Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона
Перед тем как отправиться в город, Рейли напомнил нам, что если все пойдет по плану Колчака, то линии связи между Кунгуром и Екатеринбургом будут перерезаны во второй половине дня. Почему-то после этого сообщения я ощутил некий дискомфорт внизу живота.
Рейли поманил нас с Холмсом, предлагая выйти на платформу:
– Ну, джентльмены, мы наконец на месте. Все, что происходило раньше, не имеет значения, и теперь я могу показать вам вот это. – Он достал из кармана кителя несколько документов, раскрыл одно письмо и продемонстрировал нам подпись самого Ленина.
– Что это? – спросил я.
– Это документ, гарантирующий вашу безопасность. Товарищ Ленин не мог допустить, чтобы два его любимца путешествовали хотя бы без письма с его подписью, которая может вас защитить. Другие документы – мои. Если вкратце, то в них говорится, что тот, кому я их предъявлю, должен предоставить мне все, что я потребую.
Рейли явно получал удовольствие от выражений наших лиц.
Наш вагон стоял на станции Екатеринбург-II, всего в десяти минутах езды от британского консульства, которое, как мы выяснили, фактически находилось через дорогу от Ипатьевского дома, в котором содержали Романовых.
Нас поджидал автомобиль, и мы поехали по главной улице между двух озер в сопровождении только Рейли и Оболова. Рейли отдал вполне определенный приказ единственному другому офицеру в группе, лейтенанту Зимину: если появятся представители регулярных частей Красной армии или какие-то местные охранники из красных, то их следует направлять в британское консульство, где им скажут, что полковник Релинский сопровождает двух важных британских дипломатов.
Вход в британское консульство был с Вознесенского проспекта, точно так же, как и вход в Ипатьевский дом. Рейли приказал водителю проехать мимо места заточения Романовых, и когда мы там проезжали, то увидели, как рабочие устанавливают деревянный частокол перед другим забором, пониже. Мне показалось, что высота составляет от двенадцати до пятнадцати футов.
Вскоре мы оказались у консульства. Подъехав, мы услышали где-то вдали выстрелы артиллерийских орудий. Белые уже приближались.
Когда мы вылезли из автомобиля, из здания консульства навстречу нам вышел мужчина лет тридцати пяти. Он был худым, темноволосым, носил очки в металлической оправе и очень тепло улыбался. Он представился Томасом Престоном, британским консулом. Мгновение спустя из консульства вышел еще один молодой человек; он был несколько более плотного телосложения, тридцати с небольшим лет, с густыми светлыми волосами и большими голубыми глазами. Это оказался Артур Томас, британский вице-консул. После завершения представлений и крепких рукопожатий Престон жестом пригласил нас войти в здание и далее проводил в свой личный кабинет.
Там он предложил нам рассаживаться, потом выпить, затем обе стороны принялись задавать вопросы.
– Поясните мне, что на самом деле происходит в Кунгуре и Перми, – попросил Престон.
Рейли все ему рассказал. Престон откинулся на спинку стула и сложил пальцы рук пирамидкой.
– Как вы слышали, белые подошли совсем близко, – сказал консул. – Они продвигаются с каждым днем, а большевики все больше нервничают – с каждой милей приближения белых. Если вы не попытаетесь немедленно освободить наших друзей, то все может оказаться бессмысленным.
– Тогда опишите нам положение пленников, – попросил Рейли. – Сколько человек охраны? Кто они? Кто главный? Вы видели наших друзей?
Вопросов набралось много, все они были логичными, и ты, мой потомок, сам задал бы их при подобных обстоятельствах. Престон ответил на каждый из них и рассказал о жизни Романовых в Ипатьевском доме, отчего у меня по спине пробежал холодок. Престон достал более детальную карту, чем та, которую нарисовал я; у него также были планы внутренних помещений здания.
Престон обратил наше внимание на все возвышенности и характерные особенности местности на карте. В дальнейшем Холмс заметил в разговоре со мной, что, по его мнению, Престон в прошлом изучал военное дело.
– Может, вы не в курсе, джентльмены, – объяснил консул, – но раньше Екатеринбург был очень богатой столицей горнорудного края. Благородные металлы, драгоценные камни – целые состояния создавались и терялись каждый день. Происходившее напоминало золотую лихорадку на американском Западе, о которой мы все столько слышали. В Ипатьевском доме, месте, где содержат Романовых, жил богатый горнопромышленник[12]. Романовых привезли сюда тридцатого апреля. Там примерно пятьдесят человек охраны, некоторые несут вахту в различных будках, специально построенных для часовых у входов, другие дежурят во дворе или саду; часть охранников остается в доме, у комнат Романовых. В чердачных окнах установлены пулеметы, внизу оборудованы новые огневые позиции.
Рейли с Оболовым изучали карту очень внимательно, как и Холмс.
– Дом построен на небольшой возвышенности. В одной части имеется маленькое подвальное помещение. Вот за этой каменной аркой находится двор, где Романовы гуляют. За ним сад. На верхнем этаже шесть комнат. Четыре девочки живут в одной; царь с царицей и сыном – во второй. Наследник сейчас очень плохо себя чувствует, но поправляется.
– А что случилось? – спросил я.
– Один из охранников увидел у мальчика золотое распятие и толкнул наследника, пытаясь выхватить распятие. Дядька и телохранитель царевича, матрос по фамилии Деревенько, ударил охранника. Это положило конец воровству и избиению, но стоило жизни Деревенько[13]. Теперь царь лично носит мальчика на руках.
– Мерзавцы, – сказал я.
Престон продолжил свой рассказ:
– Даже несмотря на нынешнюю жару, приказано держать окна закрытыми. Стекла замазали белой краской, чтобы никто не мог ни заглянуть, ни выглянуть. Есть только один вход в их комнаты, вот здесь. Там также стоит часовой. Чтобы сходить в туалет, семья должна пройти мимо дежурных охранников. Кто-то из тюремщиков нарисовал похабные картинки с изображением государыни и Распутина на стенах туалета. Другие постоянно отпускают ядовитые насмешки и колкости в адрес девочек и царицы, когда те проходят мимо них.
Меня постоянно осаждают люди, которые изначально входили в сопровождавшую царя группу, спрашивают о здоровье и безопасности семьи. Мы с Артуром делаем все, что можем. Мы заявляем, что интересуемся положением узников от имени британского правительства, что, конечно, соответствует действительности. Таким образом мы давим на большевиков, заставляя их немного облегчить режим содержания. Но я не думаю, что Романовы получают послабления. Да, они говорят, что все хорошо, но мы знаем, что это не так.
