смогут поделать.
– Вы слишком широко трактуете данное право, доктор. В самом деле, любые сведения, передаваемые мне клиентом с целью обеспечения меня информацией для того, чтобы я мог проконсультировать его относительно законных прав, считаются сведениями, сообщенными адвокату его клиентом, и не разглашаются. Но существуют исключения даже и из этого правила.
– Но я не сомневаюсь, что вы станете трактовать данное правило в пользу клиента.
Мейсон улыбнулся:
– В этом, доктор, положитесь на меня.
